хотела уже принимать свои брошюры. Тогда я сделал глоток вина, облизал губы и предложил выпить своей собеседнице. Ее лицо приобрело оскорбленный оттенок. И гневно поглядывая на меня из-подо лба, девушка забрала свои брошюры и быстро спустилась вниз. Она еще успела сказать, что мне необходима помощь. Но судя по ее стремлениям уйти с моего порога, – помощь мне уже была не нужна. Я выключил музыку и вернулся на кухню допивать вино. Тишина подкрадывалась ко мне, как дикая кошка. Она навеивала желание почитать Достоевского или Флобера. А осень за окном неустанно сыпала листьями, задавая вопрос: «Неужели люди никогда не поймут, что единственный Бог в нашей Вселенной – это любовь?» Я встал из-за стола, подошел к окну и ответил осени в отличии от «осени» Владимира Киршона, – «…наверное никогда не поймут… Так людям просто легче…»

                        ***

Облака проносятся над головой. Восточный ветер несет их начиная свой путь с горы Фудзи, где пахнет японской философией Мураками, Мисимы и Рюнеску. Шепот листьев хочет рассказать что-то загадочное, но не многие понимают их язык. Ветки деревьев, как засохшие конечности невиданных существ, тихо скрипят, пошатываясь на фоне синего полотна. Над крышами витают голуби, каждый из которых несет свою весточку в этот мир. Им главное найти адресата, чтобы передать весть, иначе они начнут разбиваться о землю. Странно, что же это за весть такая, из-за которой стоит свести счеты с жизнью? Может мне кто-то скажет, что это за весть? Один знакомый астролог сказал, что в этом мире нет ни правды ни истины. Есть только ты, твоя жизнь и твой сегодняшний день. А еще он сказал, что мое счастье располагается в заботе за близкими и созданию их счастья. Как это забавно, – счастье рождает счастье. И ни одно из них не может существовать по-отдельности. Веет ароматом кризиса чакры манипуры или сущностью экстраверта. Так как же быть, если одиночество не уживается с людьми, а счастье проявляется только при наличии человека рядом? Разбиться, как те голуби, не доставившие неотложную весть, и улететь в потоке вместе с облаками под действием восточного ветра и никогда не увидеть гору Фудзи с ее высокими глубинными вершинами? Или закрыть глаза и послушать песнь листьев, о их мечтах, о их боли и о тех вестях, которые не всегда доходят до них?

                        ***

Устал уже давно. Скажем, застрял в текстурах бытия. Рыбки ловятся, но все не то, что я хочу. Да я и сам не знаю, чего хочу. В течении дня успешно вспоминаю все свои сны прошлой ночи. Их практически с десяток накопилось. Различные эмоции вызывает атмосфера этих снов. В одних – это грузная безысходная меланхолия, а в других – это предвкушение неизведанного мира. Небо вроде бы стало чище, но все-равно, не проглядывается, как и раньше. А в реальности все мы продолжаем звереть. Наши инстинкты так долго спали под покровом хороших манер, интеллектуального роста и непрестанного голода, что, пробудившись, зачастую просто стали истощать наши оболочки. Мы изначально не знали, что делать с этими инстинктами, куда их направлять и когда нужно сдерживать. Исключительное отличие нас от животных в том, что нас не показывают на канале National Geographic. Хотя стоило бы, уже для того, чтобы посмотреть на себя со стороны и немножко посмеяться. Инстинкты наглядно проявляются при прослушивании подходящей музыки. Во время занятий любовью, при смене Моцарта на музыку Мэнсона заметно усиливается эрекция, чего нельзя с уверенностью сказать о смене музыки в обратном направлени. Главное, при этом еще и посматривать в зеркало. Чтобы не мелочиться можно даже купить небольшую наклейку с надписью того же National Geographic и наклеить ее в правом верхнем углу зеркала. Этот пример будет проще, дешевле и нагляднее для самого себя. Конечно, я не гарантирую, что в сознании не будут появляться мысли и альтернативные сравнения с макакой, бабуином или шимпанзе. “Вперед, гребанная обезьянка!” – лозунг, как крик о помощи при преждевременной эякуляции способен затронуть нежные струны отдельных персон. Так что не стоит его применять… А вообще я всем желаю напрягать свои седалища и продолжать заниматься бездушной фрикцией и стимуляцией гениталий. Все равно все мы, полигамные и моногамные, находимся в одной очереди за любовью, где раздают ее на кассе Божественных даров, увы, не каждому…

                        ***

В руках томик Данте. Под ногами промозглая земля. В легких остатки дыма и сгусток прохлады ветра. Перед глазами то, что может заставить задуматься – вода. Надоело уже думать. Благо, что вода и здесь помогает, – не хочешь думать, расслабься и наблюдай. Вода в такие моменты действует как суггестивный зачаток. Я заморил себя своими мыслями, как вода морит своим цветением своих обитателей. Одна вода знает, куда ей бежать,– там, где проложена дорога или подходящие условия, там, где ветер всегда попутный и нет лежачих камней. Я сидел на лавке и читал Данте, пока жизнь текла, но не через меня, как вода не течет под лежачий камень. Рядом прогуливались влюбленные парочки, от которых струился поток экзальтированного безумия. Приятно видеть таких людей. Они счастливы – и это прекрасно, даже если все это временно, совместное счастье не заменить в памяти. Данте уже не возбуждал во мне интерес к себе. Я наблюдал за влюбленными с довольной ухмылкой искренней радости, стараясь уловить их вспышки энергии, чтобы хоть как-то воодушевиться. Их будто сам воздух подбрасывал в объятья друг друга и заключал их в неловкие и порой небрежные поцелуи. Он слегка укусил ее за ушко, а она весело пискнула от приятной неожиданности. Я подумал, что за счастьем двоих не хорошо смотреть и следить кому-то третьему. Поэтому я встал и ушел на свой автобус, и ехал до скончания маршрута. Возникло желание ехать без остановки, возможно всю жизнь. Пусть за окном пролетают красивые пейзажи. Я их и так вижу и чувствую. Главное – не останавливаться. Но этот автобус дальше не шел. Мне был необходим перерыв на кофе,– наверное, единственная остановка, на которую я бы согласился безоговорочно. Как раз через дорогу, напротив остановки, располагалась кофейня. Название этой кофейни меня немного смутило, но и заинтересовало – “Имагология”. Название больше подходит для какого-то исторического архива или же для целевой библиотеки. Я присел, заказал один американо и попытал счастье продолжить читать Данте. В вопросах, на которые я не знал ответа уже долгое время, бросил продолжать искать. Иногда лучше не знать или даже не понимать чего-то. Дуракам вообще легче