Каслфорд отвел мистера Эдвардса в сторону и заговорил с ним. Кэтрин подошла к Дафне.

— Почему ты не сказала, что привезла меня сюда, чтобы я впервые могла дать полезные советы по уходу за садом и растениями в богатом доме? Большое спасибо за такое доверие.

Дафна заметила, как мистер Эдвардс показывает свои записи Каслфорду, а тот едва не зевает от скуки.

— Хотела тебя удивить.

Каслфорд договорил и ушел. Мистер Эдвардс вернулся к дамам.

— Мне доверена честь проследить, чтобы вас, леди, благополучно доставили по домам. Его светлость распорядился сначала отвезти вас на Парк-Лейн, миссис Джойс, и оставить там.

— У меня есть экипаж, и я собираюсь поселиться на Парк-Лейн через день или два. Ваше сопровождение не потребуется, можете возвращаться к его светлости.

Юноша пришел в смятение.

— Ваш экипаж отпустили час назад, миссис Джойс, по распоряжению герцога. — Он сверился с блокнотом и начал перечислять приказы: — Прежде чем мы присоединились к вам, его светлость отдал мне распоряжения. Я должен отвезти вас на Парк-Лейн, а мисс Джонсон — в Камберуорт, разумеется, сам я должен ехать не в карете его светлости, а рядом. Потом мне следует вернуться на Парк-Лейн с вещами, которые для вас упакует мисс Джонсон.

Мистер Эдвардс получил эти приказы еще до того, как Каслфорд вошел в ту славную комнату!

— Я вижу, герцог позаботился о том, чтобы вечер у вас был очень занят, мистер Эдвардс. К сожалений, составляя свои планы, его светлость не принял во внимание наши предпочтения.

Мистер Эдвардс вспыхнул.

— Неужели он не потрудился объяснить вам все это? Мои искренние извинения. Вынужден с сожалением заметить, что такое иногда случается. Впрочем, герцогам приходится держать в голове слишком многое.

Дафна подозревала, что у этого герцога в голове исключительно игра в соблазнение. Он не пожалел усилий, чтобы обеспечить ее проживание в удобной близости от себя до тех пор, пока он не решит позабавиться и сделать свой следующий шаг.

Дом на Парк-Лейн был основательным и элегантным, как и подобает городскому особняку лорда. В прошлом Дафна несколько раз навещала Одрианну и даже знала нескольких слуг. Если бы ей хотелось провести неделю или десять дней летом в Лондоне, лучшего и придумать нельзя. Несмотря на то что хозяева уехали на побережье, в доме оставалось достаточно слуг, чтобы обеспечить ей безопасность, комфорт и покой.

Однако она с первого же часа в доме почувствовала себя уязвимой. Возможно, причина была в размерах этого места. Ни громадная библиотека, ни огромная столовая не предлагали уюта. Стоило ей выйти из комнаты, и отовсюду слышалось эхо ее шагов.

Комната стала ее убежищем. После того как мистер Эдвардс доставил Дафну в холл, обедать она решила в комнате. Когда он вернулся с ее вещами, Дафна сидела у окна и смотрела, как темнота преображает парк.

Доставка багажа в комнату превратилась в своего рода церемонию. Горничная предложила развесить по местам ее вещи, и Дафна отметила, что два ее лучших платья, предназначенные для парадных обедов, оказались в саквояже, хотя она не просила Кэтрин уложить их.

Видимо, мистер Эдвардс получил очень подробные инструкции от своего хозяина и вмешался, когда Кэтрин выбирала, какую одежду взять.

Поняв это, Дафна почувствовала себя еще более уязвимой. Герцог устроил так, чтобы она поселилась в огромном городском доме с целыми акрами пустых комнат, куда ни за что не войдут оставшиеся в городе слуги. Заодно постарался, чтобы с ней не было ни одной подруги, да и вообще компаньонки. Все эти интриги говорили о том, что его интерес к Дафне значительно больше, чем может допустить порядочная женщина от мужчины, пользующегося такой дурной славой.

Она решала, как прекратить эту игру, ложась спать, и снова начала думать об этом, когда проснулась. И только она успела признать, что чувствует себя уязвимой, потому что не считает его настолько отталкивающим, как должна бы, как горничная принесла завтрак.

Разумеется, писем не было, зато на подносе лежал дневной выпуск «Таймс». Дафна читала, завтракая за столом, стоявшим у окна.

Ее внимание привлекла статья, сообщавшая о все усиливающихся волнениях среди рабочих на севере. Дафна искала знакомые имена, желая убедиться, что волна насилия не угрожает тем, кого она любит, и молилась о том, чтобы все они были в безопасности, да и остальные, живущие в этих районах, тоже. Когда она дочитала статью до конца, то заметила еще одну статейку.

Газета сообщала, что лорд Латам, новый герцог Бексбридж, скоро должен приехать в Лондон. Автор статьи высказывал мнение, что в правительстве и армии нашло большой отклик недавно опубликованное эссе Латама, в котором он назидательно советует вернуться к повиновению гражданским и естественным законам, утверждая, что это имеет решающее значение для будущего Англии.

От этой статьи настроение Дафны окончательно испортилось, впрочем, как и всегда, когда она думала о Латаме. Несколько лет подряд у нее не было поводов о нем вспоминать, но, похоже, передышка окончена.

Нужно будет раздобыть это его новое эссе. Почитать его будет забавно. Возвращение к повиновению гражданским и естественным законам, в самом деле! Насколько она помнила, у этого человека не было совести, он считал себя превыше всех законов. Наверняка он уверен, что покорными должны быть только представители низших слоев общества.

Пришла горничная, забрала поднос. С ней вместе вошел лакей и протянул Дафне визитную карточку. Леди Хоксуэлл ожидает внизу.

Через несколько минут в спальню ворвалась Верити, швырнула на кровать шелковый ридикюль и сорвала с себя шляпку, продемонстрировав темные волосы с искусно уложенными кудряшками.

Верити была красавицей самого модного типа — кожа цвета слоновой кости, алые губки, темные волосы — до такой степени, что раздражала некоторых светских леди, считавших, что природа, не говоря уж о лорде Хоксуэлле, не должна была так благоволить к женщине с простонародным происхождением.

— Зря ты выбрала эту комнату, — сказала Верити. — Она, конечно, выходит в парк, но еще она выходит на запад, и днем здесь будет очень жарко. Да еще и гостиной нет.

— Она подходит мне по величине, виду из окон и светлым оттенкам в убранстве. — Дафна взяла Верити за руку и усадила в кресло. — Откуда ты так быстро узнала, что я здесь?

Верити отодвинула кресло к стене, чтобы солнце, уже вливавшееся в окна, ее не слепило.

— Селия прислала мне сегодня утром записку. Она, в свою очередь, услышала об этом от мужа, узнавшего о тебе, когда он был в Сити.

— Не думаю, что тебе известно, от кого это узнал мистер Олбрайтон.

— Ему рассказал Каслфорд. Сегодня рано утром они встречались с мистером Олбрайтоном по поводу этого его наследства. Поскольку Каслфорд считает подобные совещания скучными и давно не принимает в них участия, сегодня он здорово удивил мистера Олбрайтона. — Верити говорила небрежным тоном, одновременно осматриваясь и изучая обстановку комнаты. Она изо всех сил старалась делать вид, что ничего особенного не происходит, но ее голубые глаза сверкали любопытством.