От поражения Вильгельма спасло то, что он к этому времени уже взял аркезскую крепость. По иронии судьбы замок, который должен был стать базой для мятежа против герцогской власти, превратился в ее главную опору. Именно сюда стали стягиваться со всей провинции оставшиеся верными герцогу вассалы. Вас дает весьма обширный список феодалов, пришедших оборонять Нормандию, а более надежные источники подтверждают, что в оценке их численности он не ошибся. Это уже само по себе было большим успехом. Вильгельм Пуатьеский обращает внимание еще на одну важную деталь. По его мнению, прибывавшие под знамена герцога Вильгельма люди были убеждены, что защитить свои собственные имения они смогут, лишь защитив герцогство в целом, и в этом их интересы полностью совпадали с интересами их сюзерена. В итоге в распоряжении у Вильгельма оказалось достаточно людей для того, чтобы разделить их на две армии и вести боевые действия сразу на два фронта. С одной армией, составленной в основном из представителей Центральной Нормандии, он сам направился через Эврё навстречу королю Франции. Вторую возглавили граф О Роберт, Гуго Гурне, Вальтер Жиффар, Роже Мортемерский и Вильгельм Варенн, которые выступили непосредственно из своих владений, чтобы остановить графов Одо и Рейнальда. Последние, как выяснилось, удара со стороны Восточной Нормандии совершенно не ожидали. Их армия вошла в Нормандию через Нёфшательан-Брэ и, двигаясь по дороге, ведущей к Мортемеру, занималась грабежами и насилием. Она представляла собой удобную цель для атаки, чем и поспешил воспользоваться граф О, решивший нанести удар у Мортемера сразу всеми имеющимися в его распоряжении силами. Сражение продолжалось с переменным успехом почти целый день. Но постепенно недисциплинированность французов сказывалась все больше. Из-за нее они несли огромные потери и в конце концов проиграли. К сожалению, свидетельств участников этой битвы, которые так важны для восстановления деталей, не сохранилось. Однако главное известно – граф Понтьё Ги погиб, Одо и Рейнальду удалось спастись бегством, с трудом пробившись через ряды атакующих, а их войска были полностью разгромлены. Поражение было столь полным и неожиданным, что, когда весть о нем дошла до находившегося на другом берегу Сены короля Франции, он поспешил уйти из Нормандии. Будущий завоеватель Англии был спасен.

Победа при Мортемере имела огромное значение. После нее герцог Вильгельм уже никогда не сталкивался со столь реальной угрозой потери власти. Внутриполитическая ситуация в самой Нормандии сразу же значительно улучшилась, поскольку мощная антинормандская коалиция начала распадаться. Король Франции и граф Анжу отступили, а граф Аркеза, уже находящийся в изгнании, потерял все шансы на возвращение. Его права и права его сына Вальтера на графство были аннулированы. Земли Талу вошли в состав графства Руан, и это положение сохранилось на протяжении всей дальнейшей нормандской истории. Владетельных графов в Нормандии больше не было. Не менее примечательна судьба архиепископа Може. Вскоре после сражения при Мортемере (в 1055-м, а возможно, уже в 1054 году) в Лизье состоялся церковный собор под председательством епископа Сите и папского легата Эрманфрида, на который собрались все епископы провинции. Его участники единогласно проголосовали за смещение Може и за назначение нового архиепископа в соответствии с утвержденными тогда церковными реформами. Герцог Вильгельм полностью восстановил власть над Верхней Нормандией, а собор фактически дал ему на это церковное благословление.

