Вальтер удовлетворенно хмыкнул — он взял точный прицел и подбил этого русского с первого же выстрела. Das ist gut treffen! — Хорошее попадание.

— Черт возьми, Зибер! А ты его насадил на свой «вертел»! — прокомментировал по своему обыкновению Алекс Кнаге, — сейчас он со всей присущей прямолинейностью выражал радость за товарища.

Макс Вогель молча указал на распластанные вокруг танка тела экипажа в черных обугленных комбинезонах.

— Неизбежная плата за победу, — бесстрастно констатировал бывший когда-то студентом Вальтер Зибер. — Vae victus![17]

Страдания врага больше не трогали его душу. А показной «книжный» героизм выбил из него удар польского палаша. С тех пор panzer-oberschutze больше доверял своему артиллерийскому длинноствольному «Парабеллуму», с которым никогда не расставался. Как говорит старая немецкая пословица, «Versuch macht klug». — «Опыт делает умным». На войне это грустный опыт, но он помогает распроститься с пустыми переживаниями.

— Эй, сосунки, пошли пожрем чего-нибудь. А то полевую кухню опустошат без нас! — вернул их к действительности прагматичный Алекс Кнаге.

— С удовольствием! — откликнулся panzer-oberschutze.

— Точно, — довольно оскалился Кнаге, «подкалывая» франтоватого Вальтера: — Goldne Tressen nichts zu fressen! — Галуны золотые, а жрать нечего!

— Пасть заткни, — беззлобно ответил Вальтер.

Им навстречу шли пехотинцы, которые спешили занять оборонительные позиции. На околице хутора уже рыли окопы и стрелковые пулеметные ячейки, укрепляли оконные проемы уцелевших хат. Солдаты были навьючены, словно мулы: они тащили пулеметы и противотанковые ружья, патронные ленты и ящики с минометными минами. Изредка попадались автоматчики в черных кожаных перчатках. Среди пехоты было много молодежи этого года призыва. Многие из них еще не растеряли, как Вальтер Зибер военного романтизма и геройства. Попадались и заслуженные ветераны со значками за пехотную атаку, крестами на кителях, нашивками за ранения или подбитый танк.

Многие солдаты Вермахта были вооружены русскими автоматами с массивными круглыми магазинами и дырчатыми кожухами стволов. Это оружие, называемое самими русскими «Papascha», отличалось высокой скорострельностью, емкостью магазина, простотой и надежностью. Созданное в качестве массового оружия пехоты, оно было эффективнее постоянно перегревающихся при стрельбе пистолетов-пулеметов МР-40.

* * *

Пехота… Танкисты традиционно относились презрительно к тем, кто «топал на своих двоих». Нынешняя Мировая война была «соревнованием моторов», и Германия прочно держала лидерство в этой гонке со стрельбой по руинам Европы. И пехота для «роликов»[18]Гейнца Гудериана, Эрвина Роммеля, Эриха фон Манштейна, Фридриха Паулюса и других генералов «новой генерации» превращалась чуть ли не в обузу. В частности, «быстроходный Гейнц» до сих сетовал, что приказ Гитлера остановил его «ролики» перед Дюнкирхеном и не дал возможности по полной проучить этих наглых томми. А все потому, что тогда его танки в стремительном рейде оторвались от пехоты и линий снабжения настолько, что это стало опасным для самого «быстроходного Гейнца». Впрочем, это понимали в ОКВ и ОКХ,[19]однако не могли уразуметь престарелые французские маршалы и заносчивые английские генералы. За что последние и поплатились.

Но вот с вступлением на территорию советской России отношение к пехоте постепенно стало меняться. Вермахт еще только начинал vorwärts nach Osten, однако расстояния, особенности местности и отсутствие дорог в европейском смысле этого слова уже начинали давать о себе знать. И хоть пехота в Вермахте была моторизованной, но зачастую только лишь формально. Бронетранспортеров не хватало, грузовики часто ломались, так что главной проблемой транспорта сейчас, в 1941 году, была такая же, как и в польскую кампанию: нехватка подков для лошадей.

В бою же всесокрушающей ярости и решимости русских можно было противопоставить знаменитую прусскую стойкость потомственных гренадеров.

Так что пехота снова прочно отвоевывала свои позиции в иерархии гитлеровской армии. Именно на нее в конечном итоге и ляжет непомерное бремя самой разрушительной Мировой войны.

* * *

На обед танкисты получили на полевой кухне горячий гороховый суп со свининой, черный хлеб, кофе и шоколад. Солдаты быстро расправились со своими порциями и с добавкой. Алекс Кнаге облизал ложку и сыто рыгнул.

— Сейчас бы завалиться и поспать!

— Не помешало бы, — согласился на этот раз его вечный оппонент Вальтер Зибер.

Но поспать часок-другой прямо возле своего надежного танка у экипажа не получилось. Прибежал оберлейтенант Шталльманн со срочным приказом к развертыванию обороны. Авиаразведка люфтваффе обнаружила крупные силы русских, сосредотачивающихся для удара по хутору близ Ситно.

— Трофейные чешские танки я размещу на флангах, а наш взвод станет мобильным резервом, — распорядился Дитрих. — Передислоцируйте танки за околицу хутора и хорошенько замаскируйте их. Пусть для «Иванов» наша мощь станет неожиданностью!

— Яволь, герр оберлейтенант!

Вальтер Зибер выразился более фаталистично:

— Jeder Tag hat seine Plag‘ — Каждый день имеет свои бедствия.

Эта немецкая поговорка имела и свой русский аналог: «Бог — день, черт — работу!» Сейчас как раз и началась та самая «чертова работа» по уничтожению людей в чужих мундирах, которой так славится война.

— Вижу цели! Со стороны леса приближается до роты танков противника и пехота поддержки.

Сообщение наблюдателя застало советские танки и пехоту на полевых оборонительных позициях. Саперные лопатки с сухим скрежетом вгрызались в спекшуюся от солнца землю. Солдаты создавали новые линии траншей, занимали уже готовые немецкие рубежи обороны.

Задание командования захватить хутор близ Ситно было выполнено. И теперь роли на этой глобальной шахматной доске поменялись. Теперь немногочисленным здесь войскам Красной Армии придется сдерживать наступление превосходящих сил противника. Правда, как это ни странно, помогла неразбериха. По дороге неподалеку от хутора двигались два пехотных батальона на «полуторках» со взводом танков и полковой артиллерии. Это были части 43-го мотострелкового полка 43-й танковой дивизии. Вместе с ними шли и три легкие 122-миллиметровые гаубицы Д-30, которые буксировали тракторы — части 43-го гаубичного артиллерийского полка, которые двигались из района Тройкуры. Среди пехоты мелькали и зеленые фуражки — это были пограничники с нескольких разбитых застав. Привлечение этих подразделений позволило существенно усилить оборону вверенного участка. И было весьма кстати.