теперь ее наградит Сомдет Чаопрайя, защитник Дитя-королевы, за пользу родине. Очень гордился тетей.

– Он пришел к тебе и?.. – торопит незнакомец.

– Да, пришел, но позже, когда никого из его друзей не осталось.

Гайдзин нетерпеливо мотает головой, ему наплевать на подробности их встречи: на беспокойный взгляд этого мальчика, на то, как робко расспрашивал маму-сан, как Эмико отправили наверх и ей пришлось порядочно ждать – никто не должен был заметить их одновременного отсутствия.

– О тете он еще говорил?

– Только то, что работает на министерство.

– Больше ничего? А где, например, у нее лаборатория, опытное поле?..

– Нет.

– И всё? – Незнакомец раздраженно смотрит на Райли. – Ты вытащил меня ради этого?

– А? – Старик возвращается из грез. – Ты про фаранга-то сказала?

Эмико только растерянно хлопает глазами:

– Прошу прощения? – Она помнит, как мальчик хвастался тетей – ее наградят за нго, продвинут по службе, – но никаких фарангов не упоминал. – Я не понимаю…

Старик сердито откладывает трубку:

– Ты же сама мне говорила – он рассказывал о фарангах, которые взламывают генетический код.

– Нет. Простите меня, но об иностранцах не было ни слова.

– Дай знать, когда появится информация, на которую мне действительно не жаль будет потратить свое время, – раздраженно бросает гайдзин, берет свою шляпу и встает.

Райли гневно смотрит на Эмико:

– А как же тот фаранг-генхакер?

– Но… Подождите! Постойте, кун. Я поняла, о чем говорит Райли-сан. – Она тянется к незнакомцу, трогает его за рукав – тот вздрагивает и брезгливо отступает. – Прошу вас! Я сначала не поняла. Тот мальчик ничего не говорил о фарангах, но назвал одно имя… как будто иностранное. Да? Вы об этом? – Она с надеждой смотрит на Райли. – О том странном имени, как у фаранга? Не тайское, не китайское и не южноминьское…

– Расскажи ему то же, что и мне, – обрывает ее старик. – Все до последней мелочи. Как мы обычно беседуем после каждой твоей встречи? Вот так и сейчас.

И она начинает снова. Гайдзин садится и с недоверчивым видом слушает историю о том, как мальчик нервничал, как сперва не мог смотреть на Эмико прямо и как потом не сводил с нее глаз, как переживал, что не может возбудиться, и как наблюдал за ней, когда она раздевалась, как рассказывал о своей тете и набивал себе цену – перед проституткой, перед проституткой – Новым человеком; как самой Эмико все это казалось нелепым и глупым и как старательно она от него это скрывала. Наконец пружинщица доходит до нужной части. Райли довольно улыбается, а бледный незнакомец со шрамом слушает ее затаив дыхание.

– Мальчик сказал, что копии документов им обычно дает некий Ги Бу Сен, хотя чаще он хитрит и привозит фальшивки. Но тетя обнаружила обман, а потом им удалось так составить код, что получился нго, и Ги Бу Сен тут ни при чем. В итоге все это – заслуга его тети. Вот так и сказал: Ги Бу Сен – обманщик, но тетю не проведешь.

Незнакомец со шрамом не мигая глядит на Эмико. Холодные серые глаза. Кожа бледная, как у трупа.

– Ги Бу Сен… – бормочет он. – Ты уверена?

– Уверена – Ги Бу Сен.

Гайдзин задумчиво кивает. В тишине потрескивает опиумная лампадка, а через открытые ставни и москитную сетку издалека снизу доносятся выкрики припозднившегося торговца водой. Этот голос отвлекает незнакомца от размышлений, и он снова переводит взгляд на Эмико:

– Я бы очень хотел знать, когда твой друг придет в следующий раз.

– Ему потом было очень стыдно. – Девушка подносит руку к щеке, к замазанному косметикой синяку. – Думаю, он не…

– Иногда приходят снова, даже если чувствуют себя виноватыми, – обрывает ее Райли, свирепо сверкая глазами. Эмико кивает. Мальчик не вернется, но гайдзин будет рад думать иначе, а значит, рад будет и старик. А он – босс. То есть надо поддакивать и выражать уверенность.

– Иногда, – выдавливает она. – Иногда возвращаются, даже если стыдно.

Гайдзин переводит взгляд с Эмико на старика и обратно.

– Дай ей льда, Райли.

– Пока не время. И ей еще выступать.

– Я заплачу.

Райли совсем не хочет уходить, но ему хватает ума не возражать.

– Конечно, – натянуто улыбается он. – Я принесу. А вы пока побеседуйте. – И выходит, бросив на Эмико многозначительный взгляд. Старик хочет, чтобы она совратила гостя, соблазнила запретным сексом с марионеткой, а потом желает услышать подробный отчет – как и от всех девушек после встреч.

Эмико садится поближе. Его глаза скользят по приоткрывшемуся телу – вдоль ноги, туда, где пасин плотно обтягивает и скрывает плоть, – и смотрят в сторону. Девушка прячет раздражение. Что это – интерес? Тревога? Отвращение? Ничего не понятно. Большинство мужчин вписываются в элементарные схемы, с ними все просто и очевидно. Может быть, он находит Новых людей слишком гадкими? Или предпочитает мальчиков?

– Так как же ты здесь существуешь? Почему белые кители до сих пор не отправили тебя в компостную яму?

– Деньги. Они ничего не сделают, пока Райли-сан дает им взятки.

– А живешь ты, видимо, не здесь? Райли платит за отдельную комнату?

Она кивает.

– Дорого выходит?

– Не знаю, Райли-сан записывает это в мой долг.

Словно по зову, появляется старик и начинает раскладывать лед на невысоком столике. Гайдзин умолкает и с нетерпением ждет, когда тот закончит. Райли мешкает, наконец замечает неловкую паузу и, пробормотав что-то вроде «не буду мешать», уходит. Эмико смотрит ему вслед и пытается понять, какую власть над ним имеет гайдзин.

На столе стоит соблазнительнейший стакан с ледяной водой. Незнакомец кивает, и она тут же – судорожно, почти мгновенно – выпивает все до дна, а потом прижимает холодное стекло к щеке.

Гайдзин наблюдает.

– Делали тебя не для тропиков. – Приблизившись, он начинает пристально изучать девушку. – Любопытно, что конструкторы решили изменить структуру пор.

Эмико подавляет в себе желание отпрянуть и через силу тоже тянется навстречу.

– Это чтобы кожа была привлекательнее – глаже. – Она подтягивает пасин повыше, приоткрывает колени. – Хотите потрогать?

Гайдзин смотрит вопросительно.

– Пожалуйста, трогайте.

Его пальцы скользят по бедру.

– Приятно.

Ему в самом деле нравится – выдают сбивчивый шепот и жадный взгляд, как у ребенка, который предчувствует приключение.

– Кожа у тебя просто горит, – говорит он, кашлянув.

– Хай. Как вы сказали, делали меня не для тропиков.

Теперь гайдзин изучает ее до мельчайших подробностей, голодные глаза бегают вдоль тела, будто могут насытиться зрелищем. Райли бы это понравилось.

– Ну да. Такую модель могли продавать только богатым, в дома с кондиционерами. Тогда это имело бы смысл, – думает он вслух и, догадавшись, спрашивает: – «Мисимото»?