— На гору, на гору! — кричал Зидан. — Надо перерезать им дорогу.

Лошадь бросилась вперед. Мужчина изо всех сил старался удержаться на ней.

Сам он, как выяснилось потом, находился дома, а сын вел скотину на выпас. И вдруг, откуда ни возьмись, бандиты. Сын стал звать на помощь. Он выбежал с ружьем, но прежде чем успел выстрелить, бандиты ранили его. Женщины перевязали ему рану, и, несмотря на боль, он вскочил на лошадь и поскакал за помощью. Он оповестил деревню Черный Ручей, потом У Подножия Горы и Два Форта. Мужчины собрались всем миром и, окружив бандитов, стали биться с ними. Это было похоже на самую настоящую войну. От выстрелов загорелось поле. Крестьяне не знали, что делать: тушить огонь, пока он не пошел дальше, или драться с бандитами. Но тут само собой все решилось. Бандиты бросили скотину и бежали, унося с собой одного убитого. Крестьяне потушили пожар и привели стадо. Но по дороге бандиты успели прихватить скот у Хасана и Аиссы. Ребятишки вцепились в бандитов, те стали осыпать их ударами, а едва отпустили, как мальчики снова увязались за ними. Тогда один из бандитов привязал их к дереву. Губы у ребятишек были разбиты в кровь. И как ни старались они высвободиться, все было напрасно. Услышав выстрелы, Аисса сказал Хасану.

— Это они убили твоего отца. Банда Чумового.

«Хоть бы их всех перебили, — подумал про себя Хасан, — чтобы ни один не спасся».

Он попробовал вытереть рот, но мешала веревка. С досады Хасан плюнул в сторону грабителей. Отвязали ребят возвратившиеся крестьяне.

Недоставало только сына Матушки. Он сделал крюк и заглянул к родственнику. А в деревне прошел слух, будто его убили. Матушка совсем обезумела. С воплем бежала она по полю, следом за ней женщины, мужчины и ребятишки. Дом их родственника стоял высоко над деревней. Увидев бегущих людей, сын Матушки понял, что допустил оплошность.

— Я здесь, — стал кричать он, — я здесь!

Бежавшие остановились на лугу, заросшем острыми колючками, желтизну которых расцветили пятна ярких платьев и белых тюрбанов. Матушка без сил опустилась на землю. Ноги ее кровоточили. Увидев это, те, кто бежали за ней, взглянули на свои ноги; оказалось: все были босиком и у всех ноги были изодраны в кровь. Только теперь они почувствовали боль от колючек, вонзившихся в их потрескавшуюся, почерневшую кожу.

XIX

Айша так и не оправилась после смерти мужа. На девятый день к ночи небо сплошь было покрыто тучами, только кое-где сквозь облака пробивались лунные блики. В загоне вдруг заревели и заметались быки. Айша с трудом поднялась и открыла дверь. В проем ворвался желтый бык, волоча по земле внутренности. Не раздумывая, она захлопнула дверь и задвинула железный засов. Бык вытянул шею и распластался всей своей тушей. Она закричала от ужаса, стала звать на помощь. Но в ответ ни звука, никто не шелохнулся. Она села в уголок, накрыв голову подолом платья, и так, одна, в страхе просидела всю ночь.

Ее сын Мурад проснулся очень рано. Было еще темно, когда он пошел к матери завтракать. Накануне вечером он ничего не ел, засиделся допоздна с товарищами и к каиду явился только после ужина. Войдя в загон, он отчетливо увидел в предутреннем свете быка синей масти с задранными вверх копытами. Он протер глаза и подошел поближе. Сомнений не было: бык лежал мертвый с распоротым брюхом. Мурад бегом бросился к двери и стал стучать:

— Мама, мама, это я. Открой! — Прислушавшись, он снова позвал: — Мама, мама, это я! С тобой ничего не случилось?

Мать с трудом дотащилась до двери, отодвинула железный засов. Раскрывшаяся дверь ударилась о второго быка. Вытаращив глаза, Мурад с оторопелым видом уставился на мать. Она была бледна, как смерть, в блуждающих глазах застыл ужас.

Светало. В загон зашли сначала несколько человек, потом еще и еще. Собралась почти вся деревня: и мужчины, и женщины. Оказалось, многие слышали крики Айши, когда она звала на помощь, но никто не осмелился выйти. Все боялись. С тех пор как погиб ее муж, никто больше не решался выходить из дому, даже если надо было кому-то помочь.

Вскоре прибыл и сам каид.

— Что здесь происходит? — спросил он.

Люди расступились. Ему показали быков со вспоротым брюхом. Взглянув на них мельком, он обвел суровым взором всех присутствующих.

— Кто это сделал? — потребовал он ответа.

С минуту все молчали, потом откуда-то из середины толпы раздался робкий голос:

— Она звала на помощь вчера вечером, после последней молитвы.

Голос умолк. Каид тряхнул головой:

— Постарайтесь дознаться кто. На каторгу, на каторгу, я сошлю его на каторгу! — повторил он несколько раз. Затем, повернувшись спиной к толпе, сказал: — Унесите их и закопайте.

Последние слова были приказом. Сам он тут же пошел прочь.

— Унесите их, унесите, — повторяла за ним толпа.

Люди разбились на группы и потащили быков под деревья, на край оврага. Сквозь облака пробился солнечный луч. Упало несколько капель дождя, но вскоре небо прояснилось.

— О, Аллах, чем провинилась бедняжка Айша? Что за напасть: сначала муж, теперь… — шептали в толпе, роя яму. — За что такая беда? За что столько страданий?

Женщины окружили Айшу и говорили без умолку:

— Это все они. Они убили отца. Теперь быков. Кроме них, некому. Кто станет убивать быков?

Говорили просто так, ни к кому не обращаясь. Но на каждый вопрос находился единственно возможный ответ. Вдруг Айша забилась в судорогах. Ее тщедушное тело сотрясалось. Она вся посинела, и пена выступила у нее на губах. Женщины подхватили ее, стали держать за ноги. Одна из них взяла ее руки и вложила в них ключ.

— Злой дух, — твердила она, — злой дух вселился в нее. Принесите ладана.

Все засуетились. Одна из соседок пошла за ладаном. И вскоре весь дом окутал запах ладана. Айша успокоилась, судороги прекратились. Но женщины остались сидеть возле нее.

Тем временем Мурад отправился на поиски управляющего, который остался сторожить скотину до его возвращения.

— Ты найдешь меня у Трех Холмов, — сказал тот Мураду.

Голова у мальчика разламывалась. Не поднимая глаз, измученный, он, едва волоча ноги, обогнул холмы, потом нагромождение скалистых уступов. Как раз у выхода к полям деревни Трех Холмов возвышались две громадные глыбы, в темноте они казались призраками. И тут до мальчика донеслись чьи-то голоса. Он остановился. А что, если…

Мурад бесшумно проскользнул