Я посмотрела на тонкие ломтики сырой рыбы на своей тарелке и вдруг поняла, что почему-то – то ли из-за вина, то ли из-за живописного рассказа Александра, то ли из-за качки – я уже не так голодна. Я неохотно положила кусочек в рот и начала жевать.

– Дорогая, расскажите нам о себе, – вдруг обратилась ко мне Тина, отвернувшись от Александра. – Вы работаете с Роуэн, верно?

Тина начинала в «Велосити» еще в конце восьмидесятых, и их пути с Роуэн пересекались – та до сих пор вспоминала про Тину и ее легендарную жестокость.

– Да. – Я поспешно проглотила кусок рыбы. – Уже лет десять.

– Должно быть, она вас очень ценит, раз отправила в такой круиз. Настоящий успех, да?

Я заерзала на стуле. Что сказать? Что Роуэн ни за что не доверила бы мне эту поездку, не окажись она на больничной койке?

– Мне очень повезло, – наконец ответила я. – Это большая честь, и Роуэн знает, что я очень хочу проявить себя.

– Что ж, мой совет – наслаждайтесь. – Тина похлопала меня по руке, и я почувствовала прикосновение ее холодных колец. – Живем всего раз, правильно?

Мы еще дважды менялись местами, но я так и не оказалась рядом с Буллмером, и лишь когда подали кофе и мы могли вернуться в салон Линдгрен, у меня появился шанс заговорить с ним.

Я шла по залу с чашкой кофе в руках, стараясь сохранять равновесие на покачивающемся корабле, как вдруг меня ослепила вспышка, и я споткнулась, едва не пролив на себя напиток. Немного забрызгала подол взятого напрокат платья и белый диван, мимо которого я проходила.

– Улыбнитесь, – прошептал кто-то, и я поняла, что меня фотографирует Коул.

– Чертов идиот, – сердито сказала я. И тут же пожалела. Не хватало еще, чтобы он рассказал Роуэн о том, какая я грубая. Видимо, я напилась сильнее, чем думала. – В смысле диван, – неловко добавила я, пытаясь скрыть свой промах. – А не вы.

Заметив мое беспокойство, он рассмеялся.

– Неплохо выкрутились. Не переживайте, я не намерен жаловаться вашему боссу. Мое самомнение не так легко пошатнуть.

– Я не… – Коул практически озвучил мои собственные мысли, и я запнулась. – Просто…

– Пустяки. Кстати, куда вы так спешили? Неслись по комнате, как охотник за хромой антилопой.

Не стоило бы признаваться, но голова так болела от усталости и выпивки, что сказать правду было легче.

– Хотела поговорить с Ричардом Буллмером. Весь вечер пыталась к нему подойти, а все не получалось.

– Значит, я помешал вам. – Коул снова улыбнулся, и я поняла, что острые резцы придают ему волчий вид, делают похожим на хищника. – Что ж, я с этим и разберусь. Буллмер!

Ричард Буллмер отвлекся от беседы с Ларсом и обвел взглядом комнату.

– Меня кто-то звал?

– Звал-звал, – ответил Коул. – Иди сюда и пообщайся с чудесной девушкой. Я неожиданно выскочил и напугал ее, надо загладить вину.

Буллмер засмеялся, взял с подлокотника стоявшего рядом стула свою чашку и направился к нам. Несмотря на небольшую качку, он двигался с легкостью и выглядел очень подтянутым. Под идеальным костюмом у него наверняка прекрасное тело.

– Ричард, – махнул Коул рукой, – это Ло. Ло, это Ричард. Она хотела подобраться к вам, но я застал ее врасплох репортажной съемкой, и Ло пролила кофе.

Я покраснела, однако Буллмер, качая головой, ответил:

– Я же просил тебя не переусердствовать. – Ричард кивнул на массивную камеру на шее Коула: – Не все любят быть застигнутыми папарацци в самый неподходящий момент.

– Да ладно, они это обожают! – отмахнулся Коул, широко улыбаясь. – В роскошном местечке, где с ними обращаются как с настоящими звездами…

– Я серьезно. Особенно что касается Анне. – Ричард заговорил тише: – Ты же знаешь, как ее волнует собственный внешний вид с тех пор, как…

Коул кивнул.

– Конечно, дружище. Это совсем другое дело. Но Ло ведь не против? – Коул приобнял меня и прижал к себе так, что плечом я уперлась в его фотоаппарат.

Я попыталась улыбнуться:

– Нет. Конечно не против.

– Вот и отлично, – подмигнул мне Буллмер.

Точно так же он подмигивал, разговаривая с Камиллой Лидман – вовсе не с покровительственным видом, а словно пытаясь скрыть пугающую пропасть между собой и своим собеседником. Подмигивая, Буллмер как бы говорил: «Не обращайте внимания, что я крупный бизнесмен и миллионер. Я самый обычный парень, к которому можно легко подойти».

Я думала, что же мне ответить, когда его похлопал по плечу Оуэн Уайт, и Буллмер обернулся.

– Чем могу помочь, Оуэн? – спросил он, и мой шанс был потерян.

Я выдавила только:

– Я…

– Слушайте, здесь всегда трудно найти момент для разговора, – ответил мне Буллмер. – Может, зайдете ко мне в каюту завтра после всех запланированных мероприятий?

– Спасибо, – сказала я. Надеюсь, слова благодарности не прозвучали чересчур жалко.

– Отлично. Каюта номер один. Буду ждать.

– Извините, – прошептал Коул, и от его дыхания выбились заправленные за ухо волосы. – Сделал все, что в моих силах. Все хотят с ним пообщаться. Чем я могу загладить свою вину?

– Да ладно… – Коул стоял слишком близко, и мне захотелось отойти, но в голове все звучал голос Роуэн: «Заводи знакомства, Ло!» – Лучше… лучше расскажите мне что-нибудь о себе. Почему вы приехали, раз вы таким обычно не занимаетесь?

– Мы с Ричардом давние приятели. – Коул взял чашку кофе с подноса у официанта и сделал глоток. – Вместе учились в Баллиоле. Так что, когда он пригласил меня, я не смог отказаться.

– Вы близкие друзья?

– Не сказал бы. Мы вращаемся в разных кругах, ведь один из нас – непризнанный фотограф, а другой женат на одной из самых богатых женщин Европы. – Коул улыбнулся. – Он отличный парень. Можно подумать, что он всегда был счастливчиком, но это не так. У Буллмера бывали трудные времена, и, думаю, поэтому он так крепко держится за… за все это, – Коул обвел рукой помещение. – Знает, каково это – терять то, что тебе принадлежит. Терять людей.

Я подумала об Анне Буллмер, о том, что Ричард проводил ее до каюты, хотя целый зал людей дожидался возможности поговорить с ним. Кажется, я поняла, что Коул имел в виду.

В каюту я наконец вернулась уже около одиннадцати. Пьяная. Сильно-сильно пьяная. Хотя в открытом океане трудно понять, насколько пьяная, ведь к тошнотворной качке примешивалось действие шампанского… и вина… ах да, и замороженных стопок аквавиты, скандинавской водки. Господи, сколько я всего выпила?

Когда я подошла к каюте и замерла, придерживаясь за дверную раму, в голове на мгновение прояснилось. Я знала, почему я так напилась. Прекрасно знала. Пьяной я просплю без задних ног до самого утра.