неприветливую девушку лет двадцати шести. Та ловко оттеснила бармена и заняла место перед Обуховым.

— Чем могу быть вам полезна? — она холодно улыбнулась.

Обухов отставил от себя оказавшийся слишком крепким кофе:

— Мне нужно переговорить с сотрудниками, работавшими в зале вчера, — он снова достал и развернул удостоверение.

— Сегодня работает другая смена, — девушка не моргнула.

— Значит, вам придется или вызвать их сюда, или предоставить их координаты, чтобы мы переговорили с ними сами.

Девушка размышляла всего мгновение, Обухов, наблюдая за ней, все-таки сделал небольшой глоток кофе, во рту остался резкий кисловато-горький вкус. Администратор кивнула:

— Хорошо, я подумаю, что можно сделать.

Она отошла, сверилась с электронным табелем, подозвала к себе девушку и парня. Спустя пару минут вернулась к Обухову:

— Вот. Надежда и Руслан работали вчера в зале. Еще Ольга, но она сегодня выходная. Я дам ее адрес.

Обухов кивнул:

— Оперативно. Где мы можем поговорить, без посторонних?

Администратор предложила пройти на второй этаж — там оказались кабинеты администрации и небольшой склад. Обухов выбрал кабинет, сел за стол. Чтобы занять чем-то администратора, явно не желавшую покидать помещение, попросил:

— Я вас попрошу сделать выписку по всем заказам, поступившим к вам вчера. Особенно меня интересуют заказы, сделанные и оплаченные с 23–15 до полуночи.

Надежда и Руслан мялись у входа, наблюдая, как администратор вышла из кабинета.

— Присаживайтесь, — пригласил Обухов. — Скажите, вчера много было народу?

— Н-ну да, как обычно в выходные, — посмотрев на напарника, проговорила девушка.

— Но свободные места были, — добавил парень.

— Вы слышали стрельбу у «Элементари»?

Девушка отрицательно качнула головой:

— Нет, я в зале была, на улицу не выходила. А тут музыка. Не слышно было.

— Я тоже не слышал, — кивнул парень.

Оба заметно успокоились, повеселели. Обухов кивнул:

— Хорошо. Меня интересуют посетители, появившиеся в зале после 23–15. — Он достал из внутреннего кармана распечатку с камер видеонаблюдения. — Вот этот парень заходил?

— Это убийца? — у девушки загорелись от любопытства глаза, но она тут же осеклась, засмущалась. — Н-нет, не припомню такого.

Фото придвинул к себе парень. Он выглядел старше, уверенней.

— Он высокий, спортивный и немного сутулится, — отметил он очевидное, а тут же удивил следователя: — Такой заходил что-то около половины двенадцатого. Но он был в яркой куртке, без бейсболки. Он присоединился к компании за пятым столиком. Я ее обслуживал.

— Вы можете его описать?

Парень кивнул:

— Светлые волосы, немного вьются. Яркие, мне кажется, синие глаза… смазливый такой, девчонкам такие нравятся. Ну, он, собственно, почти сразу и удалился с одной из девушек, сидевших за столом.

— А у вас камеры внутри зала стоял?

— Да, конечно, — охотно сообщила девушка, в одно мгновение поняв, что Руслан стал более интересен для следователя. Безотчетное чувство конкуренции заставило ее добавить: — Да, я тоже запомнила этого парня. Компания что-то говорила про байки. Кажется, этот парень был байкером.

«Черт», — мысленно выругался Обухов, о байке он не подумал. Как и о самокатах и прочей мелкой ерунде, снующей там и тут по дорогам столицы.

— Они рассчитались картой или наличными? — спросил и замер в ожидании, словно от ответа зависело его будущее.

Руслан кивнул:

— Картой. Расплачивался парень, тот что постарше. Примерно в полночь… три тысячи семьсот двадцать рублей.

Обухов удивился:

— Так точно помните?

Парень широко улыбнулся:

— Это профессиональное!

— У нас же от суммы чека чаевые рассчитываются, — пояснила девушка.

«Как здорово иметь дело с профессионалами», — отметил про себя Обухов.

Он отошел от «Коти-Ки», развернул распечатку с кассового терминала, почти мгновенно найдя сумму три тысячи семьсот двадцать рублей, проведенную в три минуты первого.

Гаврила Иванович набрал номер:

— Нужно найти фамилию-имя-отчество и место регистрации пользователя карты.

* * *

— Костю? Костю убили? — Илантьев вывернул руль и припарковался. Рядом гудели авто, кто-то крутил у виска и беззвучно матерился сквозь закрытое окно. — Ты откуда это знаешь?

— По телеку увидел… Только что.

— Может, это не тот Костя Юрьев?

— Не гони. Я Филе позвонил, он подтвердил, что уже три дня как.

Филя — Филипп Сосновский — зам Юрьева, он не мог ошибиться.

— Черт…

Илантьев шумно выдохнул и вытер разом вспотевших лоб.

Смерть Юрьева — это плохо. Илантьев в памяти восстанавливал все последние договоренности с бывшим партнером по бизнесу. Если Костя все сделал, как они оговорили. То проблем не будет, а если нет…

— Черт, — он снова повторил. — Так… Жека, скажи юристам, пусть проверят по базе юрлиц, закрыто ли «Аллюр-строй» и «Сегмент-монтаж».

— Ты че, Тох, думаешь… — Жека осекся. — Понял, сейчас дам задачу. Кого лучше подключить? Марину или Федотова?

Марина была замом Илантьева по правовым вопросам. Федотов — штатный юрист.

— Марину введи в курс дела.

Марина — не местная, приехала в город из Владивостока, и пока не успела обрасти знакомыми. Он ей доверял больше, чем пронырливому Федотову.

Глава 8. Бывшая жена

Москва, вторник

Обухов ожидал истерику и слезы — вдова Юрьева по телефону, когда он назначал ей встречу, едва держалась: тяжело и отрывисто дышала, всхлипывала, говорила упадническим тоном, то и дело срываясь на визг.

Обухов прогнал от себя навязчивую мысль — чаще всего такая нарочитая скорбь говорит о причастности к убийству, но одного взгляда на женщину ему хватило, чтобы окончательно отказаться от этой версии. Алла Игоревна оказалась женщиной дородной и отечной, с рыхлой кожей, не знавшей дорогих косметологических процедур. Волосы, пережженные гидроперидом, торчали на висках, словно пакля, а сквозь глубокие залысины просвечивала красноватая кожа головы. Мужчине стало ясно, что отрывистая речь и тон вдовы Юрьева, были, скорее всего, вызваны не душевными переживаниями, а хронической болезнью. Женщина не выглядела заплаканной, не давила из себя слезу и не демонстрировала горе, хоть и дышала так же одышливо. «Гипертоник», — догадался Обухов.

— Проходите, — Алла Игоревна посторонилась, пропуская