Может тогда, со мной пока пойдешь? Здесь холодно, и я смотрю, ты замерзла.

Птичка тут же доверчиво слетела к ней на руку, а потом перебралась на плечо:

– Пойдем, тут, и правда, холодно.

Зайдя в небольшую пещеру, служившую ей домом, шаманка склонилась над очагом, поджигая сложенные горкой дрова. Птичка тут же перелетела с ее плеча на небольшой выступ рядом с очагом и устроилась там.

– Жаль только ни одного ужа так и не нашла, – с сожалением проворчала Перея, пристраивая над занявшимися дровами небольшой котелок с водой и высыпая в него крупу. – Так что не обессудь, гостья дорогая, угощать лишь постной похлебкой буду.

– Тебе нужен уж? Зачем?

– Как зачем? Вкусный он… мясо такое нежное, что и без зубов управишься и наваристое. Вот нашла бы, попробовала бы ты похлебки с ужом и знала бы тогда, зачем их ищут.

– Так ужа найти не проблема, – усмехнулась птичка, взъерошивая перья, – вон один у тебя под ногами копошится.

– Ах, духи гор, – всплеснула руками шаманка, взглянув себе под ноги, – и вправду уж… да жирный какой… Никак ты поспособствовала? – она подняла голову и испытующе посмотрела на птичку.

– Ты не на меня смотри, а лучше ужа своего хватай, – весело рассмеялась птичка, – а то уползет, и поминай, как звали.

– Куда ж он по такой погоде уползет… если только до порога, – усмехнулась шаманка, достала из-за пояса нож и ловким движением, подхватив извивающегося ужа, отсекла ему голову. После чего вышла из пещерки и, сев на пороге, принялась разделывать обезглавленную тушку.

Когда от варева, сдобренного от души пряными травами, потянуло сочным мясным ароматом, шаманка сняла котелок с огня и установила его на небольшой выступ в углу пещеры. Потом взглянула на птичку:

– По-моему, угощаться в таком виде тебе явно не с руки будет. Может человеческий облик какой примешь?

– Могу и человеческий, а какой именно хочешь, что бы я приняла? Хочешь двойником твоим стану?

– Что ты! Что ты! – испуганно замахала руками Перея. – Не хорошо это, что б кто-то образ двойника принимал… силы уходят. Да и что хорошего в образе старухи? Ты лучше свой прими. Ты ж говорят, красоты неземной.

– Да не помню, какая я… говорила ведь тебе, – птичка раздраженно встряхнулась.

– Ну так я напомню. Невысокая, но стройная да гибкая словно осинка. Белолицая, что первый снег, да высоколобая. Брови черные вразлет, как крылья ласточек, нос прямой точеный, а глаза как два бездонных озера по весне. И волосы прямые длинные серебристо-белые, что покров невесты. И носишь ты всегда поверх платья душегрейку заячьего меха расшитую бисером да такие ж сапожки. Вот так про тебя бают.

– Что ж, раз так бают, то может, так оно и есть, – усмехнулась птичка и, вспорхнув, обернулась девушкой. Именно такой, как описала шаманка.

– Ну точно. Истинно Лай-он-на, – радостно закивала та.

– Значит, угадала, – удовлетворенно кивнула девушка. – Кстати, коли к столу зовешь, то и мне без подарка негоже. Может, от меня подношение примешь? Скажи, что хочешь.

– Да есть вроде у меня все… Твой визит и есть лучший подарок. Это надо же на старости лет саму Лай-он-ну повстречать. Кому сказать, то и не поверят вовсе. Не иначе как боги милостивы очень ко мне, что такую радость ниспослали.

– Это еще не известно к кому более милостивы и кого кому они послали. Я вот тоже счастлива, что тебя повстречала, – улыбнулась та, и села на небольшой камень около очага. – Ладно, может после еды ясно станет, чем тебя за гостеприимство отблагодарить.

Шаманка достала пару ложек, налила в две плошки своего варева, одну подала гостье, вторую взяла себе и, подтолкнув поближе к очагу еще один камень, тоже села.

– Пробуй! Надеюсь, по вкусу придется. Ужи, они вкусные.

Пригубив варева, гостья задумчиво покачала головой:

– Своеобразный вкус… питательно и жирно, конечно, но мясо волка или куницы, на мой взгляд, вкусней…

– Может и вкусней, но без зубов не особо пожуешь такое, – усмехнулась шаманка.

– В этом ты права, – согласно кивнула гостья, принимаясь за еду.

Доев все без остатка, она со словами благодарности отставила плошку в угол.

– На здоровье, – тут же откликнулась шаманка.

– Кстати, – гостья лукаво улыбнулась, – я сказала, что сама найду, чем тебя отблагодарить. Так вот, я придумала. Отныне жевать сможешь не только мягких ужей, – она повела рукой, и соскользнувшее с ее руки серебристое облачко на мгновение окутало шаманку. – Нравится такой подарок?

– Такое не может не понравиться… – шаманка с удивлением коснулась своего рта вновь полного зубов.

– Я очень этому рада, – в глазах гостьи замерцали ласковые огоньки.

Проснувшись на следующий день, Перея с сожалением обнаружила, что нежданная гостья уже покинула ее пещерку. Шаманка не удивилась. Виданное ли дело, чтобы Лай-он-на надолго задерживалась средь людей. Порадовала своим появлением и то хорошо.

Покряхтывая, она поднялась, накинула зипун и, зябко поеживаясь, вышла на порог. Порывистый ветер гнал с севера темные груды туч и нес одинокие снежинки. Неожиданно восходящее солнце, прорвав плотную завесу облаков, розоватым светом окрасило верхушки близлежащих гор, но вскоре снова скрылось, погрузив окрестности в сероватый сумрак.

– Похоже, что через пару часов метель разыграется, – пробормотала шаманка, привыкшая из-за долгого отшельничества разговаривать сама с собой, – и похоже надолго. Надо бы за дровами сходить, а то осталось совсем мало.

Она вернулась в пещерку и стала поспешно собираться в путь.

Тепло одевшись и захватив веревку, она шагнула к выходу и едва не столкнулась со своей вчерашней гостьей, стоящей на пороге.

Раскрасневшаяся от легкого морозца и ветра, с большой вязанкой дров на плече, она удивленно взглянула на Перею:

– Ты уходишь куда-то?

– Я за дровами хотела… – Перея попятилась назад, давая возможность девушке войти.

– Не надо. Я уже принесла, – улыбнулась та, кладя вязанку у порога. – Лучше чайку вскипяти.

– Тогда я за водой, – Перея шагнула к ведру, однако оно было полно до краев.

– И к роднику я тоже уже сходила, – с улыбкой пояснила девушка, стряхивая с волос запутавшиеся в них снежинки. – Так что ставь воду для чая.

– Конечно… конечно… – шаманка торопливо склонилась над очагом. – Ты, поди, устала да замерзла. Сейчас все сделаю.

Девушка тем временем сняла из-за спины лук, прислонила к стене и, отстегнув от пояса двух добытых горных ласок, протянула ей:

– Это тебе на обед, ну и шкурки может на что-нибудь сгодятся.

Обернувшись, Перея взяла и стала удивленно рассматривать отверстие от стрелы вместо левого глаза обеих. Потом, не веря собственным глазам, озадаченно прошептала:

– Лай-он-на, ты умеешь стрелять ласок?

– Я умею стрелять кого