Квадратный тоннель два на два метра. Пол залит бетонной стяжкой, сливные вентили, заслонки… Трубы малого диаметра холодного водоснабжения, огромные горячие трубы, узкие вентшахты через равные расстояния… Отвороты, развилки… Меньше всего он смыслил в хитросплетениях городских коммуникаций. И в колодец последний раз попадал в детстве, когда нырял за провалившимся котенком. В состоянии легкого нокаута Максимов брел по коридорам, уводящим в сторону от колодца, и с изумлением обозревал реалии нового мира. Фонарь здесь был уже не актуален: поверху тянулись вереницы сцепленных проводами грязно-молочных плафонов. Лампочки тусклые, ватт на двадцать, но лучше, чем кромешный мрак! Значит, люди изредка сюда приходят…

В подземелье никого не было. Изогнутые коридоры, бесчисленные переходы, низкие галереи с бетонными колоннами. Серые стены, ржавые подтеки и фигурные разводы, будто контуры материков, километры труб, укутанных тепловой изоляцией, ржавые кронштейны с пучками кабелей, провода в резиновой оплетке, огромные черные решетки над головой, проваренные по всему периметру профиля. Снова трубы, трубы, чугунные муфты, вентили, задвижки, переходники… Перспективы – одуреть! В один момент ему показалось, что он движется по кругу, регулярно выходя к одному и тому же месту, и в следующий момент страшно перепугался, что начинает сходить с ума. Перед глазами все поплыло, ноги налились свинцовой тяжестью. Обострилось все, что раньше удавалось загонять внутрь: голод, жажда, ломота в суставах и на содранных участках тела. Движения давались с таким трудом, словно он поднимался в гору. Мысли путались и заворачивались хитроумными узлами. Его бросало то в жар, то в холод, но не по вине организма: холодные коридоры со сквозняками чередовались участками, где вдоль и поперек плелись горячие трубы, а стены обильно увешивал конденсат…

Максимов упал под теплую трубу, завернутую в стекловату, свернулся калачиком, используя в качестве подушки плечо, машинально оттянул рукав, глянул на часы. Четыре двадцать пять. Полдня он колобродит, как сказал бы фантаст, по «нижнему миру», а такое ощущение, что резиновую, нескончаемую неделю… Циферблат вертелся перед глазами, превращался в закрученную спираль, цифры и стрелки сливались в разогнанную крупье рулетку. Он уснул, не издав ни звука, а может, провалился в обморок…

Благодаря звериной усталости сны ему не снились. На выходе из беспамятства, выгребая, будто ныряльщик, с илистого дна на мутную гладь, вспомнил все и ухватился за соломинку: а вдруг приснилось? Но, открыв глаза, обнаружил перед собой клочковатую стекловату и застонал от бессилия. Угораздило же в сорок-то неполных лет…

Он взмок до нитки, пока спал. Рубашка под теплой курткой прилипла к телу, волосы превратились в мокрые сосульки. Состояние убийственное. Во рту – сушняк, как после долгого и трудного запоя. Вестибулярный аппарат практически отключен. Телесные повреждения горько ныли и взывали обратиться к медицине. Голод – нечеловеческий.

Превозмогая судорогу, вытянул руку и снова посмотрел на часы. Четыре двадцать пять. Это как? Нехорошо закололо в груди. Что бы это значило? Приложил часы к уху – тикали. Он проспал двенадцать часов? Или двадцать четыре? А что сейчас в большом мире: день, ночь? Не может быть!

Под черепом активно застучали молоточки. Он сжал виски и заставил себя думать. Да хоть обдумайся! Продолжают ли бандиты караулить дичь? Маринка наверху психует. Коллеги озадачены. Спасатели пробились с матерками в тоннель и ломают головы: что дальше? (Уж проще в городе найти человека, чем под городом.) А бандиты, если умные, давно подчистили свои пыточные и «складские» помещения и чувствуют себя в полном «шоколаде». А может, и не в полном – ведь главарь определенно уверен, что Максимов узнал его по голосу. И в голову не придет, что Максимова пробил старческий склероз… Или придет?

