Я почувствовала, как краснею. Видимо, красный был не в моде, потому что София предпочла белое. Побелела как полотно.

– Но если кто-то из вас боится…

Боится? Да я чуть в обморок не хлопнулась! Я уже представила, как сижу в большом офисе, попиваю кофе из телефонной трубки, говорю по сережкам, а из ушей свисают две большие чашки. На одной мое имя: «Урсула – тупица», а на другой – название моей колонки: «На связи чокнутая». Пока в голове возникали все эти сцены, с губ сорвалось:

– Я не боюсь.

София сказала то же самое одновременно со мной.

Тогда психолог нас отпустил. «Пока, Джордж», – и мы ушли.

Из кабинета мы вышли каждая своего цвета и пошли каждая в свою сторону. Ясно одно: если мы обе и приняли глупые правила Джорджа, то только потому, что, сколько бы историй он нам ни рассказывал, психолог всегда стоит выше ученика в школьной пищевой пирамиде и ни одной из нас не хотелось быть съеденной. Но это ни в коем случае не означает, что мы с ней похожи.

И уж тем более не означает, что мы подружимся.

Честное слово, дома я была готова всё рассказать папе про это журналистское расследование. Хотела показать ему, что София за человек. Я швырнула рюкзак в угол и сразу пошла в его кабинет. Но папы там не оказалось.

Тогда я заглянула в его комнату. Он стоял спиной ко мне и лицом к зеркалу, поправлял челку, разглядывал себя то с одной, то с другой стороны и с разными интонациями повторял одну и ту же фразу. Довольно глупую, к слову сказать. «Привет. Как дела?» – серьезным голосом спросил он. «Привет. Как дела?» – вкрадчиво уточнил папа с легкой улыбкой, которая так нравилась маме. «Привет! Как дела?» – прошептал он так, словно приглашал зеркало на танец.

– Что ты делаешь? – спросила я.

Папа увидел мое отражение в зеркале и вздрогнул. Когда он повернулся ко мне лицом, он покраснел, как спелый помидор. Который вдобавок раздавили на нашем коврике в прихожей.

– Урсула! Как прошел день? Я как раз тебя ждал. На кухне пюре и сосиски. Ты потом пойдешь к Алексу, да?

– Не знаю.

– Ты ведь ходишь к нему каждый день…

– А сегодня не пойду, – огрызнулась я.

– Лучше сходи, потому что я должен уйти.

– Уйти? Сейчас? Куда?

– Успокойся, хорошо? Я схожу выпить кофе, скоро вернусь.

– Пей кофе дома. Ты мне не помешаешь.

– Знаю, что не помешаю. – Папа улыбнулся и вышел в коридор. – Я договорился кое с кем встретиться.

– С кем?

– С друзьями. – На этот раз он быстро обернулся.

– Ты не можешь оставить меня одну! Я никогда не оставалась дома одна!

– Поэтому предлагаю тебе сходить в гости к Алексу.

– У него корь.

– У него нет кори.

– Нет, есть! Я говорю правду!

– Да? Такую же правду, как то, что София – твоя лучшая подруга? Та, которую ты ударила?

– Я ее не била! Она первая…

– Послушай, Урсула. – Папа тяжело вздохнул и снял с крючка ключи. – Давай не будем спорить. В последнее время столько всего произошло, что, по-моему, я заслужил немного спокойствия. Скоро вернусь.

– Что это за друзья такие? Может, там подруги?

Папа закрыл за собой дверь, а я ударила по ней ногой, хотя вмятины, к счастью, не осталось.

Потом я съела холодное пюре с сосисками, всё сразу, взяла свои ключи и направилась к Алексу.

Сосед стоял за дверью, на том самом коврике цвета его волос и папиного румянца.

– Сюрприз! – воскликнул он. – Сегодня я пришел к тебе в гости. Что скажешь? Я зайду? Это твоя комната? Надо поздороваться с твоим папой? Здравствуйте, мистер Дженкинс!

– Папы нет дома. А почему бы нам не пойти к тебе, как обычно?

– Меня мама отругала, – как бы между прочим ответил Алекс.

«Проблемы в компьютерном раю четы Маккензи?» – подумала я.

– За что?

– Она ничего не понимает, – уклончиво ответил мой гость, который, не останавливаясь, направился прямиком в мою комнату. – Ну что, продолжим вести твой глоб?

– У меня нет компьютера, забыл?

– У твоего папы есть.

– Он не разрешает мне брать компьютер без него.

– Правда? – Алекс тут же сник, как будто ему объявили, что рождественские каникулы отменяются. – Тогда чем займемся?

– Откуда я знаю? – ответила я и рухнула на кровать. Мой друг улегся на ковер.

– Давай поговорим.

Кошмар. Для Алекса предложение поговорить означало только одно: «Хочешь, я расскажу, какие обновления установил на свою операционку?» Тут я поняла, что мы с ним ни разу не говорили по-настоящему дольше тридцати секунд. Я молчала, как рыба, глядя в потолок. Повисла пауза.

– София обошлась с тобой нечестно, – наконец сказал мой случайный друг.

Поцеловать Алекса мне не хотелось, как это было у Джорджа, но я бы с радостью пожала ему руку и объявила: «Привет, я Урсула, и я обожаю, когда о моих врагах говорят плохо».

– Вот именно!

– Это мерзко. Что было в кабинете психолога?

Я во всех подробностях пересказала ему то, что говорил нам Джордж, так же подробно, как и тебе. Алекс слушал меня внимательно и не перебивал со своими комментариями про гигабайты и чудесные антивирусы. Он по-настоящему слушал меня. Даже лучше, чем взрослые. Хотя я удивилась, когда в конце он подытожил:

– То есть Джордж спросил, как ее зовут, и она просто ответила: «София»?

На моем лице опять появилось такое выражение, как у коровы, которая смотрит на туповатого теленка.

– Да. Это всё, что ты заметил?

– Потом Джордж обратил внимание на то, что у вас одинаковые фамилии. Откуда он узнал?

А ведь и правда! Откуда? Тут и до меня дошло, что София называла его «Джордж». И больше всего она перепугалась, когда он вошел в кабинет! Значит, они уже были знакомы. Почему они это скрыли?

Ребекка сделала вывод: у Джорджа и Софии была какая-то общая тайна.

– Слушай! – подскочила я. – Не знаешь, бывала ли София у психолога раньше?

– Староста? Едва ли…

– По-моему, они знакомы.

– Ты так решила, потому что он знал ее фамилию?

– Нет! – Я сразу всё вспомнила. – Есть еще кое-что. Джордж сказал мне, что София – отличная журналистка, и едва ли он так решил по последней статье.

Алекс задумался.

– Джордж поделился, – продолжала я, – что недавно работает у нас. Ты говорил, что София раньше училась в другой школе.