Главный удар по субботникам нанесла смена идеологии. Пусть Россия и была когда-то провозглашена «страной рабочих и крестьян, где любой труд в почёте», но статус человека с метлой был, мягко говоря, невелик. Как раз на капиталистическом Западе многие миллионеры, звёзды кино и политики начинали карьеру с мытья машин и улиц, работы в прачечных и химчистках, и нисколько не комплексуют по этому поводу. Потому что там нет таких понятий, как непрестижная работа. Уборщица или официантка, грузчик или разносчик у них не считается интеллектуально и духовно неполноценным существом, как у нас. В нашем сознании прочно укрепилось представление о престижных профессиях, и обслуживающий персонал в этом списке не числится. Семьдесят лет условно бесклассового общества не заставили желающих побыть господами воспринимать «всю эту челядь» как полноценных людей. А при возрождении классов тем паче изо всех попёрла господская спесь и барский норов, потому что другого ничего нет.

И пусть с фасадов многих зданий до сих пор кричит облупившееся и кое-как замазанное (на субботниках) «Слава труду!» и «Да здравствует рабочий!», но в то же время человек труда как бы негласно объявлен… откровенным дураком и неудачником. Желающему стать рабочим или пахать землю говорят: «Ты что, идиот?!». Нынешние наши олигархи и миллионеры уже строчат мемуары, где можно встретить такие откровения: «После ПТУ я устроился работать почтовым курьером, но работать мне не хотелось, поэтому я «договорился» с грузчиками, чтобы в мою смену почты не было. Таким образом, я на работе занимался чем хотел, а почта валялась на перроне». Чем он хотел заниматься – не называет, но и так понятно, что ничем. Мы теперь это читаем и восхищаемся: вот какой молодец, как умно придумал! Потому что глубоко в сознании сидит, что труд – это наказание, а безделье – благо. В других странах безработица – угроза всей нации, деградация, а у нас такие бывшие курьеры книжки издают «Как срубить реальные бабки не напрягаясь». По этим книжкам снимают фильмы о барышнях, которые живут в праздности с состоятельным мужичком. Мужичок этот с барышней чего только не выделывает от скуки, под кого только не кладёт, к чему только не принуждает. Мораль сказа такова: надо же, сволочь какой! Так истязать бедную барышню… И никто не удивится: а чего она не уйдёт от этого кошмара куда подальше? Ведь не держат же! Такое впечатление складывается, что и мордует-то он её по три раза на дню единственно для того, чтобы ушла. Словно сказать хочет: какого перца ты в меня, в козла такого, вцепилась, молодая, красивая, здоровая баба. Могла бы и работать, и учиться, и кавалера себе получше найти… Нет, вы только не вздумайте сказать о работе. Она тут же фыркнет: «Я не батрачка какая-нибудь презренная, чтобы работать!». Она лучше станет дальше побои терпеть и получать за них потом подарки, как у садистов обычно после мордобоя водится. Хотя бы ради разнообразия в рутине однообразных дней, чтобы пробить брешь в непрерывном беге по кругу из ночного клуба в фитнес-клуб, от маникюрши к массажисту, от модельера к визажисту… Одно и то же каждый день! С ума сойти!

Только у нас могут ставить огромные скульптуры рабочим и колхозницам, делать их символом государственной идеологии, поднимать на «историческую» высоту до тридцати пяти метров против прежних десяти, словно бы от этого в стране что-то изменится. То есть много чего у нас могут выделывать в плане символов и пропаганды, но на деле НИ-КОГ-ДА у нас не уважали ни рабочего, ни колхозницу, ни их труд. Да, надо как-то воодушевить пролетарские массы на новые подвиги и успехи, чтобы они за бесценок лезли в забой, шли на пашню в дождь и зной, добывали уголь и нефть. Надо дать им песню какую-нибудь, что-нибудь типа: «Труд наш есть дело чести, есть дело доблести и подвиг славы!» – пущай горланят по ходу дела. Колхоз – он колхоз и есть. И слово «колхоз» у нас чаще используется не в смысле коллективного хозяйства, а в качестве ругательства. Да-да, у нас давно такое ругательство в ходу, вроде обозначения чего-то невозможно отсталого. Человек пролетарского или крестьянского происхождения – это теперь что-то вроде прокажённого. «Куда ты лезешь, колхоз?! А тебе чего надо, доярка?» – так сегодня могут «срезать» любого, кто на личный «мерседес» не огрёб. При этом человек по роду деятельности может не иметь никакого отношения к сельскому хозяйству. Не сумел пристроиться в жизни, стало быть ты и есть тот самый «кылхоз».