То, что Мортемер стал поворотным пунктом в судьбе герцога Нормандии Вильгельма II Завоевателя, является общепризнанным фактом. Для нас вышеописанные события интересны еще и тем, какой вклад в их развитие внес непосредственно Вильгельм. До 1046 года он не мог оказывать сколько-нибудь серьезного влияния на то, что происходило в Нормандии. В кампании, завершившейся на Валь-э-Дюне, он также играл второстепенную роль. Но на этот раз все происходило совершенно иначе: проявив энергию и решительность, он оказывал реальное влияние на развитие ситуации, что в конечном итоге и позволило ему занять положение, соответствующее его титулу. Личная храбрость, проявленная герцогом в Мене, не могла не вызвать восторг у его воинственных подданных. Кроме того, они впервые смогли воочию убедиться в его полководческих талантах, о которых вскоре заговорят повсюду. Даже если метод, примененный им при осаде Бриона, Донфрона и Аркеза, был обычным для нормандцев, он сумел использовать его с максимальным эффектом, а ночной рейд на Алансон, без сомнения, являлся блестящим тактическим решением. В Мене он также впервые использовал сочетание жестокости и снисходительности по отношению к противнику, которое станет столь характерным для всех его последующих военных кампаний. Дикая жестокость в отношении жителей Алансона послужила наглядным уроком для защитников Донфрона, которые вскоре сдались и получили не только прощение, но и покровительство герцога. Подобным образом он еще не раз будет действовать и в Нормандии, и в Англии. Успехи герцога способствовали появлению новых соратников, число которых постоянно увеличивается. Широкая поддержка нормандской знати в кризисной ситуации 1052–1054 годов, бесспорно, являлась следствием того авторитета, который он сумел завоевать в ее среде благодаря своим личным качествам и своей решительности.

Но это вовсе не означало, что герцог Вильгельм мог теперь спокойно почивать на лаврах. Хотя в самой Нормандии его положение после 1054 года было, как никогда ранее, прочным, до заключения формального мира с королем Франции ему еще предстояло выдержать непростую борьбу. Не исключено, что он сам намеревался занять наступательную позицию. Возможно, именно с этим связано строительство укреплений в Бретейе, напротив Тилльери, под руководством Вильгельма фиц Осберна. Однако переговоры между герцогом и королем продолжались. Документов, раскрывающих их детали, не сохранилось, не известна также дата заключения соглашения, к которому они привели. Тем не менее, можно с достаточной долей уверенности предположить, что уладить отношения со своим сюзереном герцогу удалось в 1055 году, причем на довольно выгодных для себя условиях. Вильгельм II освобождал плененных при Мортемере вассалов короля, а король в ответ утверждал его права на все земли, захваченные нормандцами в ходе войны с графом Жофреем. Самого Жофрея такая договоренность, естественно, устроить не могла. Враждебность между Нормандией и Анжу вновь начала нарастать.

Точкой, в которой сосредоточились противоречия, опять стал пограничный район вокруг Донфрона. В двух расположенных здесь крепостях – Мон-Барбе и Амбриер – герцог Вильгельм разместил свои гарнизоны. В центре развернувшихся событий опять оказалось семейство, которому принадлежали земли на стыке границ Франции, Анжу и Нормандии. В 1054 году городок Майенн, находящийся в семи милях от Амбриера, являлся владением некоего Жофрея, предположительно сына Хемо де Медано, обосновавшегося здесь за сорок лет до этого. Помимо владений в Мене Жофрей имел земли в Шартре, а подпись его встречается также на документах Мормотье и Мон-Сен-Мишель. Таким образом, он занимал положение аналогичное тому, которое было у владетелей Беллема. Размеры его собственности были, правда, поменьше, но так же, как и семейство Беллем, он имел возможность играть на разногласиях своих могущественных соседей – графов Мена и Анжу, короля Франции и герцога Нормандии. Почувствовав угрозу со стороны Нормандии, он обратился за поддержкой к Жофрею Анжуйскому. Тот незамедлительно откликнулся. Заручившись поддержкой своих старых союзников Ги-Вильгельма Аквитанского и графа Одо Бретонского, он двинулся на штурм Амбриера. Однако на этот раз герцог Вильгельм сумел не только отстоять крепость, но и нанести серьезный урон нападавшим. Сам Жофрей Майеннский был взят в плен и увезен в Нормандию, где его принудили признать герцога своим сюзереном. Таким образом, еще одно весьма влиятельное в пограничных землях феодальное семейство оказалось в вассальной зависимости от Нормандии.