понедельничный номер. Свидетельствует главный редактор Александр Абуш: «Мы диктовали прямо наборщикам. Наборные машины стояли у больших окон. Занавесок не было. Я присел на корточки рядом со стулом наборщика, чтобы не стать прекрасно освещенной мишенью, и диктовал передовицу. Альберт Норден — тоже на корточках — диктовал статью об итогах плебисцита другому наборщику. Юрген Кучинский и другие редакторы читали корректуру».

Все это хорошо известные Эрнсту Генри имена. В послевоенные годы в ГДР Альберт Норден станет членом Политбюро и будет руководить ведомством агитации и пропаганды. Юргена Кучинского в ГДР изберут академиком, а его сестра — Рут Вернер — одна из героинь советской военной разведки, она работала вместе с Рихардом Зорге.

Но работу над номером газеты Die Rote Fahne прервало появление полицейских. В пять утра они ворвались в здание, проверили документы всех присутствовавших и конфисковали материалы готовившегося номера, а также партийную картотеку. Это сыграет роковую роль в судьбе коммунистов, которые после прихода нацистов к власти в 1933 году уйдут в подполье. Картотека попадет в распоряжение гестапо, и коммунистов выловят одного за другим.

Убийство двух полицейских даже на фоне разгоревшегося в Германии накануне прихода нацистов к власти насилия было событием экстраординарным. Эрнст Генри видел, как капитанов Анлауфа и Ленка хоронили при гигантском стечении народа. Присутствовали два министра внутренних дел — германский и прусский. Но на Бюловплац и в пролетарских районах над полицейскими почти открыто издевались. Для коммунистов месть была сладкой. Стрелявшие исчезли, но Эрнст Генри не сомневался в том, что дело организовано Компартией. Задавать такие вопросы не было принято.

После назначения Гитлера рейхсканцлером в январе 1933 года судьба Германии оказалась в руках национальных социалистов. Началась охота на коммунистов. Берлинская полиция получила указание вернуться к нераскрытому делу об убийстве на Бюловплац. У следствия нашлась только одна зацепка. В тот вечер, когда произошло убийство, полицейские обнаружили прятавшегося в дождевой бочке кучера Макса Тунерта. Его допросили, но он утверждал, что спрятался, испугавшись стрельбы. Он был пьяницей и драчуном, но в Веймарской республике этого было недостаточно для того, чтобы сажать человека в тюрьму. Его отпустили. А 21 марта 1933 года кучера арестовали и посадили. Теперь полицейские действовали в духе национального социализма, и кучер заговорил. Он признался, что участвовал в убийстве полицейских, но сам не стрелял. Он назвал имя Макса Матерна, который состоял в отряде партийной самообороны (Parteiselbstschutz); вместе с другими он охранял вождей партии и противостоял нацистским штурмовикам. Когда Макса Матерна арестовали, он все рассказал; его приговорили к смерт и гильотинировали. Последовали новые аресты. К сентябрю дело было раскрыто. Организатором убийства назвали бывшего депутата Рейхстага, члена КПГ Ганса Киппенберга, было доказано, что приказ убить полицейских отдал секретарь ЦК Гейнц Нойман, в то время второй человек в Компартии после Эрнста Тельмана.

Позже правоту полицейского вердикта подтвердила изданная в ГДР официальная «История немецкого рабочего движения», где говорилось: «Враждебное партии действие совершил Гейнц Нойман, когда он совместно с Гансом Киппенбергом организовал убийство двух полицейских. Гейнц Нойман действовал за спиной руководства партии и берлинского окружного комитета. Сославшись на то, что он секретарь ЦК, он приказал таким образом запугать полицию».

Берлинский суд разбирал это дело в 1934 году и констатировал, что стреляли Циммер и Мильке. Но посадить их на скамью подсудимых нацистам не удалось. Они скрылись. Ганс Киппенберг бежал из Германии в 1933 году: он работал на Коминтерн в Западной Европе, в 1935-м его отозвали в Москву, арестовали и обвинили в шпионаже в пользу Германии. Он был расстрелян в 1937 году, как и 2-й секретарь ЦК КПГ Гейнц Нойман.

