машину так, что Никита оказывается у меня между ног, продолжая зверски сжимать мою талию. Повисла оглушающая тишина, в которой, как мне кажется, слышен только бешеный стук моего сердца и его разъярённое дыхание. И без того короткая юбка, задралась выше некуда, но меня это сейчас вообще не волнует. Меня волнуют только дикие, злые глаза братца, которые в данный момент прожигают во мне дыру. С каждой секундой его руки сжимаются всё крепче, кажется ещё немного, и я услышу хруст своих рёбер. От такой близости с его телом, сердце предательски заколотилось в ломаном ритме. Как не пытаюсь не смотреть, но взгляд, против воли, цепляется за его губы. О чём я вообще думаю⁈

И в следующий миг я, действительно, забываю о чём думаю, потому что в мой рот резко врывается язык брата. От неожиданности распахиваю глаза и пытаюсь оттолкнуть Никиту, но его губы только сильнее сминают мои в совсем не родственном поцелуе. Ослабив хватку на моей талии, он прижимается ко мне всем телом, издав рваный выдох. От этого звука мои предохранители полетели к чертям собачьим, и я обвила ногами его торс, отвечая на этот сумасшедший поцелуй. От его близости, тепла, от ладоней, крепко держащих мой стан, по телу разлилась волна удовольствия, затягивающая узел внизу живота. Как это всё неправильно!

Будто прочитав мои мысли, Ник резко отстраняется.

— Сука! — оглушил меня глухим рыком, ударяя кулаком по стиральной машинке сбоку от меня.

Затем отвернулся, вцепившись себе в волосы обеими руками и спешно покинул ванную, оставив меня наедине со своими пошлыми мыслями.

Я уже не понимаю, что происходит. Эта игра в кошки-мышки заходит слишком далеко. Я хочу его, и это глупо отрицать. С его уходом меня окутало чувство леденящей пустоты. Глаза начало щипать от застывших в них слёз. Добегалась…

Глава 16

Никита

— Сука! — от злости на самого себя ударил по стиральной машине, так что та заходила ходуном. Это немного отрезвило мой мозг. Лиса сжалась от испуга, от этого стало вдвойне тошно.

Кто бы знал, каких усилий мне стоило оторваться от этих сладких губ. Пока не натворил дел, вылетел из квартиры и сел на скамейку у подъезда, вдохнул полной грудью свежий воздух.

Я опять не сдержался. Мне снова снесло крышу. Кажется, от этой болезни под названием «Несносная двоюродная сестра» нет лекарства. Надо продержаться ещё неделю, а потом она уедет, и всё вернётся на свои места. Я дальше буду жить своей привычной жизнью, без этого исчадия ада.

Встал со скамейки и бесцельно пошёл шататься по ночному городу, перебирая в голове ворох из мыслей. Домой идти опасаюсь, там она, а я на грани. Нельзя переступать эту черту, потому что я не представляю, как после этого жить. Все мои моральные устои и убеждения и так трещат по швам. Этот демон ворвался в мою жизнь и перевернул в ней всё вверх дном, а потом спокойно уедет, оставив за собой этот бардак, который мне пол жизни разгребать.

Я никогда ни к кому не привязывался, даже к Тане, с которой мы были чуть больше месяца. Ну была она и была. Хорошо. Сейчас нет её, и тоже хорошо. Вообще плевать. А эта дрянь рядом, и убить хочется. А вот, что будет, когда она исчезнет, я пока боюсь думать.

Неделя. Всего за неделю она вывернула меня всего наизнанку. Уникальная баба. И осталось ровно столько же. Но больше, чем сейчас, из меня не выпотрошить. Дальше, только точка невозврата, а этого нельзя допустить ни при каких обстоятельствах.

Вообще, это я во всём виноват. Сам выкопал себе яму. Надо было изначально выстраивать наши отношения в нормальном русле. Возможно, мы бы даже могли подружиться. Хотя, нихрена бы мы не подружились. Это я понял, когда в первый день увидел её в одном нижнем белье. Друзей не хочется отодрать во всех неприличных позах.

Так, слоняясь по полупустым улицам, наткнулся на круглосуточный цветочный магазин, на автомате забрёл внутрь, очнулся от голоса молоденькой продавщицы.

— Вам чем-нибудь помочь?

— Я не знаю, — растерянно ответил девушке. Я, действительно, не знаю, зачем сюда пришёл. — Можно мне вон те? — произнёс, увидев огромный букет из сиреневых пионов и нежно-розовых лилий.

— Да, конечно, упаковка нужна? — вежливо поинтересовалась продавщица.

— Нет, спасибо.

Выйдя из магазина, отправился в сторону дома, как хренов Ромео, с букетом наперевес. Я вёл себя, как полный придурок и должен извиниться, хотя бы так.

Зашёл в квартиру, поднялся к её спальне и аккуратно приоткрыл дверь. Надо же, даже не закрыла на замок после всего. Лиса мирно спит, свернувшись клубочком, поверх одеяла в какой то забавной пижамке с бантиками и нелепым пучком на голове. Милаха. Где-то в груди щемануло непривычное чувство. В комнате довольно прохладно. Закрыл распахнутое настежь окно, укрыл сестру пледом и положил букет на подушку рядом с ней. Лиса поморщила нос, принюхиваясь во сне, чем вызвала у меня искреннюю улыбку. Поддался какому-то глупому порыву и осторожно погладил девушку по щеке, от чего она, нахмурившись, забубнила что-то невнятное. Невольно усмехнулся, Лиса даже во сне умудряется «показывать свои клыки».

Зашёл в свою спальню, скинул одежду и без сил завалился на кровать. Этот день меня вымотал. Три часа ночи, а сна ни в одном глазу. Уставился в окно на яркую полную луну. Почему в жизни всё так подло устроено? Почему, единственная девушка, которая смогла вызвать во мне какие-то нежные человеческие чувства, оказалась моей сестрой? У Создателя отличное чувство юмора. Лучше бы, я вообще никогда её не встречал.

Открываю глаза от солнечного света, который нещадно слепит. Твою ж мать, как всё осточертело. Уткнулся лицом в подушку и беспомощно замычал. Сколько вообще времени? Нашарил под подушкой телефон. Одиннадцать утра, супер. А чем это пахнет? В животе предательски заурчало. Это что, еда? В моём доме пахнет едой? Нонсенс.

Залез в спортивные штаны и побрёл на запах. Спустившись на кухню, вижу сестрёнку, в длинной майке, прикрывающей попу, с тем же смешным пучком на голове, пританцовывающую в наушниках у плиты. Не смог сдержать улыбку. Скрестил руки, облокотившись о косяк, и затаился, чтобы не спугнуть. Лиса что-то напевала себе под нос, виляя пятой точкой. Даже в таком невинном виде, она умудряется пробудить моего друга в штанах.

В какой-то момент она разворачивается, замечает меня, застывает с тарелкой в руках и вынимает наушники.

— Давно ты здесь стоишь? — спросила, смущенно улыбаясь, поставив тарелку на стол.

— Не