Слуги внесли десяток инструментов, один из них, вроде лютни, показался мне вполне подходящим, к сожалению, гитар не было.

— Может, пригласим вашу дочь? — спросил я, настраивая инструмент.

— Пожалуй, — кивнул старик, и, к моему удивлению, действительно велел позвать девушку, что заставило меня резко поменять репертуар. Я-то хотел спеть старику про жадного богача, но пришлось импровизировать.

Девушка появилась сразу. Как только она присела у ног советника, я тронул струны лютни.

…Эти глаза напротив — калейдоскоп огней.

Эти глаза напротив ярче и все теплей.

Эти глаза напротив чайного цвета.

Эти глаза напротив — что это, что это?

Пусть я впадаю, пусть,

В сентиментальность и грусть.

Воли моей супротив эти глаза напротив.

Вот и свела судьба, вот и свела судьба.

Вот и свела судьба нас.

Только не подведи, только не подведи.

Только не отведи глаз.

Эти глаза напротив — пусть пробегут года.

Эти глаза напротив — сразу и навсегда.

Эти глаза напротив — и больше нет разлук.

Эти глаза напротив — мой молчаливый друг.

Пусть я впадаю, пусть.

В сентиментальность и грусть.

Воли моей супротив эти глаза напротив.

Вот и свела судьба, вот и свела судьба.

Вот и свела судьба нас.

Только не подведи, только не подведи.

Только не отведи глаз…[1]

По моему мнению, девушка вела себя странно. Она положила локти на топчан, подбородок на скрещенные ладошки и не отрываясь смотрела мне в глаза, слушая песню. Вложив в голос страсти, а во взгляд любви, я мстил ей за танец со страшной силой. Пусть тоже кончит.

Как только песня смолкла, я прикрыл глаза, возвращаясь к действительности. Хлопки ладоней вернули меня в реальность. Девушки уже не было, хлопал старик.

— Прекрасная песня. Вы пели с легким акцентом, это добавило шарма, — прекратив хлопать, сказал советник, после чего приказал слугам накрыть стол.

Почти мгновенно вместо маленького столика с фруктами внесли другой, с мясными блюдами, а старый вынесли.

Посмотрев на мясное блюдо, которое передо мной положили, я с подозрением взглянул на советника. Понимающе усмехнувшись, он дотянулся и золотой ложкой подхватил с моего блюда несколько кусков мяса и гарнира из овощей, отправив их в рот.

— Я знал, — радостно воскликнул я и принялся за еду.

Подтерев куском мягкой лепешки соус с тарелки, я отправил его в рот. Поздний ужин — на дворе уже давно наступила ночь — мне понравился, и вкусно и сытно.

— Думаю, можно уже поговорить на тему моего приглашения. Вы ведь это сделали не просто так? — спросил я, когда столик унесли.

— Это так, молодой человек. Кто ты — я не знаю, Олега Красновского всуе лучше не поминать, он мертв. Меня заинтересовало, кто ты и почему столь нагло пользуешься чужим именем?

— А вам не все равно? Оба Красновских мертвы, месть свершилась, что еще надо?

— Красновский убил моего племянника, так что у меня есть повод интересоваться. Старший Красновский пропал почти год назад. Ты знаешь, где он?

— Мертв, умер как воин с мечом в руках.

— У него были отрублены большие пальцы, — попытался поймать меня на лжи советник.

— Я сделал протезы. Так что меч он мог держать в руках.

— Хм, вот как? — задумался старик, но потом после некоторого размышления спросил: — Почему ты пользуешься его именем?

— Последняя воля. Он усыновил меня и попросил отомстить предателю. Это я и собираюсь сделать.

— Я знаю, кто он.

— Я тоже, — пожал плечами я, не давая посадить себя на крючок.

— Основное я выяснил… Когда ты собираешься покинуть ханство?

— Наберу боевых холопов, найду судно, отходящее на Русь, и уйду. Рассчитывал управиться за пару дней.

— Я тебе помогу. Как советнику мне многое ведомо. В порту два ушкуя из Московии, отходят они через четыре дня. Пришли вместе, уходить тоже будут вместе. У тебя есть шанс попасть на них, я прикажу начальнику порта договориться о пассажирах. Сколько ты хочешь набрать холопов?

— До тридцати.

— Хорошо, я отправлю своего человека. Платить владельцам будешь сам.

— Спасибо.

— Я приказал приготовить тебе комнату.

— Но у меня…

— Утром тебя разбудят. Я распорядился, однако начальника стражи все-таки поостерегись. Злопамятный человек.

— Я тоже.

Через пару минут после умывальни я оказался в мягкой постели, проваливаясь в сон. Советник мне очень понравился. Отличный старикан с характером, похожим на мой, так что подлости я от него не ждал, но все равно забаррикадировал все двери и повесил импровизированную сигналку на окна.

Утром жители Кырыма были привычно разбужены намазом муэдзина. Песню-крик с мечети изредка заглушали вопли на русском:

— Да заткнись ты! Дай поспать, рэпер долбаный!

При этом русский язык некоторых местных, живущих рядом с дворцом советника, обогатился выражениями типа: «падля», «сюка», «тварь болотная», «язык вырву» и «челюсть в желудок вобью».

Рано утром, когда я, не выспавшийся и поэтому с плохим настроением, вышел в обеденный зал, советник с бодрым аппетитом уже уплетал завтрак. Рано они тут встают.

— Добрый день, Олег. Прекрасное утро, не правда ли? — поприветствовал он меня.

— Здравствуйте, советник. Утро не может быть добрым, — зевнув, аккуратно прикрывая ладонью рот, ответил я.

— Почему? — искренне удивился он. По бокам от него стояли двое слуг, которые подавали столовые приборы или пододвигали ближе тарелки с понравившимися советнику кушаньями. Бессменный Али все так же подпирал потолок у входа.

— Потому что утро, — логично ответил я, присаживаясь и замирая, пока ловкие слуги суетились вокруг меня.

— Не выспались?

— Есть такое дело, советник.

— Завтракай — и можешь отправляться в путь. Твой попутчик уже ждет у входа. Кстати, забавную историю услышал мой домоправитель, когда встречал воз со свежими продуктами. Оказалось, во время утреннего намаза кто-то непочтительно перекрикивал муэдзина на русском и ногайском. Причем, со слов очевидцев, неизвестный кричал со стороны моего дома, — тут он остро взглянул на меня поверх пиалы с чаем.

— Врут, — убежденно ответил я и тут же перевел разговор на другую тему: — Что там с русскими кораблями?

— Я отправил посыльного в Кафу, он предупредил купцов о вас. Место у них есть, и они не против пассажиров. Что и как — договоритесь на месте.