— Кайлар! — проворчала Элена сквозь стиснутые зубы. Можно подумать, он обращал на себя внимание.

Однако Кайлар не отвел глаза. Здесь явно что-то решалось, пусть и глупое, примитивное и первобытное, тем не менее очень важное.

Элене не понравилось, что ее не принимают в расчет.

— Полагаю, в следующий раз вы будете меряться… — Она вдруг умолкла, смутившись.

Рукопожатие наконец закончилось.

— Хорошая мысль, — поддержал Кайлар, ослабляя ремень. — Что скажешь, Брайан?

Брайан милостиво рассмеялся. Остальные подхватили, но Кайлар не сомневался — друга в лице Брайана он не обрел.

— Что ж, рад встрече, — снова повторил Брайан. — У меня большой заказ. Надо закончить. — Он кивнул и, тайком размяв пальцы, взял в руки молот.

Остаток утра и весь день тетушка Меа водила их по Кернавону. Город был крупнее, чем Сенария, однако не выглядел столь хаотично. Большинство улиц, мощеные и широкие, пропускали одновременно два фургона и множество пешеходов. Торговцев, чьи лавки захватывали проезжую часть, быстро наказывали, и нарушать пытались единицы. Где бы ни проезжали два фургона, внезапные столкновения сразу собирали толпу. Тем не менее здесь существовали, и очень долго, общепринятые стандарты, по которым все фургоны ехали по шестидюймовой колее в мостовой. Даже нечистоты на улицах текли по трубам, снабженным решетками. Обычной городской вони почти не было.

Замок Кернавон возвышался над северной частью. Иногда за цвет гранита его называли Голубым Гигантом. Голубые стены без признаков кладки были ровными и гладкими как стекло, не считая бесчисленных бойниц и отверстий в замковых воротах. Двести лет назад, по словам тетушки Меа, восемнадцать человек шесть дней удерживали замок против пятитысячного войска.

Замок, конечно же, окружали прекрасные дома. Чем ближе к докам, тем город становился грязнее и населенней. Как и везде, богатым и знатным нравилось жить вдали от остальных, которым, в свою очередь, хотелось обосноваться поближе к богатым. Однако здесь граница проходила нечетко — в отличие от Сенарии, где по закону бедным отводился западный берег Плита. Те, кто делал деньги в Кернавоне, могли перебраться в места для богатых. Шанс продвинуться, казалось, заряжал энергией целый город.

Главным пороком Кернавона стала жадность. В воображении каждый торговец мнил себя императором грядущей торговой империи. Пороком Сенарии была зависть. Здесь империй никто не строил. Все что-то пытались урвать друг у друга.

— Ты ужасно молчалив, — заметила Элена.

— Здесь все иначе, — ответил Кайлар. — Сенарию поразила болезнь еще до прихода Халидора. Тут лучше. Пожалуй, можно и обосноваться.

О боги, он собирался стать одним из тех торговцев, которых презирал. Сбор трав и продажа лекарств — вот и все, что он может, помимо умения убивать. Но ведь надо и мечтать. Так о чем же? О том, чтобы открыть вторую лавку? Чтобы подмять под себя всю торговлю лекарственными травами в городе? Однажды Кайлар держал в руках будущее целой страны. Лишь одно предательство, убийство человека, которого потом так и так прикончили, — и все бы переменилось.

«Если бы убил, Логан остался бы жив…»

Тетушка Меа повела их домой, и Кайлар попытался направить мысли в торговую колею. В фургоне он спрятал немного золота и все травы, его богатство и судьбу. Задумай разбойники ограбить их по пути, даже не знали бы, чем поживиться.

— Ну вот, дом чуть дальше по этой улице, — сказала тетя Меа. — Брайана нет, закупает продукты. Мы с Ули пойдем в небольшую лавку за сладостями, чтобы дать вам время познакомиться заново.

Пока Элена краснела, тетушка подмигнула Кайлару. Вдруг ее лицо помрачнело.

— Что такое?

Кайлар глянул в сторону дома. В воздух поднимались струйки дыма, быстро превращаясь в клубы.

Он побежал к дому тетушки Меа вместе с толпой — пожар в городе так опасен, что все хватали ведра и бежали на помощь. Пока добирались, пламя уже охватило всю конюшню. Что-то спасать было слишком поздно. Люди поливали водой близлежащие здания, а Кайлар молча держал за руки Элену и Ули.

Конюшня сгорела дотла. Две лошади и тетушкина старая кляча превратились в вонючие холмики обгорелого мяса. Мало что осталось и от фургона. Поджигатель нашел сундучок с золотом. Богатство и судьба дымом улетели в небо.

Остался только длинный тонкий ящик, привязанный к оси фургона. Замок был нетронут. Кайлар открыл ящик. В нем лежали серые одежды мокрушника и меч Возмездия — целехонек, даже дымом не пропах. Меч явно насмехался над бессилием Кайлара.

— Плохие новости, ваше святейшество, — доложил Неф Дада, войдя в покои короля-бога.

К кровати была привязана девушка знатного рода, Магдалина Дрейк. Сквозь кляп во рту доносились всхлипы. Оба — и она, и король-бог — пока были одеты.

Гэрот сидел на постели рядом с девушкой и гладил ножом ее голые икры.

— Что такое?

— Один из наших шпионов в Часовне, Джесси альʼГвайдин, мертва. Последний раз ее видели в деревне Торрас-Бенд.

— Ее что, убил Темный Охотник?

— Полагаю, да. Наш человек сказал, что Джесси собиралась его изучать, — ответил Неф.

— То есть она пошла в лес и не вернулась.

— Да, ваше святейшество, — подтвердил Неф.

Он потер сутулую спину — чтобы напомнить королю-богу не только о своих годах, но и о тяготах службы Гэроту.

Король-бог яростно ударил ножом в матрац между ног Магдалины, так высоко, что Нефу показалось — в девушку. Она пронзительно завизжала и дернулась, пытаясь увернуться. Гэрот небрежно рассек матрац дальше к ступням, прорезая платье до подола и взметая в воздух перья.

Внезапно он успокоился. Оставил нож, снова запахнул разрезанное платье и нежно положил руку на голое бедро девушки. Та непроизвольно вздрогнула.

— Нет слов, как трудно посылать шпионов в Часовню. Ну почему, Неф, они настойчиво бросают жизни на ветер?

— По той же причине, по которой сначала идут к нам, ваше святейшество: из-за честолюбия.

Гэрот устало глянул на вюрдмайстера.

— Это риторический вопрос.

— Но есть и хорошая новость, — добавил Неф и слегка выпрямился, забывая о спине. — Мы взяли в плен ладешского барда по имени Аристархос. Полагаю, вам захочется допросить его лично.

— Почему?

— Потому что я его смотрел. И то, что видел он, удивительно.

Гэрот сузил глаза.

— Выкладывай.

— Он убежден, что видел носителя ка'кари. Черного ка'кари.

— Хватит на меня смотреть! — рявкнул Стефан, бывший любовник Ви, толстый торговец одеждой. Он клялся, что может ей сказать, кто шинга.