наушники, зарядные устройства, все накопленные деньги и школьные тетради. «Ответственный мальчик», — улыбнулся Антон: значит, сын не намеревался бросать школу и ударяться в бега. Хоть это радовало.

След Дениса потерялся на остановке — он сел в первый подошедший автобус. Антон изучил его маршрут, но автобус ехал в другой конец города, где у Дениса не могло быть никаких знакомых. «Или могли. А ты об этом не знаешь?» — одернул он самого себя. В самом деле, как бы это ни было горько признавать, сына он почти не знал.

«Откуда, интересно, у него эти фото?».

То, что он следил за отцом, было практически исключено — Денису такое вряд ли бы пришло в голову. Да и, будь он в том кафе, он бы знал, что они с Викторией работали, видел бы документы, распечатки и нарисованные от руки эскизы — Антон как представитель строительной фирмы предложил обновить школьные декорации: сделать специальный стойки и подрамники, которые можно было бы в дальнейшем использовать как основу для декораций будущих спектаклей. И с Тори они как раз пытались выработать какой-то универсальный конструктив, удобный, легкий, что важно для школы, безопасный. Ну, не мог он не заметить, будь он там, за окном, что между отцом и Викторией нет ни капли романтики.

«Или есть?» — он повернулся к Тори.

Она очень миловидная. Хрупкая и складная одновременно, не полная, но и не худышка, что называется «в теле». У нее темные волосы и это очень шли ей, даже если цвет не был натуральным. Виктория почти не пользовалась косметикой, но благодаря светлой, фарфорово-чистой коже и черным волосам, этого и не требовалось — она была все равно заметной. Правда, ни капельки не женственной и не кокетливой. Словно она не воспринимала Антона за мужчину. Это немного задевало.

— Виктория, а почему мы с вами на «вы»? — неожиданно спросил Антон, невольно оборвав рассуждения девушки — он все равно упустил их нить.

Виктория приподняла брови:

— Вроде бы это базовые правила делового общения… — она перевела взгляд на мужчину. — Вас это как-то напрягает?

— Да нет, — Антон осекся и засмеялся. — Глупо, да?

— Что именно? Согласие через отрицание? — Тори смотрела на него с удивлением, и Антон уже пожалел, что затеял этот разговор. Но девушка достала сотовый и активировала экран. Быстро найдя что-то, она развернула экран Антону: — Пролистайте вперед.

Фото Виктории и Антона у его машины, в кафе, склонившись голова к голове, у магазина обоев, где они выбирали декор для сцены… Те самые фотографии, которые Денис вчера вечером показывал ему.

— Что это? — мужчина перевел взгляд на Викторию.

— Фотографии из школьного чатика, — девушка закрыла фото и распахнула прикрепленное к ним сообщение. «Работа над библионочью в самом разгаре. Нашей Виктории Владимировне удается увлечь все больше заинтересованных помощников!». — Кто-то нас с вами случайно увидел на улице и сделал снимки…

Антон недовольно откашлялся:

— А про неприкосновенность частной жизни этому «кому-то» известно?

«По крайней мере понятно, откуда у Дениса эти фотографии», — Антон в каком-то смысле испытывал облегчение.

Виктория убрала телефон, пожала плечами.

— Затея, конечно, на грани. Но с другой стороны — какая частная жизнь? — она поправила волосы, убрав выбившуюся прядь за ухо. — Мы занимаемся общественным делом, верно? Скрывать нам нечего. Я это вам и показала только потому, что вы предложили перейти на более неформальное общение: вы должны понимать, как это может быть расценено.

— А вам не все равно?

— Мне — нет, не все равно. Я работаю с детьми, это требует честности.

— То есть встречаться с тем же, с кем работаешь, бесчестно, с вашей точки зрения?

Виктория улыбнулась:

— Нечестно это отрицать. А я отрицаю, что у нас с вами что-то больше, чем Библионочь. И предпочла бы, чтобы это было не половиной правды.

Антон не понял:

— Это как?

— Ну, я о том, чтобы это было не только с моей стороны, но и с вашей.

Илантьев покачал головой:

— Вы не можете мне приказывать. Свобода воли и тэдэ.

Виктория насторожилась. В ее взгляде промелькнуло недоумение и не то обида, не то разочарование:

— Вы меня сейчас пугаете, — сказала она, наконец. — Знаете, у меня предложение: давайте проведем библионочь, а потом, если сохранится такая потребность, вернемся к сегодняшнему разговору.

Антон почувствовал, что его мягко отбрили, исключив даже эфемерную возможность ухаживания. Он засмеялся:

— Хорошо, пусть так. Но обещайте мне, что после библионочи у нас будет по крайней мере одна неформальная встреча… ужин, например.

Виктория задумалась.

— Если вы пригласите, я пойду. Обещаю.

* * *

Он подвез Викторию к школе — так, словно не было этих фото или они ничего не значили. Когда Виктория выходила из салона, заметил толпу старшеклассников у калитки. Вышел из машины:

— Виктория Владимировна, — окликнул.

Виктория замерла. С удивлением обернулась. В глазах застыл вопрос.

Антон бросил короткий взгляд на притихших от любопытства старшеклассников.

— Я завтра к вам сметчика пришлю и замерщика, чтобы они сами все посчитали по этим стеллажам для декораций. Вам во сколько удобно?

Он обошел машину и встал около Виктории.

— Да пусть с утра, подходят…

— Хорошо, договорились. Всего доброго, — он протянул Виктории руку, совершенно деловым и уверенным движением пожал ее пальцы и развернулся, вернулся в салон. Черный автомобиль дернулся со стоянки.

Тори пожала плечами и потихоньку направилась к школе, на ходу набирая на сотовом сообщение в школьный чатик: «Ребята, завтра надо дать окончательный дизайн по декорациям, завтра с утра придет замерщик».

— Виктория Владимировна, — окликнул ее кто-то из толпы школьников. — Как вам удалось убедить московского олигарха с таким рвением участвовать в вашем проекте?

Девушка повернулась, улыбнулась приветливо, но сдержанно, будто прочертив этой улыбкой границу дозволенного:

— Я не даю интервью, Васильев.

Школьники захохотали:

— Рылом ты не вышел, Васильев… Был бы еще столичным СМИ, или блогером-миллионником…

Виктория не слушала, она прошла мимо подростков и скрылась за дверями школы.

— Дэн Илантьев считает, что у нее роман с его отцом, — скривился,