платье. Её волосы стали ярко-красными, оставив тёмными лишь корни. Ногти покрылись чёрным лаком, а макияж на лице стал более вызывающим. Очень тёмные тени на глазах выделяли зеленые глаза, а ярко-красная помада усиливала полноту прекрасных губ. Я был не в силах наглядеться на неё.

Я подошёл к Фракирь сзади и осторожно обнял её за живот, прижимая к себе. Она положила свои руки поверх моих и откинула голову мне на плечо. Мы здорово смотрелись в отражении.

— Теперь мы можем быть вместе, — прошептал я ей тогда.

— Конечно, милый, — ответила она, — обязательно. Только сперва мне нужно разобраться с одним дельцем.

— Дельцем? — спросил я, зарываясь в её волосах, — И каким же?

— Отомстить всем, повинным в моём заточении.

В тот момент меня будто окатили холодной водой. Я замер, как вкопанный, не в силах поверить в услышанное. Затем я рассмеялся, как кретин, и развернул девушку лицом к себе.

— Отлична шутка, Фракирь, — оценил я, — я даже почти поверил.

— А я и не шучу, — серьёзно ответила она, глядя мне в глаза.

И тут я снова увидел это выражение лица. То самое, что когда-то давно промелькнуло лишь на мгновение, и я решил, что мне показалось. Но сейчас…

Сейчас я был уверен, что вижу перед собой исчадие зла. Оставаясь всё той же девушкой, Фракирь вдруг преобразилась. Её прекрасные глаза, полные понимания и грусти теперь стали безумными и излучали только ненависть, а чарующая нежная улыбка превратилась в хищный оскал.

— О чём ты говоришь?! — спросил я, едва дыша от ужаса, глядя на любимую женщину.

— Я должна признаться, — ответила Фракирь, — я была с тобой не до конца откровенна. Видишь ли, давным-давно я пыталась доказать всему магическому сообществу то, какую великую силу хранит в себе измерение хаоса, и, что, если объединить его с нашим измерением, маги получат неисчерпаемый источник новых возможностей и знаний. Но эти жалкие консервативные трусы не оценили мою идею и в корне её отвергли. Тогда, мне пришлось взять всё в свои руки…

По мере того, как Фракирь продолжала свой рассказ, я, постепенно, отходил от неё всё дальше. От неё прежней не осталось и следа. Теперь передо мной стояла не прекрасная заботливая женщина, но безжалостная ведьма, одержимая безумной идеей и жаждой мести.

— …Но этим ничтожествам всё-таки удалось загнать меня в угол, — продолжала Фракирь, — и я перенесла своё сознание в измерение хаоса. Моё тело же было уничтожено в этом измерении, потому я и не могла вернуться. Но я не жалею. Ох, Марк, если бы ты только знал, как прекрасен хаос! Ты видел лишь малую его часть! Крупицу! Я же, за столько лет пребывания там, изучила хаос досконально. И убедилась в том, что страх перед ним — настоящее невежество. А маг не имеет право быть невеждой! Эти глупцы, остановившие меня тогда, не заслуживают называться магами и вообще быть причастными к оккультным наукам. Я намерена снова показать им, как сильно они ошибались! И, если они снова отвергнут мои идеи, мне ничего не останется, как стереть их с лица земли, чтобы освободить место для новых, менее узколобых волшебников, чей разум не ограничен ничтожными рамками восприятия!

Она дико рассмеялась, и от её смеха в моих жилах застыла кровь. Я начинал осознавать, что натворил и какого монстра выпустил из клетки. Но всё равно в глубине моей души ещё теплилась наивная надежда на счастье.

— Но, Фракирь! — возразил я, — А как же мы?! Я ведь… Я думал, что верну тебя в реальный мир, и мы просто будем вместе!

— Конечно, малыш! Конечно мы будем вместе! Я безумно благодарна тебе за моё возвращение! И не останусь в долгу! Ты станешь моим спутником и союзником в новом мире. Мы будем править рука об руку, как единственные, кто достоин этого. Мы будем вместе и будем счастливы, но только после моей мести.

— Но одумайся! Это же было очень давно! Всё уже в прошлом!

— Не для меня. Я намерена закончить начатое и покарать всех, кто встанет на моём пути! Что скажешь? Ты со мной, Марк?

Она протянула мне руку, и я уставился на неё, абсолютно не понимая, что мне делать. В моей душе бушевал такой ураган, что я даже не слышал собственных мыслей. Единственное, чего мне хотелось — это поддаться звериному инстинкту и убежать от страха куда подальше.

— Ну так что? — спросила Фракирь в нетерпении, — Ты со мной, малыш, или нет?

— Н-нет, — робко ответил я наконец, — нет, Фракирь, прости. Но это — не то, о чём я желал. Прошу тебя. Оставь эти мысли и пойдём со мной! Мы можем быть счастливы и без этого всего.

Я умоляюще смотрел на женщину передо мной, а она, с расстроенным выражением на лице, медленно убирала протянутую руку.

— Что ж, — сказала она наконец, — очень жаль. Но это твой выбор, Марк. Я его уважаю и принимаю. Не переживай, я всё сделаю сама.

— Но как?! Ты ведь одна! Остальные маги тебя остановят!

— Ох! Пусть попробуют! Они едва смогли сделать это в прошлый раз, а теперь я стала многократно сильнее! Не беспокойся обо мне. Бойся лучше за них и ещё… Не вставай у меня на пути.

Договорив, она щёлкнула пальцами и растворилась в облаке красного тумана, осевшего дымкой на полу. А я снова остался один. Только тогда я ещё не представлял, насколько.

Глава 17

Поджав хвост, я вернулся в свою комнату совершенно разбитый. От боли в душе я даже не заметил, как добрёл до своей двери. Помню лишь, что путь показался мне невыносимо долгим.

Когда же я вошёл внутрь, то окончательно потерял над собой контроль, увидев бездыханное тело Гертруды, закованное перед столом. Опомнившись, я освободил девушку, и она тут же рухнула на пол, не подавая признаков жизни.

Долго. Очень долго я пытался привести её в чувства, умоляя открыть глаза. Но она не открывала.

Гертруда Генье была, без преувеличения, надеждой магического сообщества. Она олицетворяла собой все лучшие проявления, не только ученика академии, но и волшебника. Она являлась будущим магии, способным привести её к невероятным вершинам. И я собственноручно убил это будущее.

Я держал холодное бездыханное тело на руках, сидя на полу, и выл, осознавая, что натворил. Я качался взад и вперёд, слово умалишённый, и рыдал, не останавливаясь. В конце концов я отпустил Гертруду, и сам повалился на пол, свернувшись калачиком и обхватив голову.

Не знаю, сколько я так провалялся, но