Путь домой я прошла как оглушенная и ползла как черепаха. А когда начался дождь, на миг застыла и подняла лицо к небу. Мелкие холодные брызги, как иголки, падали на мою кожу, и я позволила им успокаивать меня.

Чтобы дойти до общежития, потребовался час. С размазанной косметикой я не только чувствовала себя как зомби, но и выглядела, наверное, так же. Девушки, встречавшиеся на пути, провожали меня взглядами, однако это проплывало мимо меня, будто в тумане. Я целенаправленно шла в свою комнату, ничего не замечала, никого не слышала.

Каким-то образом мне удалось добраться до своей кровати и упасть лицом в подушку. Сойер о чем-то спросила, однако я не желала ни слушать, ни объяснять причины своего кошмарного состояния. Поэтому натянула на голову одеяло и отвернулась к стене.

До меня постепенно доходили папины слова. И чем глубже я их в себя впускала, тем больше вреда они причиняли. Голова словно потяжелела, наполнившись горем, которое уничтожило меня после разрыва с Нейтом.

Нейт купил наш дом. Для девушки, с которой изменял мне на протяжении нескольких месяцев.

К этому времени мне уже должно было стать все равно, но не стало. Не после совместных шести лет. Не после того, как мне нанесли такую рану. Обнаружить в нашей спальне Нейта, а под ним Ребекку – это самое худшее, что я когда-либо переживала. Боль разодрала меня на части и отняла способность чувствовать хоть каплю доверия. Та боль… Я даже не могла ее описать. Так это было мучительно.

Воспоминания парализовали меня, и я свернулась в клубок. Глаза плотно закрыла, потому что их жгло, а я не собиралась рыдать из-за Нейта. Мои резервы для Натаниэля Даффи полностью израсходованы. Так звучал мой зарок перед переездом в Вудсхилл. Отпустить. Построить новое будущее. И не проливать из-за него больше ни одной слезинки.

Он купил особняк Мэйнарда.

Он просто шел дальше, как будто ничего не случилось.

Он проживал нашу мечту с другой.

Нельзя сказать, что я до сих пор любила Нейта. Любви не осталось уже довольно давно. Я даже сама удивлялась, как быстро испарилось это чувство, после того как выяснилось, какой он человек в действительности. Однако это не значило, что мне все равно не больно от того, что он просто пошел вперед, как будто нас никогда не существовало.

Но я не заплакала.

В какой-то момент мне послышалось, что Сойер с кем-то разговаривает, а сразу после этого раздались приближающиеся шаги.

– Доун?

Повернувшись под одеялом, я выглянула оттуда одним глазом. Элли присела возле моей кровати. Я подвинулась чуть дальше к стенке и приподняла одеяло, чтобы она могла лечь ко мне. Подруга приняла немое приглашение, и чуть позже мы уже вместе лежали в моей норке.

Мы смотрели друг на друга, и я с трудом сглотнула. Серо-зеленые глаза Элли потемнели, когда она увидела, какими пятнами покрылись мои щеки. Тем не менее вопросов она задавать не стала. Элли никогда меня ни к чему не принуждала. Одна из причин, почему я так ее любила.

– Я тебе Reese’s принесла, – сказала она вместо этого.

В качестве эксперимента я приподняла один уголок рта, чтобы выяснить, получится ли. Судя по всему, ничего не вышло – лоб Элли нахмурился еще сильнее.

– Все, видимо, совсем плохо, раз твоя реакция на Reese’s выглядит вот так.

– Нейт купил наш дом, – прошептала я. В горле образовался плотный комок, который мешал громко говорить. – Уверена, скоро он заведет болонку и назовет ее Кексиком.

– Вот же мерзкий урод.

Я кивнула, при этом чуть не ударившись головой о ее лоб.

– Никогда больше не хочу чувствовать себя так, как сейчас. И это всего лишь смягченная версия того, как все было тогда. – Я потерла грудь, будто таким образом могла избавиться от неприятного ощущения.

Элли подняла ладонь и погладила меня по руке. В ее взгляде не отражалось жалости, только простое сочувствие. Словно она точно знала, о чем я говорила.

– Может быть, поэтому Нейт тебе и звонил. Чтобы сообщить об этом.

Я презрительно фыркнула, и на лицо Элли попало несколько капелек слюны. Она зажмурилась.

– Прости.

– Без проблем. Для этого я здесь.

Теперь я улыбнулась уже чуть шире. Хоть и все еще слабо.

– Поверить не могу, что он купил наш дом.

– Ты никогда мне об этом не рассказывала, – тихо произнесла подруга.

Проглотив тот жалкий ком, я откашлялась.

– На самом деле это была всего-навсего глупая мечта. Мы всегда разговаривали и фантазировали о будущем. Я собиралась зарабатывать гроши писательством, пока Нейт продвигался бы по карьерной лестнице на фирме своей мачехи и… Мы думали, куда переедем. В том доме несколько десятилетий жил один человек, Эрнест Мэйнард, чьей смерти дожидались все в округе, чтобы дом наконец выставили на продажу.

– Звучит омерзительно, – заметила Элли, и я энергично кивнула.

– Так и есть. Но в свое оправдание добавлю, что Эрнест выглядел, как двухсотлетний старик.

– Почтенный возраст.

Еще один кивок, и одеяло зашевелилось на моих волосах.

– Возможно, ему было всего сто шестьдесят или около того. Так как все вокруг только и обсуждали этот дом, мы с Нейтом как-то забавы ради отправились туда, а когда попытались заглянуть внутрь, нас поймал Эрнест. И пригрозил, что вызовет полицию.

– О нет!

– На следующий день мы с Нейтом приехали с конфетами, чтобы извиниться. Он пустил нас внутрь и напоил чаем.

Элли ухмыльнулась:

– И вы посмотрели дом изнутри.

– Это была настоящая сказка. Правда, Элли. Самый прекрасный дом, который я когда-либо видела. Как из книжки с картинками, только намного красивее. Настоящая девичья мечта, романтический стиль кантри и… просто идеальный дом. Эрнест рассказал нам, как построил его вместе со своим отцом, и очень расчувствовался. Он отлично знал, как сильно все надеялись, что он скоро отбросит коньки, а… – Мне пришлось прочистить горло, поскольку голос совсем сел. – Нейт заявил ему, чтобы даже не думал умирать, потому что мы еще слишком молоды и не можем участвовать в торгах. Нам тогда исполнилось шестнадцать.

– Вы уже тогда мечтали туда переехать?

Я дернула плечом:

– До того, как познакомились с Эрнестом, это было просто ребячеством. Но потом… все изменилось.

– Что произошло с Эрнестом?

Прерывисто вздохнув, я прикусила ноготь на большом пальце.

– Он умер полгода назад.

– Мне жаль.

– Мне тоже. Живых родственников у него не осталось, поэтому дом перешел в собственность города и теперь, очевидно, продан.

Рот Элли сжался в жесткую линию.