— Грабят?

Купец поморщился, но утвердительно кивнул:

— Бывает и такое. Нужно ухо востро держать и иметь охранную грамоту. У, нас такая есть.

— Понятно. Я вот что подумал, Севастьян Сергеевич, — было видно, купцу понравилось, что я называл его по имени отчеству, поэтому, довольно приосанившись, он согласно кивал в ответ, — думаю свое судно прикупить. Что скажете?

— Это можно, если средства позволяют, боярин. Втроем все не так страшно идти. Опасный путь. На той стороне, где склады, есть судовые сараи и затон. Там захваченные суда стоят. Есть там и ушкуй, и две ладьи, мне начальник порта предлагал.

— Так, может, этим и займемся? Поможешь боярину русскому? У вас кормчий опытный? Положиться можно?

— Отличный кормчий. Да и я неплохой корабел.

— Хорошо, у меня есть повозка, можно хоть сейчас отправляться.

Купец согласно кивнул и, развернувшись, закричал:

— Андрей, остаешься за старшего! Смотри мне, тюки с шерстью по правому борту клади!

— Хорошо, Севастьян Сергеевич, — откликнулся русоволосый парень лет двадцати пяти.

— Авдей? Подь сюды, — окликнул купец другого моряка. Это был пропитанный солью старый морской волк, как сказал бы какой-нибудь писатель, увидев его. Я же назвал его просто кормчим, он же капитан, моряк по сути своей.

— Что, Севастьян Сергеевич? — спустившись по трапу, поинтересовался он.

— Боярину из Великого Новгорода нужно помочь купить судно. Выкупился от нехристей, домой возвращается. С нами он пойдет, третьим.

— То хорошее дело, — солидно кивнул Авдей, пристально изучая меня.

— Боярин Красновский, — кивнул я.

— Старший кормчий Авдей Никитин, — тоже представился моряк. Старший кормчий означает, что он старший навигатор в этой связке судов. Тут и заработок выше, но и ответственность неслабая.

Оставив команду на погрузке, мы втроем подошли к тарантасу и сели на сиденья. Сам тарантас мог вместить шестерых, так что устроились свободно.

Когда мы проезжали мимо каравеллы, я заметил на палубе пару скучающих вахтенных, и, видимо, офицера на юте. Он, облокотившись на резные перила, наблюдал за нами. Но небольшие пушки на палубе привлекли мое внимание куда больше, чем члены команды, поэтому я внимательно осмотрел судно.

«Хм, надо будет заскочить сюда на обратном пути», — прикинул я.

Пока грохотали по камням пирса, объезжая порт, я спросил, где можно найти команду.

— Свободных нет. Если только купить как холопов, — задумался купец.

— Севастьян Сергеевич, а если команду «Ласточки»? С ладьи купца Романова? — подсказал сидевший рядом с купцом Авдей. Соловейчик скривился, услышав фамилию купца. Пока мы ехали, он поведал мне вот какую историю.

Казаками на Дону была захвачена ладья с владельцем и всей командой, которую и продали половцам. Так они и оказались в Крыму.

Ладья Соловейчика и ушкуй Прохорова пришли в ханство осенью, когда только становился лед на реках, для зимовки и торговли. Они тут на паях сняли лавку. И в то же время в порт пришла захваченная ладья, которую и определили на другую сторону. Тут и начались неприятности. За купца заплатили, месяц назад на ушкуе пришел его родственник, который выкупил не только самого Романова, но и ладью. Естественно, про команду никто и не вспомнил, и сейчас они как невольники трудились в порту.

Родственник на ушкуе привез не только деньги, но и новую команду. Так что они быстро ушли обратно, а старая команда осталась.

— Вот и оказалось, что дешевле нанять новых членов команды, чем выкупать старых, с которыми восемь лет вместе бок о бок плавали, — закончил рассказ купец.

— Отличная команда. Семеро их было, да двоих на галеры продали. Кормчий Федор Немцов все реки знает. Всю Русь обошел, и к шведам ходил, и тут бывал. Если купите, то не пожалеете, — поддержал купца Авдей.

— Нужно посмотреть, — удовлетворенно кивнул я. Если команда сама идет мне в руки, почему бы не согласиться?

Объехав часть порта, обогнув рыбный рынок по краю, мимо многочисленных рыбачьих фелюг и шаланд, мы выехали на противоположную сторону, где находились корабельное имущество и стоянка трофейных судов.

— Вон стоит Абрар, он тут главный, и это он отвечает за продажу судов, — показал рукой в сторону невысокого половца в тюрбане и дорогом халате купец. Тот на вощеной дощечке что-то записывал, подсчитывая мешки и часть груза с разгружавшегося, огромного по местным меркам, морского ушкуя. Явный трофей, видимо, недавно пригнали. Авдей кивнул, подтверждая, судно два дня как появилось в порту. По обводам кормчий определил принадлежность судна к Речи Посполитой. Польский был ушкуй, только поляки такие большие морские суда строили.

— Останови рядом с тем мужчиной, — велел я кучеру, ткнув пальцем в нужного нам человека.

— Хорошо, господин, — откликнулся он.

С начальником местных складов мы договорились быстро. Кроме свежепригнанного судна прошли предпродажную подготовку еще шесть судов. Два были на консервации, четыре покачивались в небольшом затоне, за складами. Со стороны их было не видно.

Поручив разгрузку заместителю, он присоединился к нам, сел в тарантас, и мы поехали к затону, решив начать с них.

Выбирали почти час, но ни одно судно мне не подошло, не удовлетворяло капризам. Там стояли откровенные торговцы, а мне нужно было нечто быстрое и достаточно вместительное.

— Скажите, Абрар-оглы. А тот ушкуй, что сейчас на разгрузке, его осмотреть можно? — спросил я, оставив судовые сараи напоследок. Особо ушкуй я рассмотреть не успел, но он был большой и имел узкий корпус, то есть со стороны не напоминал пузатого торговца.

— Конечно, — ответил местный начальник. — Сразу осмотрим?

— Лучше прямо сейчас.

Вот ушкуй мне понравился, это было большое двухмачтовое судно. По сравнению с судами русских купцов, с которыми я собрался идти на Русь, просто огромный лайнер. Кроме двух небольших кают на носу, он имел кормовую надстройку двухметровой высоты, как на испанце, и еще две каюты, только на этот раз на корме. Трюм был один, посередине. Для судовой команды предназначалось небольшое помещение с возможностью подвесить гамаки. Продуманное суденышко. Только камбуза не было.

Корабелам понадобился почти час для изучения судна, пока они не дали добро.

— Непривычная постройка, я польские суда видел, это какое-то странное. И больше, и надстройка на корме — раньше я такие только на немцах видел, — сообщил Авдей, спускаясь на пирс.

Ушкуй был тридцать девять метров в длину и одиннадцать в ширину. Он возвышался на полтора метра над уровнем моря. По словам кормчего Авдея, на волоке и на отмелях будет трудно, но ушкуй пройдет. Хотя посадка у него оказалась поглубже, чем у ладьи и ушкуя, к которым я решил присоединиться.