Майя перешла в гардеробную и, второпях сняв униформу, с энтузиазмом принялась примерять пневмокостюм. Турал старался не отвлекаться от управления машиной, но отражение в зеркале заднего вида не давало ему покоя: тонкое термобельё, обтягивающее её фигуру, назойливо будоражило фантазию.

Он посчитал недостойным поддаваться искушению, подсматривать за ней и, окликнув, коротко проинструктировал:

– Майя, примерь только костюм, «горшок» на голову пока не надевай.

– Хорошо, – смутившись, спохватилась она и быстро прикрыла дверь гардеробной.

Листая на коммуникаторе фотографии, сделанные первой миссией на месте высадки, Турал пытался сориентироваться на местности. В итоге, остановив ровер, он объявил:

– Кажется, приехали.

Вернувшись в салон, Майя склонилась над креслом. За правым бортом у подножия холма виднелся полузасыпанный песком посадочный модуль, походивший на большой казан конической формы.

– Это он? – спросила она.

– Да, – ответил инженер. Встав, он подошёл к полке и достал пневмокостюм. – Ты пока не торопись, мне сначала нужно свой кожух восстановить.

Залепив повреждённые места пневмокостюма похожими на скотч тонкими пластинами герметика, отложил высыхать, а затем сказал:

– Теперь надевай жилет.

Надев жилет, Майя подошла к нему. Застегнув на ней застёжки, Турал взял её за кисть, с панели управления на запястье включил биометрический компьютер. Пневмокостюм, сильно сжимая тело, быстро стал на ней стягиваться. На дисплее панели появилась таблица самодиагностики.

– Так, – задумчиво произнёс Турал, – аккумулятор заряжен, кислород есть, надо только фильтры сменить. А костюм-то тебе великоват, – усмехнулся он. – Чувствуешь где-нибудь давление меньше, чем на других местах?

– Да, немного.

– Здесь и здесь, – он указал на её бедро и грудь.

Майя, смутившись, кивнула.

– Ну, естественно, ты ведь одна такая, – подметил он, глядя на дисплей. Затем, не сдержавшись, захихикал.

– Что? Почему смеёшься? – растерянно спросила она.

– Извини, ничего… Просто я, кажется, знаю, чей это костюм, – ухмыляясь, выдал он.

Майя промолчала, потому как знала, что пневмокостюм, который был на ней сейчас, до неё носила известная во всей экспедиции блудница с ником «Песочные Часы», славившаяся тем, что могла надевать трусы, исполняя сальто.

– Хорошо, – кивнул он, закрепляя гермошлем. – Теперь выдохни воздух и постарайся не дышать, а я через инженерное меню настрою под тебя. Будет жарковато, но за бортом всё сбалансируется.

Через четверть часа они стояли в шлюзовой камере, ожидая понижения давления.

– Не передумала? – громко прозвучал его голос в наушниках.

– Нет, – мотнула она головой.

Ей становилось жарко, но, когда он открыл дверь шлюза, она ощутила, как снаружи повеяло холодом пустыни. И вместе с этим палящий зной склонявшегося к закату солнца, обжигая лицо, резал глаза.

Турал, сойдя на поверхность, повлёк её за собой.

– Выходи, ты ведь этого хотела! Увидишь Марс таким, какой он есть на самом деле. Мы сейчас пройдём по стопам его первых покорителей. Только на Солнце не смотри, за стёклами ровера это незаметно, но здесь солнечное облучение в два с половиной раза интенсивней, чем на Земле: даже вечером можно получить загар.

Сглотнув подступивший к горлу комок, Майя выглянула наружу. Держась за проём двери, она осторожно ступила на заднюю подножку. Окинув взглядом раскрывшийся пейзаж, она ощутила лёгкий трепет. Всё вокруг казалось ярким и контрастным, над головой по бледно-оранжевому небу плыли редкие облака. От страха под ложечкой щемило, но отступать она не собиралась.

– Тебе помочь? – спросил он, протягивая ей руку.

– Нет, – ответила она, передавая ему дрожащей рукой камеру. – Лучше снимай.

Взяв камеру, он начал снимать. Переборов страх и сомнение, она спрыгнула с подножки и, воспарив как птица, вырвавшаяся на свободу, приземлилась в мир красно-золотых песков. Необъятный мир, покрытой жёлто-красной пудрой, расстилался у её ног. Сделав несколько нерешительных шагов по мягкому, как тальк, реголиту, она остановилась. Её волнение мгновенно улетучилось, и спустя минуту она как ребёнок, подняв голову к небу и распрямив руки как крылья, радостно крутилась вокруг своей оси, наслаждаясь свободой открытого пространства.

Снимая происходящее на камеру, Турал предупредил:

– Будь осторожна, на камни не наступай, они острые. Дожди здесь не идут, и вода их не точит.

После минутной эйфории и лёгкого головокружения Майя отдышалась и уверенными шагами последовала за своим гидом к спускаемому модулю.

Время и сухой климат пощадили спускаемый аппарат, практически не содрав с него краску. Казалось, если постучаться, то кто-то из его обитателей непременно откроет люк и пригласит на чашку кофе. Но отсутствие следов говорило о том, что полузасыпанный модуль уже давно заброшен посреди замёрзших холмов. Вокруг него ничего не было: всё, что астронавты не забрали с собой, они убрали внутрь модуля.

– Мы можем войти? – спросила Майя.

– К сожалению, нет, – сказал Турал. – Роберту достанется от Агентства, если узнают, что мы без санкции входили внутрь.

Майя стояла перед люком на том месте, где когда-то на поверхность планеты впервые ступила нога человека.

– Кто из них был первым?

– А этого никто не знает, – ответил Турал. – С самого начала подготовки к миссии четыре агентства не могли прийти к согласию. Все хотели, чтобы именно их астронавт был первым, кто шагнёт на поверхность.

– И что? – поинтересовалась она.

– Они бросили монету! – сострил Турал, затем добавил: – Нет, шучу, конечно! Решили, что они выйдут вместе и встанут на нижней ступени трапа, который, раскладываясь, расширяется до двух метров, затем все они одновременно ступят на поверхность. Конечно, был кто-то, кто на долю секунды опередил остальных, но это событие на видео не запечатлено, и на первых записях они уже вчетвером скачут вокруг модуля. Кстати, любой предмет, находящийся внутри этого модуля, на аукционе артефактов будет стоить кучу денег, в особенности тот складной трап, с которого они сошли.

– Ты меня снимешь на фоне модуля? – кокетливо спросила она.

– Хорошо, – вздохнул он, направив на неё камеру. – Решила устроить фото сессию? Все девчонки одинаковы! Камера снимает, я не выключал. Роберт должен убедиться, что мы не входили внутрь. На гермошлемах штатные камеры записывают, но наши переговоры им слышать незачем. Поэтому Роберт увидит только запись с камеры.

Турал перчаткой стёр пыль с иллюминатора и, подняв камеру над головой, приблизил к окошку, пытаясь снимать то, что было внутри модуля. Затем он долго смотрел на вершину пологого холма, у подножия которого находился модуль. – Подожди, там кое-чего не хватает. – Он передал камеру ей и направился к вершине.