Мы еще немного помолчали. Наконец Сойер распутала широкий ремень, на котором у нее на шее висел фотоаппарат, и проверила, все ли в порядке. Затем нажала на маленький зеленый треугольник, и на дисплее появилось мое раскрасневшееся лицо.

– Только посмотри на себя, огненный дьяволенок. Кто бы мог подумать, что ты умеешь так злобно смотреть.

– Странно выглядит, – проворчала я.

– Выглядит именно так, как и должно. И не жди сейчас, что я скажу, какая ты красивая и чтобы прекратила говорить ерунду. Терпеть не могу девчонок, которые жаждут комплиментов, и мне не кажется, что ты в них нуждаешься. – Она прощелкала остальные изображения, пока я молча переваривала тот факт, что Сойер только что сделала мне комплимент.

Скоро история Гровера и Челси будет завершена. Эти двое уже страшно поругались, и теперь я размышляла, как должно выглядеть их примирение. Две бета-читательницы, с которыми мы познакомились на форуме, когда шел первый конкурс, как раз получили от меня электронные письма по поводу следующей недели, и обе заранее согласились уделить время новому тексту.

Обычно мне нравилось писать финальные сцены. Все сплетенные до этого нити соединялись в единое целое и сходились к точке, в которой я отпускала героев идти своим путем. Притом что в реальной жизни я в хеппи-энд больше не верила, в книгах мне это всегда отлично удавалось – но не сегодня.

Понятия не имею, в чем причина, но что-то просто не получалось. Нужные слова не находились, и я будто впала в полный ступор. Я печатала и печатала, только чтобы тут же опять все стереть и начать сначала. Отвратное чувство, которое до сих пор было мне незнакомо. В то же время я ощущала колоссальное давление, потому что не хотела испортить все под самый конец. Читательницы Д. Лили ожидали взрыва, который мне непременно нужно им предоставить.

Взлохматив волосы, я подперла подбородок руками и уставилась на мигающий курсор.

– Что ты там все время стонешь? – внезапно раздалось с другого конца комнаты.

Я вздрогнула.

– Ничего. Просто не могу продвинуться дальше.

– А над чем ты работаешь?

– Эссе для… курса профессора Ламбертс. Решила сдать его в письменной форме, а не выступать с докладом.

Когда я подняла голову, то обнаружила на себе внимательный взгляд Сойер.

– Видимо, ты совсем в отчаянии, раз так расстраиваешься из-за эссе.

– Мхм, – откликнулась я и снова принялась сверлить глазами экран.

– Ты пишешь очень много эссе, – задумчиво добавила Сойер.

Я дальше пялилась на свой документ.

– Мхм.

– Иногда ты краснеешь, сидя за ноутбуком. Я часто это замечаю.

И вновь я подняла взгляд.

– Правда?

Сойер сидела на стуле возле окна с собственным ноутбуком на коленях. Платиновые волосы она перекинула через плечо и поигрывала пальцами с выбившимися прядками. Движения выглядели расслабленными, но взгляд – зорким и метким.

У меня загорелись щеки.

В ее глазах сверкнуло осознание. Захлопнув свой компьютер, она вдруг встала.

Я тут же насторожилась.

– Не смей приближаться, Сойер Диксон, – предупредила я.

Ее ухмылка стала коварной. Опасно медленно она прошла на мою половину комнаты. А потом быстро подскочила ко мне и отобрала ноутбук.

Я завизжала и вскочила.

– Немедленно отдай мой ноутбук, коза! – крикнула я.

– «Он резким движением разорвал на мне ткань. Пуговицы звонко покатились по холодной плитке. Мы отступали дальше в ванную, пока я возилась с ремнем Гровера», – вслух прочла Сойер.

Мои пальцы вцепились в разрезы на ее футболке и дернули ее на себя.

– Перестань сейчас же!

– «Он не поддавался, и у меня вырвался разочарованный рык. Гровер улыбнулся мне в шею и пришел на помощь. У меня просто слишком тряслись руки. Быстрее, чем когда-либо прежде, мы раздевали друг друга, оставляя на полу дорожку из одежды», – продолжала она.

Щеки у меня пылали. Я дотянулась до компьютера и отняла его у нее, после чего, задыхаясь, села к себе на кровать и захлопнула Ватсона. Затем потерла лицо.

– Ты настоящая стерва, Сойер, – сердито сказала я.

Она опустилась на стул перед моим письменным столом и согласно кивнула:

– Знаю. Но я больше не могла терпеть.

Я наморщила лоб:

– Что?

– Ты всегда делаешь такую тайну из того, что пишешь, и всегда говоришь, что сидишь над эссе, но давай начистоту: я не знаю ни одного первокурсника, которому задавали бы столько эссе, как тебе. А еще ты всегда так снижаешь яркость на экране и уменьшаешь размер шрифта, что вызывает еще больше любопытства. Твой профиль – «Литературное мастерство». Я и так догадывалась, что ты сочиняешь романы, стихи или что-нибудь в этом духе. Мне просто хотелось знать, что ты пишешь. Мне даже фанфики в голову приходили, но вот это, – ухмыльнулась она, – явно лучше, чем все, что я себе представляла. Кто бы мог подумать, что моя невинная на вид соседка, которая всегда кажется такой зажатой и не встречается с парнями, пишет порно?

Я была способна лишь смотреть на нее с открытым ртом. То, что именно Сойер стала первой в Вудсхилле, кто об этом узнал, было худшим из возможных вариантов развития событий.

– Восхитительно. Ну, начинай, – глухо произнесла я, взмахнув рукой.

– Что начинать?

– Начинай издеваться.

Теперь настала очередь Сойер хмуриться:

– С чего бы это?

Один-единственный раз я прочитала другому человеку то, что написала. Нейт все выслушал. А потом запрокинул голову и захохотал в голос. Когда он снова взял себя в руки, то потрепал меня по волосам и спросил, действительно ли я планировала опубликовать этот бред.

После этого я придумала себе псевдоним. Было так больно терпеть смех Нейта и последовавшее за ним презрение. Настолько, что отныне я решила никогда и никому из своего непосредственного окружения не показывать своих работ.

Я мрачно взглянула на Сойер:

– Потому что все именно так, как ты и сказала. Я пишу эротические книжки и выкладываю их в сети. Ха-ха. Очень смешно. Маленькая миленькая Доун, у которой несколько месяцев нет секса и которая отказывается от свиданий, пишет эротическую литературу. Редко услышишь что-то смешнее, – угрюмо отрезала я.

В ее взгляде вспыхнуло что-то вроде неприязни.

– Ничего себе, – пробормотала она. – Не хотела бы я оказаться у тебя голове. Ужасное, наверное, местечко, если там такое творится.

На это я не нашла что ответить.

– Ты совсем спятила. Честно говоря, мне кажется, что писать – это очень круто. Но если ты думаешь, что я – конкретно я – буду осуждать тебя за такие вещи, то это вообще не стоит моих усилий.