Мильке и Цимера сразу после акции вывезли в Антверпен, посадили на советское торговое судно и отправили в Ленинград. Они прошли курс подготовки в школе Коминтерна в подмосковной Баковке, потом учились еще и в Международной ленинской школе. Обоих решением Исполкома Коминтерна отправили в Испанию воевать на стороне республиканцев. Эрих Цимер, назначенный комиссаром танкового полка, погиб где-то в Арагоне в октябре 1937-го… Эрих Мильке выжил и в ГДР более 30 лет (с 1957 по 1989-й) занимал пост министра государственной безопасности, он стал генералом армии, членом Политбюро ЦК СЕПГ, дважды Героем ГДР, дважды Героем Труда ГДР, Героем Советского Союза…

Все это Эрнст Генри узнает много позже. А тогда он много и увлеченно писал: «Я сотрудничал в теоретическом органе германской Компартии „Интернационале“, иногда в журнале „Коммунистический Интернационал“, издававшемся в Москве, в профсоюзном органе германской Компартии.

В 1927 году я переехал в Берлин (ссылка была снята, и я перешел на легальное положение). Я собрал большой архив по закулисной стороне политики и экономики мирового капитализма и начал два больших труда: „Концентрация капитала“ и „Динамика нового германского империализма“. Рукопись последнего труда была почти готова к изданию (издательством Коминтерна) в 1933 году. Все это погибло в Германии».

Председатель КПГ Эрнст Тельман был выходцем из Гамбурга, где сначала проявил себя на профсоюзной работе, а затем возглавил местную организацию Компартии. Его друг член ЦК Йон Витторф растратил партийные деньги. Тельман пытался это скрыть. Оппоненты требовали его отставки. Сталин защитил Тельмана.

Ситуацию в КПГ определял аппарат, который обеспечивал единство и сплоченность партии. Поначалу это казалось главным достоинством, а обернулось катастрофой. Отсутствие в партии дискуссий и анализа привело к тому, что коммунисты заняли ошибочную позицию в оценке происходящего, и многие погибли. Эрнст Генри навсегда запомнил, как последний легальный съезд КПГ, проходивший в берлинском рабочем районе Веддинг, открылся 9 июня 1929 года бурной овацией в честь «великого вождя партии» Эрнста Тельмана. Съезд потребовал установления диктатуры пролетариата в Германии. Это был не просто лозунг. Компартия по-прежнему готовилась к новому вооруженному восстанию. Шла большая конспиративная работа. Партийное руководство уделяло особое внимание расширению военного аппарата, которым руководил Ганс Киппенбергер, и аппарата, занимавшегося работой по разложению рейхсвера.

КПГ открыто именовала себя главным союзником Советской России, не думая о том, какое это производит впечатление на соотечественников. 1 августа 1930 года коммунисты маршировали по немецкой столице под лозунгом «Красный Берлин защищает Красную Москву!» 18 июля того же года в Москве заседало бюро делегации ВКП(б) в Коминтерне. Присутствовал Сталин. Обсуждали вопрос о национальных социалистах. Указали КПГ «на необходимость энергичной и постоянной борьбы с национал-социалистами наравне с борьбой против социал-демократов, подчеркнуть, что освобождение Германии от Версальского договора возможно лишь при свержении буржуазии». Директива была гибельная: она стравливала коммунистов и социал-демократов. На выборах в Рейхстаг национальные социалисты получили 167 мандатов вместо 12 прежних. (КПГ заняла 3-е место, проведя в Рейхстаг 77 депутатов.) Коммунисты уверенно заявили, что победа нацистов на выборах — это начало их неизбежного конца: если Адольф Гитлер придет к