этом опыте человек учится и укрепляется, как на некоем основании, с которого можно начинать самостоятельную жизнь. Наша беда в том, что мы не хотим самостоятельно идти дальше, а хотим остаться в этом уютном детском пространстве, которое называем воцерковленностью.

И здесь вот что очень важно. Когда ты вырастаешь, например, из молитвенного правила, оно тем не менее остается для тебя правилом, но не потому, что ты произносишь одни и те же слова, а потому, что оно тебе становится необходимо, ты уже не можешь начать день без молитвы — как без умывания, душа, наглаженной рубашки. Правило тебя сформировало так, что душа привыкла начинать день с молитвы. А вот какие молитвы ты будешь произносить, каким языком обратишься к Богу, в каком состоянии, что ты скажешь и что услышишь — это твое дело, ты уже взрослый. Повзрослевший или взрослеющий человек медленно движется вперед, опираясь на свой детский опыт.

Точно также тебя научили поститься. Начинается Великий пост, и ты не можешь провести это время без поста, но понимаешь, что этот пост — твой. Чему тебя научил пост в неофитский период? Вниманию и строгому отношению к себе, внутренней дисциплине. Так ли важно сейчас, что ты съел, или когда съел, или сколько? Оказывается, можно перевести пищевые ограничения в другой план и устроить себе пост, который формировал бы тебя сегодняшнего. Чего ты хочешь от этого поста, какие цели ставишь? Ты не можешь себе позволить отменить ограничения, но можешь вырасти, выйти за рамки привычных вещей, которые когда-то казались главными, увидеть в посте нечто иное, важное для себя сегодня, и держать свой собственный пост не так, как прежде.

То же касается и исполнения заповедей, когда ты по-другому видишь внешнюю форму, ставшую для тебя привычной, — твои отношения с родителями, отношения внутри семьи. Жизнь неофита — это жизнь по стереотипам: стереотипам молитвы, стереотипам богослужения, стереотипам говения и стереотипам человеческих отношений, которые формируют и стереотипы идеологические.

Видимо, благодаря этому до сих пор живы домостроевские понятия о том, что семья — это жесткое закрытое сообщество, где мужчина всегда прав, а женщина всегда на кухне.

Прекрасно помню, как в 80-е годы мы все, друзья моей юности, сформировались как монархисты, потому что при советской власти быть православным непременно означало быть белогвардейцем-монархистом. Это были правильные неофитские стереотипы; через них мы прикасались к истории нашей Церкви, к истории Руси, представляя ее в виде прекрасного чудесного мифа. Мифы о Святой Руси, о Третьем Риме — это тоже стереотипы, которые становятся для неофита основой мировоззрения, мировосприятия и отношений с людьми. Но оказывается, то, чего ты не прожил сам, с чем ты не сталкивался, а просто взял за основу, даже не рассудив, нуждается в пересмотре. Повзрослевшему христианину придется разбираться со всеми стереотипами своей духовной жизни.

Какие благочестивые стереотипы были сформированы в XX веке? Например: не нужно часто причащаться, это греховно, часто причащающийся человек теряет благоговение. Об исповеди: если, каясь, ты что-то позабыл, будешь отвечать за этот грех. Существует много стереотипов о богослужении и о богослужебной молитве в частности: чем больше вычитывают на службе, тем круче и правильнее, поэтому надо читать на утрене три кафизмы, каноны полностью, стихиры полностью и еще хорошо бы после шестой песни прочитать положенное на этот день святоотеческое поучение из Синаксария. А кроме часов, оказывается, есть еще междучасия, и наиболее духовные люди их вычитывают. Все эти стереотипы вычитывания и выстаивания до сих пор являются очень важными «духовными скрепами» и воспринимаются как традиции и как церковное предание. И пока человек с ними не разберется, не поймет, что это такое, он останется неофитом, который не осознал, откуда это все, зачем и какое отношение имеет к его собственной духовной жизни.

Не надо бояться ставить вопрос: «какое отношение это имеет к моей духовной жизни?» — потому что иначе мы никогда не выйдем из замкнутого круга традиций и установок, которые были нам переданы вместе с очень важными вещами, такими, как наше догматическое учение о Боге, о таинствах Церкви, о молитве. Мы не сможем увидеть главного, оттолкнуться от главного, что является фундаментом нашей Церкви, а будем видеть одно второстепенное.

Есть такое понятие — «фундаментализм». Что оно означает? Вот дом — он основан, конечно, на фундаменте, на каком-то основании. И это основание является для нас непоколебимой ценностью, потому что мы на него встаем и начинаем строить свой духовный дом. Путь устроения своего духовного дома на фундаменте — путь каждого из нас. Мы можем строить дом, а можем просто стоять на фундаменте. Фундаменталистское представление как раз запрещает строить дом, не дает возможности построить его самостоятельно, лишает тебя права на самостоятельное движение.

Но на фундаменте, на этой правильной основе должно быть что-то построено! Построение духовного дома — задача взрослого христианина, задача самостоятельного человека, каждого из нас.

«Отец, отец!»

Посмотрел недавно на YouTube выпуск «Веры в большом городе» с отцом Федором Бородиным; отец Федор замечательно говорит об отцовстве и о Боге, и он привел фантастически интересный случай. У них в приходе была одна семья, где муж ушел от жены в тот самый момент, когда она рожала. Ушел и больше о себе не заявлял, и этот уход настолько ее травмировал, что она его не искала и на алименты не подавала, исчез и исчез. Сыночка воспитывали мама с бабушкой. Бабушка рассказывала отцу Федору, что, когда мальчик подрос, летом на даче он стал днем каждый день куда-то убегать. Бабушка за ним проследила, и что оказалось: он убегал в поле, совсем один, и кричал там: «Папа! Папа!» Кричал во весь голос, долго-долго. Потом успокаивался и возвращался домой.

Вот она, настоящая молитва.

Она появляется, когда тебе нужен не Саваоф, не Адонаи, не Вседержитель, не Троица Святая — ты не очень понимаешь, что кроется за этими словами, — а Отец, и ты бежишь в поле и зовешь Его. С этого момента молитва началась. Теперь тебе поможет и правило из молитвослова: ты сможешь найти в нем то, что касается лично тебя, и взять это — а можешь и не брать…

Такую молитву необязательно и оберегать от смущающих помыслов (не говорю о монахах, которые проводят дни и ночи в богомыслии). Должно быть, конечно, внимание к своей душе, но невозможно, чтобы тебя совсем не тревожили помыслы, если ты по полчаса читаешь утреннее и вечернее правила. Ничего страшного тут нет: когда речь