Несмотря на свою комплекцию – рост за метр девяносто и вес под сто десять килограмм – бугай двигался в лесу плавно, осторожно и производил очень мало шума. В каждом его движении чувствовалась хватка профессионала и многолетний боевой опыт, который нельзя было ни купить, ни подсмотреть. Лишь собственная кровь, пот и боль при должной сноровке и усердии трансформировались в такую иллюзорную, но в то же время жизненно важную субстанцию, как боевой опыт военного человека. Каждый, кто хотел стать профессионалом, обязан был получить его самостоятельно, и здоровяк не стал исключением из правил.

Небольшой овражек, заполненный густой, мохнатой травой, скрывал упавшее уже давным-давно дерево. Ствол лесного исполина успел порасти мхом и порядком сгнить. Бугай осторожно перешагнул его, и в этот момент его рация проснулась, разразившись дикими криками умирающих людей. Где-то справа вдалеке раздалась какофония автоматных очередей, что-то несколько раз ухнуло, бабахнуло. Здоровяк приник к земле, прильнул к голографическому прицелу автомата. С минуту он сидел полностью неподвижно, дыша экономно и медленно, затем попытался вызвать своих людей, однако никто из них на связь так и не вышел.

Изобретательно чертыхнувшись, бугай приподнялся с земли и стал пробираться туда, где еще пару минут назад должны были находиться его люди. Впереди него, метрах в ста, должны были шагать два пулеметчика, но и они отчего-то молчали. Работу их стволов он не слышал – значит, парни так и не увидели целей.

Метр за метром, шаг за шагом человек с автоматом без знаков различия пробирался сквозь лесной бурьян, стараясь быть как можно более незаметным. Радио эфир молчал; звуков боя не было слышно. Лес жил своей жизнью, наводняя пространство привычными для себя звуками.

Внезапно здоровяк замер, застыл как вкопанный. Глаза его готовы были полезть на лоб от того, что он увидел прямо перед собой. Метрах в трех впереди располагались две осины. Сросшиесясвоими основаниями, они напоминали гигантскую рогатину, поставленную в лесу не пойми за какой надобностью, и вот в этой самой рогатине лежало тело. Здоровяк узнал его сразу – боец из его взвода, пулеметчик, хороший мужик… был. Оружие, кстати, валялось тут же, буквально в шаге от трупа несчастного, которому, похоже, сломали шею, и не просто сломали, а чуть не оторвали голову.

Бугай несколько минут вслушивался в окружающий мир, пытаясь своим нутром почуять опасность. Затем он встал, приблизился к мертвому пехотинцу, осмотрел тело. Ни тебе пулевых или иных ранений, ни следов ушибов… Странно. Выходило, что кто-то, обладающей способностью хаживать по лесу абсолютно бесшумно, подкрался к бойцу и сломал тому шею.

Здоровяк передернул плечами, обернулся вправо-влево. Никого и ничего. Птички поют, солнышко, катящееся к закату, все еще заливает кроны деревьев своим густым, золотым светом. Лепота одним словом и ни намека на чертовщину. Окромя трупа, разумеется.

Подняв оружие убиенного, бугай закинул пулемет себе за спину и продолжил движение вперед. Второй пулеметчик, умерщвленный, видимо, аналогичным способом, обнаружился в тридцати метрах спереди, под кустом орешника. В глазах покойника читалось безмерное удивление, во всяком случае так показалось здоровяку. И опять никаких следов, как будто невидимый убийца был совершенно невесом и бесплотен.

Обругав себя за недопустимые мысли, бугай поплелся вперед. Несколько попыток вызвать своих людей по рации закончились неудачей. Неужели все его люди мертвы? Но это же свыше двадцати человек, хорошо вооруженных и подготовленных. Как такое возможно? С кем они воюют в этом проклятом лесу? Что это за отряд невидимых убийц, который может вырезать взвод спецназа меньше чем за полминуты и при этом не оставить после себя улик?

Здоровяк не обладал навыками детектива, но соображать умел очень даже хорошо, особенно когда того требовала ситуация. Если некто пачками валит твоих людей, приэто бесследно исчезает в неизвестном направлении, преследовать его в одиночку, да даже в составе нескольких взводов, – глупая, мало того, преступная затея. Для того чтобы отыскать этого противника, нужны люди и много. А еще лучшее – техника, которую, в случае чего, не жалко. В самом деле, что мешает командованию запустить в воздух несколько десятков разведывательных БПЛА? Да у них столько денег, что несколькими десятками тут дело не обойдется. Начальство в состоянииподнятьввоздух сотни беспилотников-разведчиков, при этом держать наготове десяток беспилотников ударного типа.

Но сейчас в операции участвуют именно люди, солдаты. И что это значит? Беспилотная авиация по каким-то причинам не справилась с поставленной задачей? Или дело в чем-то ином?

На очередной труп некогда живого боевого товарища бугай наткнулся спустя десять минут после того, как оставил за спиной второго пулеметчика. В отличие от двух первых жертв, этот выглядел совсем уж неприглядно. Осматривая тело несчастного, здоровяк невольно подумал, что парень словно бы побывал на приеме у костолома. Жертве по обыкновению свернули шею, сломав шейные позвонки, однако этим дело не ограничилось. У трупа были раздавлены (именно раздавлены, словно под прессом) обе ноги, сломаны руки в локтевых суставах, раздроблена в пух и прах правая ключица, серьезно повреждена лицевая кость. Наверняка имелись и другие повреждения, которые не представлялось возможным заметить сразу, да это было и не нужно. Солдат получил столь серьезные травмы, что скончался практически мгновенно, и не стоило ломать голову над тем, какое именно повреждение стало фатальным для его организма. Стоило подумать над тем, каким образом телу жертвы был нанесен весь этот урон. Свернуть шею в принципе довольно просто, при условии, что человек умеет и знает, как это делать, и обладает не дюжей физической силой. Сломанные руки и раздробленную ключицу, как и лицевую кость, тоже легко объяснить, если учесть наличие у нападавшего специфического оружия, например тяжелой трубы, лома, да хоть той же биты. Но вот ноги… Повреждения ног не лезли ни в какие ворота, и это озадачивало в высшей степени, как, впрочем, озадачивало и то, что солдату был нанесен столь серьезный урон. Вся эта экзекуция наверняка заняла много времени. Но зачем? Учитывая характер повреждений можно судить, что неизвестный противник был одарен физической силой, опытом ломания рук и ног, а так же обладал хоть и не очень эффективным, но все же оружием. Кроме того, противник наверняка был осведомлен о том, что его жертва тут бродила не просто так, а в составе целого взвода, пущенного по его (неизвестного противника) душу. Не проще ли было ликвидировать мешавшего солдата не таким экзотическим способом, а путем нанесения ему всего одного, ну максимум двух смертельных увечий?

Здоровяк устало вздохнул, вытер вспотевший лоб. За свою военную карьеру он ни раз бывал в серьезных переделках и неоднократно глядел в глаза смерти. Тот боевой опыт, который он заработал собственной кровью и болью, сделал из него достаточно эффективную машину войны, думающую, хитрую и осторожную, умеющую анализировать боевую ситуацию и читать врага. Но сейчас здоровяк понимал, что столкнулся с чем-то таким, чему не можетдать логического объяснения. И это очень нервировало. Это бесило и выводило из себя, а, значит, делало уязвимым перед безжалостным и коварным противником.