И как бы ни увешивали нашу страну этими «Да здравствует подвиг наших доблестных тружеников!», а где у нас увидишь, чтобы работяга хотя бы к пенсии «здравствовал» если в роскоши, то со всеми удобствами? Не с «удобствами во дворе», а просто с удобствами, какие во всём мире давно стали нормой. У нас до сих пор как на роскошь смотрят, если сталевар к концу жизни комнатёнку в коммуналке получает или военный через тридцать лет службы из той же коммуналки перебирается в отдельную квартиру, где не всегда есть водоснабжение и отопление. Каких гигантов ни возводите «во славу труда», а Россию никак нельзя назвать государством, где ценится труд. Что работягам до триумфов и песен про «дело чести», до прочих идеологических компотов, которые периодически варит им власть? КПСС потчевала народ «развёрнутым строительством коммунизма», сегодняшняя партия власти провозглашает курс на какую-то «консервативную модернизацию», которая больше похожа… на модернизированную консервацию.

В Европе и США не ставят памятников трудящимся, не принимают в партию почётных доярок и ткачих. Просто люди за достойный труд получают достойную оплату. А каков смысл и результат честного и самоотверженного труда в России? Кому он нужен? Можно ли, не воруя и без взяток, построить дом или купить квартиру, достать хорошие лекарства, дать образование детям, достойно похоронить родителей? Именно поэтому в ход и идут эти глупейшие «Слава!» и «Да здравствует!». Слава тому, чем не дай бог заниматься. Трудом вот этим. Работяга стал чуть ли ни синонимом неудачника, а успешные люди не работают, а «рубят бабло». И не «честным и самоотверженным» садомазохизмом на шахтах и в цехах, а «по лёгкому», без особого напряга.

Труд и слава кардинально разошлись в разные стороны. Если они вообще когда-нибудь в России шли рука об руку. Уже много лет не прекращаются разговоры о вопиющем разрыве в доходах российских граждан, о разгуле транжирства узкой группки «везунчиков» и о скудости жизни десятков миллионов «рабочих и колхозниц», которые РАБОТАЮТ. Не прожигают жизнь в казино за счёт богатого папика, а добывают этим папикам нефть, чтобы папику потом было на что сынка от наркомании в модной австрийской клинике лечить.

Над ними смеётся вся Европа, принимая за дикарей. Для европейца очевидно, что подобную дикость могут позволить себе лишь те, кому деньги достались по лёгкому, «от балды». Настоящий бизнесмен, заработавший миллионы честным и многолетним трудом, как это делается во всех странах, кроме России, где ставят памятники работягам и пишут многоэтажные «Слава труду!», так транжирить не станет. Все видят эту ложь, что никакой славы труду у нас нет, что труд в нашем сознании – это проклятье, а везунчики как раз сумели без труда «выловить рыбку из пруда». И пока эта ложь будет царить в обществе, пока наши власти будут не обращать внимание на беснование «элиты» – на пьедесталах будут стоять воры, оборотни в погонах, коррумпированные чиновники, продажные депутаты и подобная им публика. А живые – не каменные и многометровые истуканы, а живые рабочие и колхозницы, солдаты и офицеры, врачи и учителя, инженеры и трактористы будут стоять у этих высоких пьедесталов с протянутой рукой, ожидая очередной прибавки довольствия, каких-нибудь смехотворных рублей к пенсии, издевательских обещаний по увеличению жилплощади на двадцать метров бог-весть к какому году или веку.