– Нет, я не дрался,- ответил Носэ, и у него на лбу выступил пот.

– Неприятно? – поинтересовалась Паприка. Давление могло запустить у Носэ защитный механизм психики, а это оттянуло бы исцеление.

Пустырь за табачной лавкой – объект сильного страха Носэ. И если бы Паприка не появилась в его сне, эту сцену он, скорее всего, подавил бы в себе и забыл сразу по пробуждении.

– У вас все лицо в поту.

– Да, я взмок, как мышь.- Носэ опять покраснел.- Извини, простыня вся сырая.

– Тогда примите душ.

– Хорошая мысль.- Носэ приподнялся и с удивлением заметил, что лежит не в больнице, а дома у Паприки.- Правда… в квартире юной леди…

– Ну и что? – Паприка лукаво улыбнулась.- Вам незачем беспокоиться.

Пока Носэ принимал душ, Паприка перестелила постель и приготовила завтрак: яичницу с беконом и тосты к кофе. Овощи закончились, поэтому салат она сделать не могла, а открыла банку спаржи. Паприке было так прекрасно, что она запела – «Р. S. I Love You». Носэ начинал ей нравиться, и по мере лечения чувство вполне могло разгореться сильнее.

– Продолжим анализ за завтраком,- предложила. Паприка, как только Носэ в халате вышел из ванной.

Он впервые увидел пейзаж за окном при свете дня и не сдержался:

– Какой прекрасный вид! – Ему снова очень захотелось узнать, действительно ли это ее квартира, но спросить он не решился.

– Вот только жаль, что из гостиной не видно рассвета. Они принялись за еду. Носэ уже переоделся и сидел

напротив Паприки.

– На завтрак все то же, что и дома,- сказал он. "Выходит, супруга овощные салаты не готовит«,- подумала Паприка.

– Как сражались вместе – помните? – хмыкнула она.

– «Джеймс Бонд»? Еще бы,- смущенно ответил он и поежился.- Это «Доктор Ноу» – первый фильм бондианы.

– Давно смотрели?

– Да, еще в школе. Специально ездил в город. Так понравилось, что остался еще на один сеанс. Потом чуть не опоздал на обратный автобус.

Носэ рассказал о родине. Он из префектуры Яманаси, из деревеньки у подножия гор Канто. Выходец из старинного рода, отец был лекарем.

Паприка вернула разговор к агенту 007:

– Там был Намба, так?

– Я с ним сражался. «Дневной осадок». Паприка ухмыльнулась, пожалев, что научила Носэ нехорошему слову. Если все сводить к «дневному осадку», анализа не выйдет.

– Кстати, перед тем ненадолго появлялась Маришка. И это была ты?

– Да, я. Красный велосипед помните?

– Угу. Отчетливо – красный цвет был очень ярким.

– Все-таки необходимо сделать рефлекторы с цветным изображением. Когда я следила на мониторе, не заметила, что велосипед – красный.

– Тебе виднее. Можно еще кофе?

– Пожалуйста. На велосипеде ехал Скэнобу. Не припомните, у кого мог быть красный велосипед?

Носэ выпрямился и перевел взгляд за окно, на квартал небоскребов Синдзюку.

– Кажется, припоминаю. У одноклассника. Как его… Сейчас. Акисигэ.

– Вы ладили?

– Еще чего. Он заправлял в классе, помыкал слабыми.

– Вот видите. И в этом смысле напоминает своим поведением Скэнобу. Помните, Скэнобу-учитель не ругал, а издевался над вами.

Носэ, прищурившись, посмотрел на Паприку.

– Верно. Вот как, оказывается, ты анализируешь сны.

– Да.

– Помнишь, я перепутал и назвал Сэгаву «Такао»?

– И что?

– Выходит, Намба тоже не Намба?

– Выходит.

Носэ задумался и пробурчал:

– Кто же он тогда?

– Этот Акисигэ издевался над Такао?

– Нет. Такао был хитер. Неплохо успевал по математике и, по идее, должен был первым получать по ушам, но он примазался к Акисигэ и сделался его прихвостнем.

– А над тобой этот Акисигэ издевался?

– Да, но не помню, чтобы сильно. Хотя нет – бывало.

Признание явно было мучительным, и на лбу у Носэ опять выступил пот.

– Помните, в прошлый раз вы заметили: лучше сказать «я стараюсь постоять за себя». Может, защищались и от Акисигэ?

– Нет, что-то не припомню. Хотя… погоди… может, и старался,- хрипло вымолвил Носэ.

– Лучше не пытайтесь вспоминать через силу. Бывает, не может человек вспомнить – и начинает выдумывать псевдовоспоминания. Хотя это верный признак того, что мы подобрались к сути. Еще тостов? Попробуйте конфитюр, очень вкусный.

– Нет, спасибо.

– Когда вы сможете остаться здесь на ночь в следующий раз?

Таким внезапным вопросом Паприка застала Носэ врасплох. Он заметно повеселел, тем самым выдав свои истинные намерения.

– Что? Так я это… когда угодно. Хоть сегодня.

– Супруга не будет волноваться?

– Позвоню ей с работы. Она же понимает, что речь идет о лечении.

– Хорошо. Тогда жду сегодня,- сказала Паприка.- Дело в том, что вы сейчас пытаетесь вспомнить свои старые душевные шрамы, говоря языком психологии – травмы. Они довлеют, раздирают душу, не дают покоя – и могут привести к приступу. Остается сделать последний шаг. Удастся вспомнить – и страх пропадет. К тому же утром вы почти привыкли к моему сыщику снов и вряд ли удивитесь, появись она там, скажем, сегодня ночью.

– Вот как? – воскликнул Носэ, и его глаза засверкали.- Так даже интересней.

– Интереснее другое: не только я в полусонном состоянии подключаюсь к вашему сну, но вы сами, понимая, что спите, в сновидении можете действовать.

– Вместе с тобой?

– Вместе со мной.

– Должно быть, занятно,- обрадовался Носэ.- И что, так бывает со всеми, кто привыкает?

– Так было с теми, у кого сильная воля и легкое заболевание,- то есть с большинством моих клиентов.

– Не думал, что лечение будет мне даваться так легко.- Носэ пристально смотрел на Паприку.- Симе, должно быть, завидно. Выходит, все твои клиенты не очень-то тебя и помнят?

– Не знаю. Мой принцип – после лечения с ними не встречаться.

– Потому что все они известные люди? – с легкой грустью спросил Носэ.

– Потому что никто не хочет, чтобы узнали об их походах к психотерапевту.

– Но ты же встретишься со мной хотя бы раз? Отметить выздоровление? Помнишь, в «Радио-клубе»… ты сама обещала мне выпить там еще раз.

– Неужели обещала?

– Обещала,- серьезно подтвердил Носэ. Сдерживая смех, Паприка встала и подошла к шкафу с лекарствами.