– Ты разве не знаешь из новостей, как тут и там пропадают дети? – говорит Приска.

И тут Озомена начинает оседать на пол. Она смутно видит испуганное лицо матери, которая пытается понять, что с ней. Малярия? Тиф? Ожог ядовитым растением, когда ее дочь упала в кусты? Что это за кусты и где они находятся? Озомена смотрит на маму, которая старается скрыть свой испуг. Никто сейчас не будет ругать Озомену, а сама она так и не поняла, поверили ее объяснениям или нет.

Приска укладывает дочь в постель, ухаживает за ней, дает с ложечки лекарства. Больше всего Приска любит прибегать к большой таблетке кораллового цвета: нужно раскрошить ее, вложив одну ложку в другую, а потом добавить немного воды. Это специальный, важный витамин, очень помогает. Девочка страдальчески все терпит, глаза под веками горят, словно брошенные в кипяток яйца. Озомена слышит обрывки разговоров Мбу и мамы, слышит, как гулит ее маленькая сестренка. И все это вплетается в ее горячечные сны, принимая самые причудливые формы.

Даже когда Озомене становится легче, посторонние голоса не исчезают. Иногда возникает ощущение, словно кто-то стоит рядом и нашептывает ей что-то на ухо, и если сильно постараться, можно разобрать слова. Девочка замирает, прислушиваясь к этим шепоткам, пытаясь понять их суть. Но потом ей становится страшно, – мало ли, что она там услышит? – и тогда Озомена пытается заглушить этот посторонний шепот, тихонько напевая. Чаще всего такой прием помогает. Ободренная, Озомена начинает петь чуть громче, она поет разрозненные строчки из разных популярных песен, лишь бы не впасть в забытье, не потерять бдительность и не поддаться этому шепоту.

– Заткнись! – кричит Мбу, которая не намерена мириться с таким поведением еще полубольной сестры. – Меня это бесит! Или хотя бы пой одну песню от начала и до конца.

Только через три недели Озомена достаточно окрепла, чтобы отправиться в «Новус», а ведь занятия уже начались. Поскольку она здорово исхудала, форму пришлось ушить. Волосы уже отросли, и Приска снова отправляет дочь к братцу Али.

– И только, пожалуйста, не надо этих панковских замашек, – говорит она. – Ты слишком юна для этого.

Озомена выбирает самый длинный маршрут, придерживаясь оживленных улиц, где бибикают машины и мальчишки звенят велосипедными звоночками. По отремонтированному дорожному полотну рабочие катят в тачках длинные и гибкие пруты арматуры, и от всей этой какофонии и лязга у нее сводит скулы. Она идет быстрым шагом, отводя взгляд, стараясь никому не глядеть в лицо.

Она тут вся как на ладони. Сегодня она ни за что не остановится, чтобы кого-то поприветствовать, будь то монашка или любой другой человек.

Глава 7

По ночам, когда приходит дух, я просыпаюсь. Раз – и уже открыла глаза. Словно кто-то похлопал меня по ноге. Я крадучись подползаю к задней двери и открываю ее. Луна еще не полностью пузатая, но достаточно яркая.

– Что тебе надо? – спрашиваю я. Страх пытается одолеть меня, но мне нельзя бояться, иначе быть беде.

Он больше не притворяется человеком, и я вижу полоску воздуха между его ногами и землей. Он не отбрасывает тень. Он снимает шапочку и чешет голову, рука у него длинная и тощая, как паучья лапа.

– Что мне надо?

Он снова надевает шапочку – она черная и скроена в точности как у Ннамди Азики́ве[48], только украшена сверкающими золотыми письменами. Когда мы в последний раз беседовали, он тоже был в этой шапочке, только при свете дня письмена казались серебряными.

– Я принес тебе подарок, – говорит он. – Хотел раньше отдать, но ты убежала. А что убежала-то?

Он протягивает мне подарок. Судя по запаху, это окпа вава[49] с добавлением перца и пряностей. Чувствую, как рот заполняется слюной.

– Спасибо, но я не хочу.

Он вздыхает. Из его рта, словно из морозилки, вылетает холодный пар, а еще дух пахнет вяленой рыбой и опилками. Интересно, духи вообще дышат или как? Незнакомец развязывает пакет с окпой[50], берется за перекрученные ручки, пакет вертится и раскрывается. Незнакомец гладит рукой окпу и приговаривает, отламывая кусочек:

– Теплая, как материнская грудь.

Даже слушать противно, тьфу. Но вокруг меня распространяется манящий аромат, прямо сил нет.

Незнакомец жует окпу и дышит на меня ею, потом проглатывает.

– Ты звала меня, вот я и пришел. Так вот я и спрашиваю: чего ты хочешь?

– Я? Я вас не звала.

– Нет, звала.

– Когда же?

– Когда сидела на земле и проклинала мальчишек, что украли твои деньги. Ты же хотела их наказать, разве нет? Ты что, забыла собственные слова?

Он продолжает есть окпу, ее остается все меньше и меньше.

– Ну да неважно. Главное, что ты меня звала, я пришел, так что давай торговаться.

– Торговаться? – Тут я призадумалась. – Если я вас действительно звала, тогда где мои деньги?

При тусклом свете луны я не могу разглядеть его глаз, но вижу, как он заинтересованно выпрямляет спину.

– Так ты хочешь вернуть эти деньги? Я правильно понял?

Ему нельзя верить. Да, мне хочется вернуть мои деньги, но уж больно подозрительно он себя ведет. Я стою и молчу. Он перестал жевать окпу, а у меня от голода скручивает желудок.

– Прежде чем дать тебе ответ, я хочу большой кусок окпы. – Только я это сказала, как пакет завис в воздухе перед моим носом. Я оглядываюсь в темноту комнаты, где спит мама. Дыхание у нее частое и поверхностное, словно во сне она бежит куда-то. Я прекрасно помню, чему она меня учила: «Не заговаривай с незнакомцами. Не ешь во сне их еду. Ничего не бери из чужих рук».

Но я беру в руки окпу. Она горячая, пакет липнет к ладони. Я откусываю кусочек, и окпа налипает на небо, обжигая и его, и язык. Весь рот у меня уже измазан в пальмовом масле. Я обсасываю губы, и край пакета задувается мне в рот.

– Хочешь еще? – спрашивает дух. Медленно, словно листик на ветру, он опускается на землю и шевелит усами – значит, улыбается.

Я ничего не отвечаю, пытаясь понять, чем мне придется заплатить за окпу. Да, она такая вкусная и сладкая, но все же.

– Больше не появляйся в моих снах, – говорю я.

– Но ты сама меня позвала. Такой вкусный сон получился. Так ты скучаешь по своему папе?

Но я не отвечаю на этот вопрос, понимая, что не надо было к нему выходить, но почему-то я знаю, что все равно не смогла бы устоять. Словно дух нажал на какую-то кнопочку, управляя мною.

– Кстати, ты не поблагодарила меня за предыдущий подарок. Он тебе что, не понравился?

Это он про коробку с вкусностями.

По идее, я и впрямь должна бы поблагодарить его, но вместо заявляю:

– Твой подарок забрал Ифеаний.

Усы удивленно опускаются.

– И кто такой Ифеаний?

Я мысленно приказываю себе