Екатерина вышла на улицу. Просто удивительно, как за пару часов переменилась погода. Поднялся ветер, туман рассеялся окончательно, показалось солнце. Ослепительно сверкая, проносились редкие снежинки. Первый по-настоящему зимний день!

К счастью, несмотря на «несезон», будка фотографа была открыта, стенды расставлены. Тут же стояли небольшая елка, увитая ритмично вспыхивающей гирляндой электрических лампочек, и две вырезанные из фанеры фигуры: громадная — Деда Мороза и поменьше — Снегурочки. Сам хозяин, в тулупе, валенках, ватной, очень украшающей его багровую физиономию бороде и красном колпаке, приплясывал и вопил простуженным басом: «А ну, кому на память, с Дедушкой Морозом и Снегурочкой! Нал-л-летай! Нал-л-ливай!» Время от времени он уходил в будку греться. В один из таких моментов и появилась Екатерина.

— Простите, — начала она, приоткрывая дверь будки. В лицо пахнуло теплом, запахами еды и сигаретного дыма. Дед Мороз был не один. В гостях у него был еще один такой же тип в ватной бороде и красном колпаке, видимо, из соседнего киоска, продающего елки. Деды-близнецы держали в руках полные граненые стаканы и усиленно моргали, стараясь рассмотреть девушку. Почти пустая бутылка водки стояла на столе, там же — остатки нехитрой трапезы. — Добрый день!

— И вам добрый, — хором ответили Деды Морозы.

— Вам сфотографироваться? Я мигом, — засуетился тот, что покрупнее. Он было поставил стакан на стол, но передумал, решительным движением опрокинул в себя, издав при этом что-то вроде «хэк-к». — Холодно, знаете, стоять, — повинился.

— Мне не фотографироваться, — сказала Екатерина, — у меня к вам дело.

— Какое дело? — насторожился фотограф.

— Посмотрите, пожалуйста, вам эта фотография знакома? — Екатерина вытащила из конверта знакомое семейство. — Это не вы снимали?

Дед Мороз взял фотографию, поднес к лицу, внимательно посмотрел и спросил:

— А чего с ними опять не так?

— А что с ними было не так?

— Ничего не было. Их еще Степа делал. А заказ не забрали. Фотография классная получилась. Ну, Степа ее и повесил на стенд — не пропадать же добру. Чтоб народ привлекать, значит. А девушка, черненькая такая, проходила мимо, увидела, еще тепло было, захотела купить, знакомые, говорит, сюрприз сделаю. И негатив попросила. Ну, еле нашел, отдал. Мы, вообще, храним только до года, а тут даже больше вышло. Повезло.

— И что?

— Ничего. Она заплатила, забрала карточку, негатив и ушла. А вы кто? Из милиции? Случилось чего? — Дед Мороз смотрел на Екатерину во все глаза, опираясь на стену будки для равновесия.

— Все в порядке. А больше никто этой фотографией не интересовался?

— Нет вроде. Да что с ней такое, с этой фотографией? Кто эти люди?

— А вы сейчас один работаете? Может, приходили в Степину смену?

— Может, и приходили. А сейчас я один. Уже третий месяц. А в чем дело?

— А когда выдается заказ, клиент расписывается на квитанции?.. — Екатерина напрягла память, пытаясь вспомнить процедуру, принятую в фотоателье, и сообразить, как задать следующий вопрос.

— Где как. У нас все в ажуре! Вы из налоговой инспекции?

— А можно посмотреть?

— Девушка, — укоризненно сказал фотограф, — на что вы хотите посмотреть?

— На квитанцию о выдаче заказа. — Екатерина чувствовала себя глупо, отвлекая занятого человека. — Пожалуйста. — Она открыла сумочку и достала кошелек.

— Да там и смотреть-то нечего, — смирился Дед Мороз.

С трудом развернувшись в крошечной будке, он открыл металлический шкаф и принялся копаться там, приговаривая:

— Сейчас… сейчас… ага, есть, кажется… ну вот, пожалуйста, квитанция, выдано Ситниковой Е.В., тут еще и адрес, надо же, а я и не видел, что она тут написала…

Уже уходя, Екатерина вспомнила о фотографии из альбома Елены. Она молча протянула ее Деду Морозу. Тот взял снимок обеими руками, поднес к лицу. Через долгую минуту сказал важно:

— Да, это она!

— Профессионал. — Екатерина постаралась удержаться от улыбки.

— А может, с нами, это… с морозу? У нас и свеженькая есть, а, девушка? — Фотограф умирал от любопытства.

Через его плечо выглядывал второй Дед Мороз, тоже с умильной улыбкой на физиономии. Борода его перекосилась, колпак съехал на правый глаз, от чего казалось, что он подмигивает. Поддерживая приглашение товарища, он приветливо помахал здоровенным кулаком.

— Спасибо большое, — искренне сказала Екатерина, — в другой раз!

— Жаль, — разочарованно протянул Дед Мороз-фотограф, — а может, тогда снимок на память?

— Я, может быть, еще приду, — утешила Дедов Морозов она, — до свидания.

— До свидания, — ответили те хором, но несколько вразнобой, — приходите.

Некоторое время они смотрели ей вслед, а потом скрылись в будке.

«И что мы имеем на сегодня?» — как говаривал дядя Андрей Николаевич. Екатерина, не торопясь, возвращалась в «Королевскую охоту», прижимая к себе сумочку с добычей. Охотница!

Снегопад усилился, превращаясь в небольшую метель. В языках «зимних» народов много слов для определения снежной погоды. Ну, например, «пурга», «метель», «поземка», «буран», «вьюга», что еще? «Буря», вернее, «снежная буря». «Снегопад». Одним из любимых «упражнений на отвлечение» Екатерины было подбирать синонимы к первому попавшемуся слову. Когда мучает некая мысль и отвязаться от нее невозможно, лучшее средство — игра в синонимы! Молодая женщина решила сделать передышку в детективном бизнесе и дать неким мыслям возможность отстояться в подсознании. Итак, ну, скажем, синонимы к слову «дурак». Так, это несложно. «Пень», «придурок», «дубина». Для подстегивания мыслительного процесса желательно представить себе личность этого самого дурака. Сосед, играющий на трубе в пять утра. «Идиот», «дебил», «кретин». «Псих». Непрямые синонимы также годятся. «Технутый». А есть ли такое слово? Сюда бы тетю Нину. «Прибитый». Школьный сленг. Учительница должна знать эти школьные словечки. «Пристегнутый», «припудренный», «валет», «особо одаренный», «тупак». Хотя какая она учительница! «С приветом». «Долбанутый». «Чокнутый». От шести лет учительской работы остались тоска и недоумение. Учитель не должен быть максималистом. Он должен видеть в ученике и хорошее и плохое и уметь прощать. И забывать. На некоторые вещи закрывать глаза. Екатерина не умела и шла на конфликт. Закрывать глаза ей было стыдно. Натягивать оценки ей тоже было стыдно. Спасибо дяде, давшему ей «путевку» совсем в другую жизнь! А то стала бы как Любочка, Любовь Михайловна, учительница географии из родной школы, дерганое, косноязычное, запуганное существо по кличке Жаба. Слава Богу, весной Любочка ушла на пенсию. Надо бы позвонить ей, как она там, не скучает? Конечно, в школе много случайных людей, да где ж взять неслучайных? Учитель в нашей стране, к сожалению, так и не поднялся на обещанную высоту.