Начальник оперативно-розыскной группы вызвал по рации старшего эксперта:

– Сколько конвой не дотянул до научного лагеря? Километр… Давай наведаемся. Люди здесь, похоже, совсем не задумываются о последствиях своих поступков.

– Мать честная, живой!

Младший научный сотрудник Андрей Мельниченко не верил собственным глазам. Почти ослепший и оглохший, обожженный с ног до головы человек слабо шевелился в луже крови на грязном полу вентиляционной шахты. Андрей попытался привести его в чувство, но тот был так плох, что практически ничего не соображал и постоянно терял сознание.

Человек чувствовал лишь боль. Дикую боль, пронзающую каждую клеточку его искалеченного тела. Видел яркий слепящий луч в непроглядной темноте коридора. Когда этот луч заглядывал ему в глаза и чей-то палец оттягивал воспаленное веко, в голове взрывалась бомба, начиненная острыми гвоздями. Они рвали мозг на маленькие агонизирующие кусочки, и рассудок покидал его, не вынеся адской муки. Затем сильные руки подхватили страдальца, сорвали с него пропитанную кровью одежду и потащили. Когда он открыл глаза в следующий раз, вокруг уже было светло.

Молодой ученый натолкнулся в лесу на пустой военный автомобиль. Это произошло на следующее утро после выброса. Он обнаружил в машине мертвого водителя, а затем неподалеку еще два трупа. Но ему не давали покоя открытые двери уазика: из машины явно выскочили трое. Так куда же делся третий? А еще назойливо маячила черная дыра вентиляционной шахты у подножия крутого песчаного обрыва, метрах в тридцати от разбитого автомобиля.

Мельниченко размышлял недолго. Оставив ящик с реактивами на поверхности, прямо у входа, он перевесил маленький короткоствольный автомат под мышку и, подхватив фонарь, шагнул в темноту подземного коридора. Вскоре он нашел того, кого искал. Наручники были сомкнуты одной дужкой вокруг левого запястья, вторая дужка свободно болталась – видимо, человека пристегнули за что-то в машине, но он сумел вырваться. Это, несомненно, был тот самый сталкер, которого ночью везли к ним военные: слухи о нем уже распространились по научному лагерю.

Сталкеров Андрей встречал на ближних подступах к Зоне, когда ездил туда в служебные командировки. В основном, правда, уже арестованных, но попадались и свободные. Относился к ним научный сотрудник сочувственно, но сейчас, помимо сочувствия, возникло еще и любопытство: так глубоко в Зону еще никто не пробирался. Пройти несколько десятков километров без специального снаряжения, приборов, защиты – все это невольно вызывало уважение. Да еще и пережить выброс.

Впрочем, сталкер его пока еще не «пережил». Жизнь его висела на волоске, и первую помощь пришлось оказывать прямо на месте. В ход пошли перевязочные материалы, антисептики, противостолбнячная сыворотка, антибиотики, противорадиационные и болеутоляющие препараты – в общем, почти вся аптечка. Минут через сорок Мельниченко наконец справился с задачей, и раненый сразу забылся сном. Теперь встал вопрос: что делать дальше?

Андрей не долго раздумывал: тюремная больница лучше, чем смерть в глухом лесу от заражения крови. Он достал из рюкзака спутниковый телефон, но не успел им воспользоваться: пострадавший пришел в себя. Громко застонав, он открыл затуманенные болью глаза.

– Эк тебя отметило… – прохрипел он, упершись глазами в лицо Андрея, и, глянув на телефон, попросил: – Не звони никому…

А затем вновь потерял сознание. Мельниченко невольно дотронулся до своей щеки и усмехнулся. Ее рассекал шрам необычной формы в виде небольшой молнии, оставленный ему на память «шутихой» – очень красивым и опасным аномальным образованием. Толстый плазменный кнут, переливающийся неземными цветами, мог в свое время запросто лишить его головы, но ограничился тем, что оставил отметину.

Сталкер вскоре снова очнулся. Он подозрительно взглянул на молодого незнакомца в ярко-оранжевом защитном скафандре, с боевым автоматом под мышкой, потом на свои забинтованные руки.

– Ты кто? – голос у раненого был слабый.

– Лесник, – отозвался Андрей.

Видя недоумение на лице сталкера, Мельниченко усмехнулся:

– Местный я.

– Местный, значит… – Сталкер глянул на нашивку с надписью «научный лагерь» и попытался встать, но не сумел. – Ствол зачем?

Андрей помог ему приподняться и прислонил спиной к дереву.

– На всякий случай. – Мельниченко поставил оружие на предохранитель и убрал его за спину. – Звать как?

– Волк. – Сталкер легонько брякнул наручниками. – Моя биография тебе без надобности.

Андрей усмехнулся и потянулся за аптечкой – пора было делать раненому еще один укол.

– Тебя, что ли, к нам ночью везли? – спросил он, набирая шприц.

– Может, и меня, – пожал плечами Волк.

– Ну да! – Андрей рассмеялся. – Нам каждый день мужиков в браслетах возят. Немудрено ошибиться – тебя, не тебя!

Он сделал Волку укол и занялся перевязкой, а тот с осторожным любопытством поглядывал на своего спасителя. Широкоплечий, ростом не ниже его самого, он не очень-то походил на лабораторного ученого. В умных серых глазах бегали бесшабашные огоньки, и вообще, чувствовалось, что он здесь «в своей тарелке». Волк огляделся вокруг и невольно поежился от мысли, что этот странный парень не боится ходить в одиночку в глубокой Зоне, да еще после выброса.

– Тебя-то как звать? – спросил он.

– Как хочешь! – снова усмехнулся парень. – Сам же сказал: биография без надобности.

Волк мельком глянул на его шрам.

– Ну, пусть будет «Меченый» – тебе подходит. – Спасибо. Без тебя я бы там загнулся.

– У тебя по-прежнему все шансы. – Андрей начал собирать вещи. – Если не пойдешь в больницу, начнется заражение крови.

Волк мотнул головой:

– Я туда не вернусь. У меня просьба: не сообщай обо мне. Просто оставь меня здесь и уходи. Если не жалко, подкинь что-нибудь из лекарств. Выживу – отблагодарю.

Андрей удивленно вскинул глаза.

– Да ты чего – шутишь? Ты здесь не выживешь! Это вообще без вариантов. Да и найдут тебя скоро: искать будут по-любому. Только, когда найдут, ты уже загнешься.

– Ничего, я попробую, – голос у Волка заметно слабел: лекарство начало действовать. – Сейчас оклемаюсь, отползу подальше… – И он потерял сознание.

Пытаться чего-то от него добиться было бессмысленно: подействовало сильное обезболивающее и в ближайшие два часа его ждал глубокий сон. Андрей собрал вещи и достал телефон, но вызывать никого почему-то не спешил. Что-то удерживало его. Несколько раз он порывался набрать номер дежурного по лагерю и всякий раз откладывал телефонную трубку.

Несколько минут в душе молодого человека шла внутренняя борьба, в которой острая жалость к незнакомому человеку отчаянно сражалась со здравым смыслом, причем разум никак не хотел с этим мириться. Вскоре он немного успокоился, взглянул на спящего и неожиданно для самого себя принял решение, которое в дальнейшем кардинально повлияло не только на его собственную судьбу, но и на судьбу всей Зоны. В тот момент он и представить себе не мог, что данное Волком в горячечном бреду прозвище приклеится к нему намертво. И вести о Меченом со временем разнесутся не только по всей Зоне, но и далеко за ее пределами.