– Вроде Грега?

– Я не знаю, какую позицию занимает Грег, но точно знаю, что вещи не всегда оказываются такими, какими выглядят. Нет ничего хуже скоропалительных суждений. Кроме того, Грега нет с нами, и он не может себя защитить, а я всегда стараюсь не говорить ничего плохого об отсутствующих.

– Мне тоже не помешало бы завести такую привычку, – кивнул я.

– Я пробовал, и много раз безуспешно, жить по принципу «Никогда не обращайся с другими людьми иначе, чем ты хотел бы, чтобы они обращались с тобой». Не думаю, что нам хочется, чтобы люди обсуждали нас за нашими спинами. Ведь правда, Джон?

– Полностью согласен, Симеон.

– Вернемся к Джею и Кенни. На закрытых совещаниях вицепрезидентов я имел обыкновение устраивать жестокие сражения всякий раз, когда обсуждались вопросы, касавшиеся положения персонала. Эти двое всегда настаивали на ужесточении внутренней политики компании, а я всегда выступал в защиту более демократического и открытого стиля руководства. Я был убежден, что Джей и Кенни со своим пещерным отношением способны пустить компанию на дно. В то же самое время Джей и Кенни всегда считали меня тайным коммунистом, мечтающим разорить компанию. Мой босс, Билл, президент компании и мой близкий друг, терпеливо выслушивал эти жестокие баталии, иногда принимая их сторону, а иногда мою.

– Трудно ему было между двух огней, – предположил я.

– Только не Биллу, – быстро ответил Симеон. – Он всегда четко очерчивал границы, особенно когда речь шла о нуждах предприятия. После одной особенно жаркой схватки я отозвал Билла в сторону и сказал: «Почему ты просто не уволишь этих двух идиотов, чтобы мы смогли наконец проводить совещания в цивилизованной и конструктивной атмосфере?» Его ответ я буду помнить до своего смертного часа.

– Он согласился их уволить?

– Наоборот, Джон. Он сказал мне, что их увольнение стало бы самым худшим из всего, что мы могли бы сделать для компании. Конечно, я спросил его, почему. Он посмотрел мне прямо в глаза и сказал: «Потому, Лен, что, если дать тебе возможность устроить все по-своему, ты действительно разоришь компанию. Эти парни помогают тебе не слететь с катушек». Я так разозлился на Билла, что не разговаривал с ним целую неделю!

– Если перевести это на язык, который вы использовали вчера, получится, что Билл давал вам то, что вам требовалось, и не обязательно то, чего вы хотели, я прав?

Симеон кивнул.

– После того как обида прошла, мне стало ясно, что Билл прав. Даже несмотря на то что Джей, Кенни и я ломали немало копий, наши окончательные решения, как правило, были компромиссными и достаточно уравновешенными. Мне были нужны эти ребята, а я был необходим им.

– Мой босс, который становится умнее с каждым днем, пока я сижу тут, не устает напоминать мне и остальным директорам заводов нашей компании никогда не окружать себя людьми, готовыми со всем соглашаться, или людьми одного с нами склада. Он любит повторять: «Если на наших совещаниях все десять человек будут всегда иметь одинаковое мнение, то, пожалуй, девятерых из вас можно будет безболезненно уволить». Похоже, мне следует внимательнее прислушиваться к нему.

– Похоже, что он мудрый человек, Джон.

– Да, полагаю, да. Кстати, что слышно насчет того, чтобы мы встречались за завтраком, а не в часовне?

– К сожалению, ничего утешительного сообщить не могу. Вчера вечером аббат пришел в мою келью и отказал мне в разрешении делить с тобой трапезу.

– Неужели вам в самом деле необходимо разрешение на завтрак со мной? – саркастически поинтересовался я, чувствуя себя немного уязвленным.

– Да, как я уже сказал в воскресенье утром, монахи трапезничают в закрытой части монастыря. Чтобы принимать пищу в любом другом месте, нам нужно получить специальное разрешение. Я обратился к брату Джеймсу с просьбой, и он ответил отказом. Уверен, что у него есть для этого очень веская причина.

Я познакомился с аббатом на прогулке во время обеденного перерыва в понедельник. Сказать, что он не произвел меня особенного впечатления, было бы слишком мягко. Монахи избрали его для выполнения обязанностей аббата больше двадцати лет назад, но мне он показался глубоким стариком – усталым и даже немного дряхлым. И теперь самому Лену Хоффману пришлось выпрашивать у этого немощного старикашки специальное разрешение позавтракать со мной? Да еще получить отказ! Это просто не укладывалось у меня в голове. Но, положа руку на сердце, следовало признать, что больше всего меня раздражала перспектива еще четыре дня подниматься в такую рань.

Стараясь продемонстрировать снисходительное добродушие, я сказал:

– Пожалуйста, не поймите меня превратно, но не кажется ли вам, что это немного нелепо – просить разрешения принимать со мной пищу?

– Поначалу я, наверное, так и подумал, – ответил Симеон. – Но потом выбросил эту мысль из головы. Послушание стало чудесным средством, которое помогло мне избавиться от ложного эго и гордыни. А те, кто вступает на путь обмана, способны стать серьезным препятствием на пути нашего роста, если мы им это позволим.

– Понимаю, – кивнул я, не имея ни малейшего понятия о том, что он имел в виду.

Когда часы начали бить девять, директор школы уже махала поднятой рукой.

– Да, Тереза, – обратился к ней Симеон. – О чем ты хочешь спросить в это чудесное утро?

– Вчера вечером за ужином мы устроили оживленную дискуссию о том, кто был величайшим лидером всех времен и народов. Называлось много имен, но мы так и не смогли сойтись на каком-нибудь одном. Симеон, а кого вы считаете самым великим лидером в истории человечества?

– Иисуса Христа, – последовал довольно сухой и какой-то прозаичный ответ.

Я огляделся по сторонам и заметил, что Грег закатил глаза, а на лицах одного или двух из присутствующих появилось выражение неловкости.

– Раз вы христианин, – продолжила Тереза, – и избрали для себя этот довольно необычный стиль жизни, то меня не удивляет, что вы считаете Иисуса хорошим лидером.

– Нет, не хорошим лидером, а величайшим лидером всех времен, – с нажимом повторил преподаватель. – Я пришел к этому выводу по причинам, которых многие из вас представить себе не могут, и большинство из них были чисто прагматическими.

– Только, пожалуйста, давайте не будем ударяться в религиозную пропаганду, – взорвался сержант. – Я приехал сюда не для этого. Я приехал – нет, меня сюда послали, – чтобы узнать что-нибудь полезное о лидерстве.

– Извини, Грег, но почему бы тебе не заткнуться?! – не выдержал я.

Симеон быстро охладил страсти.

– Тебе понравилось определение, которое мы два дня назад дали лидерству, Грег?

– Если сказать по правде, то понравилось. Кстати, если вы не забыли, я помогал его формулировать.

– Конечно, мы помним, Грег. Мы сошлись на том, что лидерство – это умение оказывать на людей влияние, с тем чтобы вызвать у них стремление упорно трудиться над осуществлением целей, отождествляемых с достижением общего блага. Правильно?