Татьяну очень огорчало и злило то, что Даша не прислушивается к ее мнению, не ценит ее советов и рекомендаций, считает свое мнение единственно правильным и никогда не идет на диалог. Татьяне хотелось видеть свою дочь совсем другой — веселой, общительной, приветливой. Но вместо доброй и милой дочки у Татьяны выросла замкнутая, нелюдимая злючка. И женщина ничего не могла с этим поделать.

* * *

Прошло полтора месяца, и я решил, что можно вернуться к основной проблеме. Татьяна продолжала избегать разговоров о дочери, и по этому ее поведению было понятно, что проблема никуда не делась. Теперь, когда Татьяна научилась говорить о своих чувствах, я снова спросил, как она относится к дочери и к ее зависимости от компьютера. Татьяна привычно стала говорить о том, что ей очень горько… Но осеклась на полуслове. Я не торопил клиентку, видя, как она прислушивается к себе. С удивлением она выдала, что дочь ее раздражает — своей несамостоятельностью и тем, что не оправдывает надежд матери. Тем, что не поддерживает разговоры, когда Татьяне этого хочется. А еще Татьяне стыдно за то, что дочь ее раздражает. Ведь злиться на близких людей — неправильно.

Я снова вернулся к оставленной на время теме вины. На сей раз Татьяна не была так уверена в своей абсолютной виноватости. Девочка всегда была достаточно замкнутой — и то, что сейчас она вообще не общается в реальной жизни ни с кем, кроме матери, — совсем неудивительно. А в том, что Даша интроверт, вообще неуместно кого-либо винить. Это личность человека и его выбор…

Я предложил Татьяне поразмышлять о том, что может избавить ее саму от раздражения. Очевидно, раздражаться на дочь, с которой постоянно живешь и хоть немного, но общаешься, — разрушительно для себя самой. А себя нужно любить, и кажется, Татьяна потихоньку начала это понимать и получать от этого удовольствие.

Теперь, когда пациентка доверяла мне и ее внутренний цензор был отключен, мозговой штурм пошел легко и весело. Татьяна рассуждала о том, что находиться в постоянном раздражении неправильно, и есть совсем немного возможностей это изменить. Можно, например, перестать реагировать. Для этого нужно проанализировать чувство раздражения и попытаться изменить его причины. Или же можно попытаться воздействовать на Дашу, чтобы она перестала вести себя неприятно. Для этого тоже нужно понять, чем она глубинно задевает мать. И наконец, был третий вариант — просто устранить раздражитель из своей жизни, например разъехавшись с Дашей.

Татьяна говорила правильные и логичные вещи; с моей точки зрения, лучшим вариантом был первый — поменять свое отношение; принять свою дочь такой, какая она есть, и жить с ней в мире, установив такую дистанцию в общении, на которой обеим было бы комфортно.

Однако глядя на эмоциональные реакции Татьяны во время ее рассуждений о каждом из вариантов, я с удивлением понял: ей больше всего хочется реализовать третий сценарий. Но ведь Даша была для своей матери близким человеком, более того, они были связаны дисфункциональной семейной системой еще два месяца назад! А члены таких семей имеют нехорошее свойство держаться друг за друга, несмотря ни на что. Такие люди будут грызться и ругаться друг с другом; они будут несчастливы сами и будут делать несчастными тех, кто рядом, но им и в голову не придет просто взять и разъехаться и жить параллельно друг другу.

Однако Татьяне пришел в голову именно такой вариант! Это был хороший диагностический признак, но мне хотелось понять истоки этой идеи.

* * *

После очередного сеанса психотерапии Татьяна решила порадовать себя и отправилась по магазинам. В торговом центре она познакомилась с приятной девушкой. Они разговорились, обменялись телефонами. На следующий день вместе сходили в спортзал. Между ними сразу возникло взаимопонимание, отношения развивались стремительно. Татьяне было приятно проводить время с Наташей, постепенно они сближались. Они обсуждали все на свете, могли часами просиживать в кафе и разговаривать. Наташа часто жаловалась на своего молодого человека, отношения с которым ее категорически не устраивали, но и боялась расстаться с ним. Татьяна поддерживала новую подругу как могла, давала советы. Сама Татьяна не была особенно искушена во взаимоотношениях с мужчинами, ее брак уже давно стал условностью. Тем не менее она делилась с Наташей опытом и старалась помочь по мере возможности.

Однако постепенно Татьяна начала замечать, что разговоры о Жене волнуют ее несколько больше, чем должны бы. Новости об улучшении отношений подруги с ее бойфрендом необъяснимым образом расстраивали Татьяну. А рассказы о размолвках Татьяна, к собственному удивлению, слушала с радостью. Конечно, она расстраивалась за подругу, но в то же время признавала: ей приятно слушать о промахах Жени. Со временем это чувство оформилось; Татьяна поняла, что ревнует подругу к ее личной жизни. Она не до конца понимала природу своих эмоций и старалась прислушиваться к себе более внимательно.

Однажды Наташа позвонила Татьяне и попросила о встрече. Девушки договорились увидеться в своем любимом кафе. Татьяна летела как на крыльях. Увидев Наташу, она поняла, что девушка расстроена. На прямой вопрос Наташа тихо ответила:

— Мы расстались с Женей.

Татьяна почувствовала прилив такой внезапной радости, будто получила долгожданный подарок. Однако виду не подала и сказала:

— Окончательно?

— Ну мы это не обсуждали, но то, что мы не общаемся уже месяц, говорит само за себя.

— Ты очень расстроена? — участливо спросила Татьяна.

— Честно говоря, я вообще не расстроена! Между нами никогда не было особенных чувств. Я даже испытываю облегчение, хотя, конечно, немного обидно за мою несостоятельность как женщины.

— Да брось на себя наговаривать! Какая еще несостоятельность, ты — потрясающая женщина!

Сказав это, Татьяна поняла, что вложила в свои слова больше страсти и совсем другой смысл, чем могло показаться на первый взгляд. Она посмотрела на Наташу, пытаясь уловить, заметила ли та ее чувства, и натолкнулась на ответный взгляд, в котором читалось одновременно удивление и любопытство.

— Ты тоже, — медленно произнесла Наташа.

* * *

Татьяна постоянно уходила от сути разговора. Она логично и разумно рассуждала о том, что молодым девушкам вообще неплохо бы жить отдельно от родителей, а ее Дашке — тем более, ведь иначе она рискует так всю жизнь и просидеть за компьютером. В этом месте я мысленно аплодировал Татьяне — ее тон был спокойным, в нем больше не звучала вина. Правильно было бы дать ее дочери хотя бы возможность изменить свою жизнь, найти какие-то увлечения. А необходимость самой себя обеспечивать наверняка подтолкнет Дашу к активным действиям. А там, глядишь, и с людьми начнет сближаться, и друзей заведет, может, и замуж со временем выйдет. Татьяна призналась, что даже уже говорила с Дашиным отцом о том, чтобы им складчину купить дочери комнату где-нибудь в приличной коммуналке в старом фонде. У Татьяны как раз был вариант на примете. Одним из преимуществ того дома было то, что там еще ни у кого не было Интернета. Идеальным вариантом Татьяне представлялось вообще не отдавать дочери компьютер. Пусть, если Даше нужна вещь, она найдет способ сама на нее заработать.