Неожиданный звук вывел его из оцепенения. Где-то капала вода. Максимов поднял голову и затаил дыхание. Вода действительно капала. С этой минуты он превратился в водоискателя. Процесс нахождения живительной влаги протекал довольно забавно. Лозы под рукой, естественно, не было, и он бродил, навострив уши, по смежным закуткам, периодически делая остановки и превращаясь в большой проницательный радар. Если казалось, что звук капели отдаляется, поворачивал обратно. Если казалось, что нарастает, туда и брел. Несколько раз ему пришлось убедиться, что радар бракованный, но это не снизило интенсивности поисков. В итоге (по чистой случайности) он наткнулся на лужу, вода из которой потихоньку просачивалась через щель в полу, поднял голову и получил по носу горячей каплей! Вода выдавливалась из прохудившейся трубы под потолком, на которую, видимо, не хватило изоляционного материала…

Он пил, словно птенец, раскрыв рот и чертыхаясь, если обжигающий удар приходился не туда. На утоление жажды ушло полчаса, а сам процесс смотрелся, как затянутый акробатический номер. Он вспотел, как после длительного бега, но чувствовал, как вместе с потом удаляется слабость. Голова потихоньку заводилась, появлялись ценные мысли. Первым делом он сообразил, что в боковом кармане спрятана еда. Вынул ржаные сухарики со вкусом пиццы, конфискованные у вырубленного «атланта», сделал надрыв в пакете и проглотил почти без хруста. Снова пристроился под дефектной трубой, гася огонь в желудке. Проткнул огрызок сигареты извлеченной из воротника булавкой, ювелирно закурил и дотянул почти до нуля, пока не обожгло рот. Ценных идей в хранилище мыслей заметно прибавилось. Он вытащил пистолет – несуразную штуковину с утолщенной рукояткой и широкой плоской набойкой на мушке. Интересное оружие. Не «ПМ», не «беретта», ценимая ментами и бандитами, не универсальный «вальтер». Пистолет со смешным названием «дрель». Энциклопедии по оружию Максимов с регулярной охотой просматривал и никогда не почитал бульварным чтивом. Какая только гадость в жизни не пригодится!.. Эту штуковину калибра 5,45 и с обоймой на десять смертей создали умельцы Ижмаша уже в девяностых из банального спортивного пистолета Марголина. Укоротили ствол, навернули прицел, расширили рукоятку. А главное, сделали так, чтобы патроны от «ПСМ» (любимого оружия генералов, чекистов и милиционеров) проходили в него как родные. Пистолет предназначен для сотрудников правоохранительных органов и спецслужб. Видимо, и для бандитов тоже. А еще для тех, кто свистнет их у бандитов…

Он вынул обойму, высыпал патроны на ладонь и с некоторым скептицизмом досчитал до четырех. Маловато. Или ничего? Какое главное достоинство людей, умеющих обращаться с оружием? Как можно реже обращаться с оружием…

Ясность мысли оказалась явлением временным. Не представляя, где находится, он пустился в путь и вскоре понял, что второго «хождения по мукам» ему не одолеть – сказывалась встряска при падении в тоннель, и он слабел с каждым поворотом. В отдалении рокотала вода. Коллекторы водоканала сообщались с подъездами домов. И какая практическая польза? Протечь по водопроводной трубе? Он добрался до очередного шахтного ствола, не столь впечатляющего и выложенного кирпичом, в котором обнаружил вполне приличную на вид лестницу. Радость оказалась недолгой. Поднявшись на уровень (дальше лестница обрывалась), угодил в очередное средоточие коммуникаций. Разница небольшая и не очень-то приятная: на этом уровне было меньше освещения, зато наличествовал утробный гул и удушливо воняло канализацией. Данное открытие не заставило его ретироваться. Уж лучше в дерьме, но ближе к людям. Он обязан встретить людей! Кто-то же приходит сюда – да хотя бы менять перегорающие лампочки!