Вскоре «кампфгруппа» начала выдвижение к хутору. Позади них на высотке развернулись в боевой порядок 15-сантиметровые гаубицы KwK-18, готовясь поддержать огнем наступающую пехоту и танки.

Пылили по выжженной равнине танки и броневики черными крестами на серой броне, шла пехота с закатанными по локоть рукавами серых кителей. Пулеметчики — со своими MG-34 и трофейными чешскими «зброевками», обычные пехотинцы — с карабинами «Маузер-98К». Только лишь у командиров отделений были пистолеты-пулеметы МР-38, да и то не у всех. И тем не менее постоянная муштра, гибкое взаимодействие с другими родами войск Вермахта и боевой опыт делали их грозной силой. Силой, которая за считаные месяцы прошла по Европе беспощадным крупповским катком.

На подступах к хутору встретились первые русские подразделения. Разрозненные части пытались организовать здесь хоть какую-то оборону. Измотанные боями, израненные, они тем не менее решили дорого продать свои жизни.

Несколько танков, похожие на польские 7ТР, только с красными звездами, и один бессильно-пулеметный броневичок составляли все из тяжелые силы. Против танков у них больше ничего не было, кроме гранат и бутылок с зажигательной жидкостью. Бронебойных противотанковых ружей у русских не было и в помине, в то время как у гитлеровской пехоты уже состояли на вооружении маузеровские «панцерблитцы» и чешские «зброевки».[16]Но немецкие танки не дали русским воспользоваться гранатами.

* * *

Серые, приземистые «панцеры» шли уступом влево. Впереди командирский танк оберлейтенанта, возглавлявшего атаку. На флангах — трофейные «чехи». Дитрих Шталльманн засек цель — один из танков с круглой башней и 45-миллиметровой пушкой.

— Der Panzer in Ziel! — Танк в прицеле! — скомандовал оберлейтенант Шталльманн.

— Яволь! — тут же отозвался заряжающий, panzer-oberschutze Вальтер Зибер. — Feuer bereit! — Готов к открытию огня!

— Feuer!

Грохнула 50-миллиметровая пушка KwK-39L/42, от отдачи «тройка» содрогнулась всем своим стальным телом.

В цейссовскую панораму Дитрих увидел, как из советского танка повалил густой черный дым. Пламя разгоралось все сильнее и сильнее — виной тому был двигатель на летучем и пожароопасном авиационном бензине.

— Zer gut! Der panzer treffen! — Очень хорошо! Танк подбит! — оберлейтенант Шталльманн приказал радисту: — Передай — всем танкам — беглый огонь!

— Яволь, герр оберлейтенант!

И тут же все девять машин с черными крестами на башнях открыли огонь. Из них только Pz.Kpfw.III Ausf.G оберлейтенанта Шталльманна был вооружен орудием с калибром в полсотню миллиметров. На остальных двух «Панцерах-3», несмотря на планы перевооружения, стояли немецкие 37-миллиметровые орудия. А на трофейных чешских танках были установлены 37-миллиметровые полуавтоматические пушки «Шкода» А-7, названная в Вермахте KwK 38(t).

Эти орудия уступали русским «сорокапяткам», но в данном случае все решала плотность огня и качество прицелов. А в этом немцам не было равных. Восемь стволов калибра 37 миллиметров и один 50 миллиметров обрушили на практически неподготовленные позиции русских настоящий шквал огня. Да к тому же Дитрих Шталльманн по рации из своего танка скорректировал огонь 15-сантиметровых гаубиц KwK-18. Взаимодействие на поле боя тоже было сильной стороной немецких войск, что и было продемонстрировано с потрясающей эффективностью.

Шквал огня и металла буквально выметал израненную русскую пехоту из неглубоких окопов и стрелковых ячеек.

Оберлейтенант Шталльманн торжествовал: танковая атака под его началом шла как по учебнику тактики.

— Радист, передай: артиллерия, werfer stopfen! — прекратить огонь! Infanetra vorwärts! — Пехота — вперед!

— Яволь, герр оберлейтенант!

— Справа — броневик противника.

— Feuer bereit! — К стрельбе готов! — тут же четко отрапортовал наводчик орудия Вальтер Зибер.

Дитрих и не сомневался, что броневик «Иванов» будет поражен. Несчастный «гроб на колесах» предназначался для разведки, но никак не для противостояния безжалостным серым «панцерам» — механизированным тевтонским рыцарям эпохи «войны моторов».

Танковые экипажи панцерваффе тренировались до полного автоматизма, и при этом каждый в экипаже до мелочей знал не только свои функции, но и мог заменить товарища. Прошедшая «молниеносную войну» в Европе, гитлеровская армия брала качеством, а не количеством. И это было решающим фактором победы.

Вскоре хутор близ Ситно был захвачен полностью. Русские дрались отчаянно, предпочтя плену смерть, но даже эта их отчаянная жертва смогла лишь несколько отодвинуть закономерный финал.

Скрежеща гусеницами, Pz.Kpfw.III Ausf.G с белой эмблемой в виде летящего призрака с мечом проехался по хутору, остановившись за полуразрушенной хатой из саманного кирпича. Стена дома обвалилась, соломенная крыша обрушилась вниз и тлела потихоньку. Белая штукатурка была покрыта полосами копоти.

На башне откинулся люк, и показалась голова танкиста в черной, сшитой на заказ танковой пилотке с наушниками и витым проводом, уходившим куда-то внутрь серой лобастой коробки. Дитрих Шталльманн закашлялся от гари, освободился от наушников и вылез на броню. Из бокового люка башни показалась закопченная интеллигентская физиономия Вальтера Зибера.

— Экипажу — замаскировать машину и отдыхать! — командир спрыгнул с надгусеничной полки танка в пыль и поспешил к командно-штабному бронетранспортеру Sd.Kfz 251/3. Там находился мобильный штаб «кампфгруппы» под началом пехотного капитана.

— Яволь, герр оберлейтенант.

Из переднего люка выбрался хмурый «Аржмайстер». Механик-водитель, как всегда, был недоволен.

— Шайзе! Не могли остановиться у более целого дома — тут же и пограбить нечего!

Вальтер Зибер смерил его презрительным взглядом.

— А тебе лишь бы мародерствовать!

— Это право сильного.

Эти двое постоянно собачились, а все потому, что эрудированный Вальтер Зибер уязвил простоватого Кнаге, процитировав слова танкового генерала Гейнца Гудериана о том, что танк для него — это повозка с пушкой.

— Ладно, хватит вам… — прекратил перебранку интеллигентный радист. — Пойдемте лучше посмотрим на «иванов».

Даже внешне Вальтер Зибер и Кнаге отличались один от другого.

Вальтер был франтом и трепетно относился к своей черной униформе танковых войск Третьего рейха. Возможно потому, что он сменил белый пехотный кант на погонах и воротнике на розовый — цвет танкистов.