секретарь Ким…», – только и слышалось из его уст. Эти два слова бесконечно повторялись, словно стук крутящегося колеса.

– Ты ведь тоже девушка, как и она! Ты должна знать! Отвечай быстрее!

Ён Джун отдал приказ таким мощным голосом, какой только позволял воздух в лёгких. А его спутники, продолжавшие наблюдать за ним, сидели словно на иголках. «Он сошёл с ума? Белены объелся? Какая муха его сегодня укусила?» – только и думали они, глядя на Ён Джуна.

– От-откуда мне знать? Такие вещи надо спрашивать у человека лично, – дрожа, ответила Джи Ран.

– Спросить напрямую? О нет! А как же моя гордость? Нет…

Пытаясь побороть свои собственные чувства, Ён Джун резко встал, а потом также резко рухнул на диван. После того, как это повторилась несколько раз, он в конечном счете, поднял голову к небу и взвыл, как страшный зверь:

– КИМ МИСО! КАК ТЫ МОЖЕШЬ ТАК ПОСТУПАТЬ СО МНОЙ?!

* * *

Крутя ватной палочкой в ушах, пытаясь унять зуд, который мучал её весь вечер, Ми Со пристально смотрела на правый нижний угол экрана ноутбука, где было отмечено время:

22:40

– Неужели прямо сейчас вице-президент вспоминает обо мне недобрым словом, раз так чешутся уши?

До этого она вовсю занималась тем, что составляла подробные инструкции для свой преемницы, который вскоре займёт её место. Затем некоторое время она просидела неподвижно перед ноутбуком, но потом в итоге решилась открыть окно интернет-браузера.

На экране в строке поиска замигал курсив.

Ми Со колебалась целую вечность, то прикасаясь к клавиатуре, то затем убирая руки. Наконец, с трудом сглотнув пересохшим горлом, она ввела в поиск несколько слов.

Не прошло и секунды, как экран наполнился всевозможной информацией. Ми Со пролистывала веб-страницу за страницей, но ее выражение лица ничуть не изменилось.

– С чего вдруг я думала, что найти все будет так просто?

Она посидела еще немного в раздумьях, а затем добавила ещё пару слов к строке запроса:

Несчастное происшествие, дети

Ми Со так и продолжала сидеть за ноутбуком, переходя то по одной ссылке, то по другой. И только спустя некоторое время, отрицательно покачав головой, она глубоко выдохнула.

С самого детства Ми Со назойливо донимала отца и сестёр вопросами о том, не терялась ли она когда-нибудь в раннем детстве или не была ли заперта в каком-то темном месте на долгое время? Но из года в год ответ был один и тот же – никогда.

Иногда она даже подозревала их во лжи, но и это казалось неправдоподобным. Особенно судя по реакции старшей сестры, ведь любая ложь Пиль Нам всегда отражалась у нее на лице. Она точно не могла лгать на протяжении столь долгих лет.

Тогда что же это всё-таки было? Может, это действительно просто сон?

– Не плачь, Мисо, не плачь.

– Мне страшно! «…» выглядит странным!

– Это не «…» Просто из-за темноты «…» выглядит словно «…»

– Тогда что это?

– Ммм, дай подумать. Это «…»

– «…»?

В её воспоминаниях мальчик сидел вплотную рядом с ней. Ми Со было тогда где-то четыре или пять лет. Сколько же лет было ее загадочному другу? Шесть? Или семь? Скорее всего, он тогда уже учился в начальной школе.

Немного погодя в голове у Ми Со заиграл расплывчатый мотив. Она не могла точно определить, что это была за мелодия. Но одно она могла сказать точно – это была детская песенка.

Воспоминание собиралось из нескольких кусочков. Обрывистый диалог, в котором было множество пробелов, словно кто-то намеренно стёр ластиком некоторые слова. Леденящая душу атмосфера. Ласковый заботливый голос, от которого каждый раз накатывали слёзы:

– Я помогу тебе. Я развяжу тебя. Давай вместе выберемся отсюда.

Возможно ли, что они с этим мальчиком были вместе связаны и заперты где-то? Может, их кто-то похитил в детстве?

Правда, сколько бы Ми Со ни меняла слова в поисковом запросе, результат всегда был один и тот же. Что вчера, что сегодня, нигде не было ни малейшего намека на информацию, которую она искала.

– Что же делать? Откуда и с чего лучше начать поиск?

Ми Со убрала руки с клавиатуры и почесала голову. Снова глубоко выдохнув, она пробормотала:

– А если найду его, что я буду делать? Помнит ли он меня? Нет, постой-ка, он же был старше, значит, точно должен был меня запомнить.

Это всё, на самом деле, могло быть сущим пустяком и не играло такой весомой роли в жизни Ми Со, как она думала. Но почему же она так зациклилась на этом воспоминании?

Кто знает, может это и вовсе игра её воображения, и она подсознательно додумала многое сама.

Мама, которую она не помнила. Вечно занятый отец. Сестры, которых приходилось опекать из-за их излишне мягкого и безвольного характера. С самого детства никто не заботился о Ми Со. Вместо того, чтобы жить обычной жизнью самого младшего ребёнка в семье, находящегося под надёжным крылом родных, она сама присматривала за ними.

Может, поэтому она всегда чувствовала себя такой одинокой?

Почти всю свою жизнь Ми Со только и делала, что заботилась о других, и терпела все свои горести, жертвуя собой и ставя себя на второе место. Плюс её профессия секретаря тоже основывалась на постоянной опеке.

Теперь эта забота обо всех, кроме себя, утомила.

Возможно, Ми Со выудила из памяти то воспоминание, потому что ей не хватало ощущения, когда кто-то искренне и самоотверженно заботится о ней. Пронеся сквозь года память о мальчике, оказавшем ей когда-то теплое чувство поддержки, она сделала его своим идеалом и хотела, чтобы её будущий парень был безумно похож на него.

Когда Ми Со откинулась на спинку крутящегося стула, на неё разом нахлынули усталость и дремота.

– Ах, как же до смерти хочется спать. Но уверена, как только я закрою глаза, вице-президент точно позвонит. Может, взять и правда выключить телефон? Ну почему же он вызывает меня каждый раз, когда выпивает? Что за привычка поручать мне работу водителя…

Ми Со все бормотала, еле сдерживая то и дело закрывающиеся веки. Через мгновение её глаза крепко сомкнулись, и она провалилась в сон.

– L’araignée gypsie monte à la gouttière…[18]

В её подсознании заиграл причудливый мотив. Мелодия казалась девушке безумно знакомой детской песенкой, чьи слова почему-то звучали на другом языке. Неужели тот мальчик был иностранцем? Нет, для иностранца он слишком хорошо говорил на корейском.

– Я развяжу тебя, – зазвучал в голове его голос.

Ножницы. На фоне