— Рут Небенфюр, — протянул Абрамов, глядя на Джеба. Они сидели в кабинете капитана и потягивали пиво.

— Знакомая фамилия? — спросил Блинков.

— Очень знакомая. Где-то я слышал ее, но при каких обстоятельствах... — он развел руками. — Вспоминается немецкий ученый доктор Клаус Небенфюр. В мореходке и в спецшколе нам не раз давали эту тему.

Доктору Небенфюру одному из первых пришла в голову идея об использовании ракет «Фау-2» в подводном флоте. Потому что простые пехотные ракеты уже по определению не устраивали подводников. И вот в ответ на бомбардировки Германии было решено подвергнуть Нью-Йорк ракетному удару. Сделать это предполагалось с подводных лодок, несущих водонепроницаемые ракетные контейнеры.

— Заказ на три таких контейнера был выдан, если не ошибаюсь, Штеттинской верфи в декабре 1944 года, — припомнил Абрамов, — но ни один из них так и не был изготовлен до конца войны. К тому времени отдельные элементы этого комплекса уже испытывались на Балтике. Согласно проекту, после выхода в район запуска кормовые отсеки контейнера заполнялись забортной водой, и он разворачивался в вертикальное боевое положение. Крышка ракетной шахты откидывалась, и по команде с борта субмарины мог происходить запуск. Высокой точностью «Фау-2» не обладали, разброс до восьми километров. Но представь, Женя, что три ракеты попадают в разные места «Большого яблока».

— Похоже на современный теракт.

— Да, есть сходство. Город охватывает паника, ее волна накрывает правительство Штатов, Америка забывает о втором фронте. Вот, собственно, на что рассчитывало немецкое командование. Ну ладно, это история, к нашему делу она не имеет отношения.

— Точно, — подтвердил Николай Кокарев, присоединяясь к товарищам. — Это развлечение не из тех, что стоит заказывать на дом. Весельчак сам не свой ходит. Всех профессионалов перебрал. Я его успокаиваю: "Ты где их встретил, на берегу? Так вот это были пограничники, агенты «Гринписа», так что не паникуй. — Кок рассмеялся, перевязал по-новому волосы на затылке и хлебнул пива. Николая можно было лепить в воске и выставлять в музее восковых фигур — мимо не пройдешь. Даже без камзола и шляпы с плюмажем он виделся настоящим пиратом. — Я только что от Рут. Сидит потерянная, взгляд типа «А у меня семья». Я киваю: «Семья — дело выгодное».

— Зачем ты к ней заходил? — строго спросил Абрамов, сдвинув брови.

— Развеять подругу. Она, между прочим, попросила тебя подняться к ней.

— Я должна кому-то доверять... — Рут говорила сбивчиво, то пряча глаза, то надолго задерживая взгляд на капитане. — Ваш парень заходил ко мне. — Она приподняла забинтованную руку и коснулась раны. — Он сказал: «Ты что, сюда штекер подключаешь?» Николай прав — я хочу подключиться к вашей розетке, у меня нет другого выхода.

Абрамов не перебивал, давая ей высказаться. Сомнения начали тревожить его, когда он впервые перешагнул порог ее номера. В глазах девушки он увидел не только страх, в них плескалось что-то до боли знакомое. Он мог дать руку на отсечение, что где-то в самой глубине ее глаза улыбались.

— Вы поможете мне, а я помогу вам.

На сей раз пауза затянулась, и капитан спросил:

— Речь идет о благодарности?

Рут услышала оскопленный синоним.

— Нет, — она покачала головой, — я не говорю о признательности.

— Почему бы вам просто не перейти к делу? — мягко подстегнул ее капитан.

«К делу так к делу».

Она щелкнула шариковой авторучкой и набросала на листе бумаги, предназначенной для объяснительной записки, несколько строк. Абрамов принял листок.

"1 слиток — 12 килограммов. Всего 98 золотых слитков, 1176 килограммов".

Нереально, покачал головой капитан. Может быть, оттого пришло припахивающее фантастикой чувство, что его мысли простерлись до палубы пиратского брандера. Под скрип рангоута на воду опускается шлюпка, по веревочному трапу в нее спускаются несколько человек. Весла ударяют в воду, и хрупкое суденышко, нагруженное золотом, берет курс на одинокий островок.

Абрамов мог окунуться в недалекое будущее, вспомнить по меньшей мере три стремительных нападения на российские суда «беспризорной» команды Жени Блинкова, который оставлял в рубках захваченных судов свои английские инициалы — Джей-Би. Вряд ли кто-то из них станет вице-губернатором, подобно Генри Моргану по кличке Жестокий, но каждый, получив от руководства флотской разведки «каперское свидетельство», вложил деньги в испанскую недвижимость.

У него была возможность вспомнить себя в составе дерзкой команды, подписавшей договоры о прохождении службы по контракту. По сравнению с бойцами он смотрелся выкидышем. Они уходили на катере, суда египетской береговой охраны начали преследование беглеца, идущего на полной скорости, открыв огонь из двух пулеметов. Николай Кокарев, зафиксировав штурвал, отвечал длинными очередями. Он возвышался над палубой, высунувшись по плечи и развернув пулемет в сторону преследователей. Еще в то время Абрамов подумал о том, что Кок неплохо смотрелся бы на обложке иллюстрированного военного издания, как демонстрация сил специального назначения. «Погружение пять метров, — слышит Абрамов короткие команды Джеба. — Курс — пятнадцать. Надводный ориентир — риф». Когда катера береговой охраны сбросили ход и закачались на волнах, на борту беглеца уже никого не было. Диверсионная группа уходила под водой в аквалангах.

— Мне нужны доказательства, — наконец-то отозвался капитан Абрамов. — Я поверю бумагам. Моим шефом едва не стал человек, в кабинете которого только что не развешаны плакаты: «Если чего-то нет на бумагах, этого не было». Для начала я бы хотел услышать о происхождении золота.

— Это немецкие слитки. Они стали добычей команды германской субмарины «Оракул». Во время нападения на немецкий сухогруз мой дед находился на подлодке.

— Клаус Небенфюр?

— Да, откуда вы знаете?

Абрамов улыбнулся:

— Кажется, я начинаю вам верить.

* * *

Александр Михайлович обладал даром настойчиво и в то же время мягко возвращать собеседника к началу разговора. Он то цитировал Дали (мол, все повторяется — и море, и закат, и рассвет, и сам мастер, которого частенько упрекали в повторах его работ), то переходил на романтический, с выражением, стиль: «Сколько раз мы говорили об этом... Давай опять вспомним».

И Рут воспроизводила события последних дней и часов. По просьбе капитана она повторила месседж Эмиля: «Дорогая Рут!..»

— Вы изучали документы Клауса Небенфюра. Вы сказали, он находился на «Оракуле» во время нападения этой субмарины на немецкое же судно.

— Да, — ответила девушка. — Это судно перевозило золотые слитки, и только капитан германской плавбазы знал о его миссии. Будь это английское или американское судно...