От этой мысли становилось не слишком уютно. Время – это враг, терпение которого нельзя испытывать бесконечно.

– Госпожа? Вы встревожены? – Ухмылка Нарайяна была искусственной. Он тихо подошел ко мне и, казалось, был всерьез озабочен.

– Нет. Дурной сон, который никак не хочет уходить. Кошмары – это плата за наши дела.

Он как-то странно посмотрел на меня.

– Тебе снятся кошмары, Нарайян? – Я стала тихо давить на него, чтобы по ответам выяснить, чем он дышит.

– Никогда, Госпожа. Я сплю как младенец. – Он медленно повернулся, осмотрел лагерь. Кругом стоял туман. – Что у нас на сегодня?

– Оружие для учений есть? Что, если провести учебный бой? Батальон на батальон? – У меня было достаточно людей, чтобы набрать два батальона в четыреста человек, да еще останется несколько сотен для разных работ в лагере. Можно также организовать плохонький кавалерийский отряд.

– Вы действительно этого хотите?

– Да, было бы неплохо. Но как наградить победителей?

Теперь наши учения включали элементы соревнования. Победители, а также проявившие особое усердие получали награды. Усердие даже в случае поражения заслуживает признания, оно побуждает воинов отдаваться бою целиком.

– Теперь нет необходимости беспокойства о фураже, караульной службе и даже обмундировании.

– Возможно. – Я даже подумывала о том, что, когда мы придем в Гойю, я позволю некоторым воинам привезти жен.

Рам принес мне завтрак. Нельзя сказать, что мы питались как следует, но по крайней мере вдосталь.

– Сколько времени мы намерены стоять здесь? – спросил Нарайян.

– Неделю. – Время поджимало. На севере наверняка уже знали о существовании отряда. Скоро в наши ряды проникнут потенциальные враги.

– Вместо учебного боя устроим смотр. Распространите слух о том, что, если я останусь довольна, мы двинемся дальше. – Это должно было подстегнуть их.

– Да, Госпожа. – Нарайян ретировался. Он позвал с собой дюжину своих ребят, у которых на поясе болтались разноцветные лоскутки.

Интересная компания. Последователи трех основных религий и двух мелких культов. Сюда затесались и освобожденные рабы-чужеземцы. Именно они контролировали обстановку в лагере, хотя официальными командирами были Нарайян и Рам. Следили за порядком и дисциплиной. Воины не вполне понимали, как именно к ним относиться, но приказы выполняли со всей серьезностью из-за зловещей ауры, окружавшей группу. Я и сама ее чувствовала.

Нарайян оставался для меня загадкой. Не было сомнений, что он управлял по меньшей мере дюжиной человек, хотя некоторые принадлежали к высшим кастам.

Я наблюдала. Со временем он выдаст себя – если не откроется сам, как обещал.

А пока он был слишком нужен, чтобы давить на него.

* * *

– Они выглядят почти как настоящие воины. – Я одобрительно кивнула. – Следовало бы одеть их в униформу.

Нарайян кивнул. У него был такой самодовольный вид, будто именно его гениальные способности помогли нам добиться успеха и заронить зерна надежды в людях.

– Как идут занятия по верховой езде? – Это была чисто светская беседа. Я-то знала, что дела обстоят из рук вон плохо. Все эти шуты принадлежали к низшим кастам и с лошадьми были знакомы исключительно сзади. Они их чистили. Но, черт возьми! Грех не использовать таких роскошных жеребцов.

– Неважно. Хотя из кого-нибудь и может получиться толк. Только не из меня и Рама. Мы привыкли ходить пешком.

«Может получиться толк» стало его любимым изречением. И когда обучал меня пользоваться тряпкой, которой задушил караульного из «южан», он тоже заметил, что из меня «может получиться толк».

Подозреваю, его удивила скорость, с которой я усвоила этот трюк. Он получался у меня так, словно с рождения я только этим и занималась. По всей видимости, благодаря давней практике быстрых, неуловимых движений, необходимых для магии.

– Вы говорили, что намерены тронуться с места – спросил Нарайян. И позже: – Госпожа. – Почтительность стала запаздывать. Все-таки в глубине души Нарайян оставался таглианцем.

– Нашим фуражирам приходится заходить все дальше и дальше.

Он ничего не сказал, но, похоже, уходить ему отсюда не хотелось.

У меня было ощущение, что за мной следят. Вначале я думала – вороны. Они мне действовали на нервы. Теперь я понимала Костоправа. Эти вороны вели себя странно. Однажды я сказала об этом Нарайяну, Но тот, усмехнувшись, заметил, что вороны – хорошее предзнаменование. То есть плохое, но для кого-то другого. Я осмотрела местность вокруг. Вороны по-прежнему были поблизости. Их было довольно много, однако…

– Нарайян, соберите дюжину лучших наездников. Я хочу устроить конную разведку.

– Но… Вы думаете?

И как я с этим справлялась?

– Я – не тепличная роза. Отправляемся в разведку.

– Как прикажете, Госпожа, так и будет.

Вот именно, Нарайян, вот именно.

Лебедь взглянул на Ножа. Пренебрежительное отношение черного гиганта к Копченому сменилось откровенно презрительным. Мужества у колдуна было не больше, чем у червя. Он дрожал как осиновый лист.

– Это она, – заметил Кордит.

Лебедь кивнул. Он усмехнулся, но предпочел промолчать. Она создает войско – и самое организованное из тех, что ему приходилось видеть.

Они сошли с возвышения, откуда обозревали лагерь.

– Мы заглянем туда? – Нож держал колдуна за рукав, словно боялся, что тот даст деру.

– Нет пока. Я хочу обойти кругом, разведать южнее. Место, где они побили людей Хозяев Теней, должно быть недалеко отсюда. Хочу осмотреть, если, конечно, удастся его найти.

– Как думаешь, они знают, что мы тут? – спросил Корди.

– Что? – Эта мысль испугала Лебедя.

– Ты же сказал, что у них организовано все на высшем уровне. А Госпожа всегда отличалась предусмотрительностью. Она наверняка выставила пикеты.

Лебедь поразмыслил над замечанием друга. В лагерь никто не входил, никто и не покидал его, но в словах Махера было рациональное зерно. Если им хотелось остаться и дальше незамеченными, то следовало двигаться.

– Ты прав. Нож, ты тут уже бывал? Где лучше всего пересечь ручей, не знаешь?

Нож кивнул. Это он вел партизан по пятам за войском Хозяев Теней в те тяжкие времена, когда Черный Отряд еще не взял дело в свои руки.

– Тогда пошли. Копченый, приятель, много бы я дал, чтоб узнать, в какую сторону ворочаются шарики в твоей башке. В жизни не видел таких трясогузок, как ты.

Колдун не ответил.

Нож нашел что-то вроде брода в трех милях к востоку от южной дороги, провел их через лес тропой еще более узкой, чем ожидал Лебедь. Дойдя до южного края леса, Нож заметил: