Мисс Минчин вошла в комнату в сопровождении низенького худощавого джентльмена с резкими чертами лица. Он, по-видимому, был взволнован. Мисс Минчин тоже казалась несколько взволнованной и смотрела на маленького худощавого джентльмена тревожно и довольно сердито.

Она величественно села и показала на стул.

– Садитесь, пожалуйста, мистер Барроу, – сказала она.

Но мистер Барроу сел не сразу. Его внимание привлекла «Последняя кукла» и разбросанные кругом нее вещи. Он надел очки и неодобрительно посмотрел на нее. «Последняя кукла», по-видимому, не обратила на это ни малейшего внимания и равнодушно встретила его взгляд.

– Сотня фунтов! – отрывисто проговорил, будто отрезал, мистер Барроу. – Все это очень дорогие вещи. Они были заказаны в Париже. Да, он таки любил мотать деньги, этот молодой человек.

Мисс Минчин почувствовала себя оскорбленной. Ее гость, осуждая человека, щедро платившего ей, позволял себе слишком много. Даже поверенные не имеют права на такую бесцеремонность.

– Извините, мистер Барроу, – сухо сказала она, – я не понимаю вас.

– Делать такие подарки одиннадцатилетнему ребенку! – все так же резко и отрывисто продолжал мистер Барроу. – Я, со своей стороны, считаю это безумной расточительностью.

Мисс Минчин выпрямилась и приняла еще более величественный вид.

– Капитан Кру человек богатый, – сказала она. – Одни алмазные россыпи…

Мистер Барроу круто повернулся к ней.

– Алмазные россыпи! – иронически сказал он. – Их нет. И не было никогда.

Мисс Минчин вскочила.

– Как не было?! – воскликнула она. – Что это значит?

– Если даже они и были, – пояснил мистер Барроу, – было бы гораздо лучше, если бы их не было.

– Если бы не было алмазных россыпей? – растерянно проговорила мисс Минчин, ухватившись за спинку стула и чувствуя, что чудная мечта, которой она жила в последнее время, разлетается, как сон.

– Алмазные россыпи приносят гораздо чаще разорение, чем богатство, – продолжал мистер Барроу. – Когда у человека есть близкий друг, а сам он не имеет никакого понятия о деле, то ему лучше всего поскорее отделаться от алмазных россыпей своего любезного друга, или от его золотых россыпей, или от каменноугольных и каких бы то ни было копей, в которые его любезный друг хочет вложить свои деньги. Покойный капитан Кру…

Тут мисс Минчин прервала его.

– Покойный капитан Кру! – воскликнула она. – Покойный! Неужели вы хотите сказать, что капитан Кру…

– Умер, сударыня, – резко закончил мистер Барроу. – Умер от индийской лихорадки и деловых забот. Лихорадка, может быть, и не убила бы его, если бы его не сводили с ума заботы, и одни заботы, может быть, не убили бы его, если бы к ним не присоединилась лихорадка. Капитан Кру умер.

Мисс Минчин снова опустилась на стул. Слова поверенного привели ее в ужас.

– Какие же заботы у него были? – спросила она. – Что тревожило его?

– Алмазные россыпи, – ответил мистер Барроу, – и любезный друг. А кончилось все разорением.

Мисс Минчин с трудом перевела дыхание.

– Разорение! – задыхаясь, проговорила она.

– Он потерял все – до последнего пенни. У этого молодого человека было слишком много денег. Его любезный друг сходил с ума от этих россыпей. Он вложил в них все свои деньги и все деньги капитана Кру. А потом любезный друг удрал. Капитан Кру узнал об этом, когда лежал больной в лихорадке. И он не мог вынести этого удара. Он умер без сознания, говорил все время в бреду о своей девочке – и не оставил после себя ни пенни.

Теперь мисс Минчин поняла все. Никогда в жизни не обрушивалось на нее такого удара.

В одно мгновение школа ее лишилась и самой богатой воспитанницы, и отца этой воспитанницы, платившего за нее так щедро. Она почувствовала, что ее оскорбили и ограбили и что виноваты в этом все – и капитан Кру, и Сара, и мистер Барроу.

– Неужели вы хотите сказать, что после него не осталось ничего?! – воскликнула она. – Что Сара не будет богата? Что у нее нет ни пенни? Что у меня на руках осталась не богатая наследница, а нищая?

Мистер Барроу, как человек деловой, поспешил раз навсегда выяснить дело и выгородить себя. Мисс Минчин должна понять, что он тут ни при чем и на него рассчитывать нечего.

– Да, она нищая, – сказал он. – И она действительно осталась у вас на руках, сударыня, так как, насколько мне известно, у нее нет родных.

Мисс Минчин вскочила с места и сделала несколько шагов к двери. Казалось, она сейчас бросится из комнаты и положит конец пиршеству, которое позволила устроить в своей собственной гостиной, откуда доносился веселый говор и смех.

– Ужасно! – воскликнула она. – В эту самую минуту она сидит у меня в гостиной вся в шелку и кружевах и угощает учениц на мой счет!

– Если она угощает их, то, без сомнения, на ваш счет, сударыня, – спокойно заметил мистер Барроу, – Барроу и Скипварт не отвечают ни за что. Капитан Кру умер, не заплатив нашего последнего счета, – а он был не маленький.

Мисс Минчин, гнев которой все возрастал, отошла от двери.

– Какой ужас! Какой ужас! – задыхаясь, проговорила она. – Я была так уверена в его богатстве, что истратила много своих денег на его девочку. За эту нелепую куклу и ее странный, фантастический гардероб заплатила по счетам я. Девочке не было отказа ни в чем. У нее был свой экипаж и пони, своя горничная, и я платила за все это с тех пор, как получила последний чек!

Мистер Барроу, по-видимому, не чувствовал ни малейшего желания выслушивать рассказ о горестях и потерях мисс Минчин. Он сделал все, что от него требовалось, – передал ей факты и очистил от ответственности свою фирму. А к раздраженным содержательницам школ он особой симпатии не чувствовал.

– Вам больше не следует платить по таким счетам, сударыня, – сказал он, – если только вы не пожелаете делать подарки этой молодой леди. Никто не вернет вам затраченных денег.

У нее нет ни одного фартинга.

– Но что же мне делать? – спросила мисс Минчин, как будто считала его прямой обязанностью помочь ей. – Что же мне делать?

– Делать тут нечего, – ответил мистер Барроу, спрятал очки в футляр и положил их в карман. – Капитан Кру умер. Девочка осталась нищей. И она осталась на вашем попечении.

Мисс Минчин побледнела от гнева.

– Почему же на моем попечении? – возразила она. – Я не признаю этого.

Мистер Барроу встал, собираясь уходить.

– Это меня не касается, сударыня, – сказал он. – Барроу и Скипварт тут ни при чем. Очень жаль, конечно, что все это случилось.