Оправдание отчаяния и гнева, испытываемых этими мужчинами, невероятно укрепляет их эго. Они сразу же начинают чувствовать себя увереннее и благодаря этому с большей вероятностью научатся эффективно и без вреда для окружающих справляться с гневом.

У гнева есть еще одна захватывающая функция, порождаемая ловушкой страсти и используемая как решение проблем. Давая выход злости, партнер, занимающий позицию «сильного», пытается спровоцировать ответную реакцию излишне покорного «слабого» и изменить его пассивное поведение. И это правильно, поскольку проявление гнева «на равных» действительно помогает сбалансировать отношения. Многие «сильные», в том числе Лора, со временем начинают считать своих партнеров мягкотелыми слабаками.

Казалось, Пол готов вытерпеть любую мою выходку, даже когда я критиковала какие-то базовые принципиальные вещи. Иногда мне просто хотелось, чтобы он накричал на меня, продемонстрировал твердость. Я уважала бы его больше.

Однако гнев как решение обычно не приводит ни к чему хорошему и лишь подавляет «слабого». Запомните: чтобы проявить гнев, зависимым людям необходимо ощутить невероятную злость или иметь очень высокую самооценку.

В большинстве случаев резкая реакция «сильного» на свою пару вызывает в нем чувство вины. Он обвиняет себя в том, что разлюбил, не хочет интимной близости, ругает «слабого», стыдится его, обманывает и так далее. Но самое главное, «сильный» чувствует вину за то, что в нем так много злости на партнера.

Гнев подталкивает «сильного» бросить более слабого партнера, но чувство вины (и страха) напоминает ему о том хорошем, что было и есть в их отношениях. Угрызения совести коварны и порой столь интенсивны, что «сильный» сохраняет негармоничные отношения, чтобы наказать самого себя за ужасное поведение и чувства, которым нет оправдания.

Гнев и вина тесно переплетены друг с другом – настолько тесно, что «сильный» иногда чувствует обе эмоции сразу. Не только гнев порождает в нем угрызения совести, чувство вины тоже может разозлить. В один из «взрывоопасных» вечеров Майлс испытал это.

У меня был кошмарный вечер в ресторане. Шеф-повар отпросился из-за болезни, и, как назло, пришел ресторанный критик. Вернувшись домой вечером, я первым делом споткнулся о ходунки Хлои. В доме был беспорядок, и это вывело меня из себя. Я закричал, что мы живем в грязи, дочка расплакалась. Бет проснулась и накричала на меня за это. Тут я еще больше разозлился, стал обвинять жену в беспорядке, в том, что она ничего не доводит до конца и вообще ни на что не способна. Мои слова задели ее за живое, и Бет начала плакать. Мне стало очень стыдно, что я расстроил ее до такой степени. Моя следующая мысль была: «Да я просто не могу больше так жить и не должен переживать».

Спираль гнева и вины поглощает значительную часть эмоциональной энергии «сильного», играя роль психологической ловушки, поскольку ее внутренние факторы подпитывают в нем чувство безысходности.

«Сильные» часто не находят объяснения гневу и обиде на партнера. Пытаясь разобраться в том, что же их так злит и обижает, эти люди выстраивают определенные логические цепочки.

1. Мой партнер меня любит и готов ради меня на все.

2. Мой добрый, заботливый партнер заслуживает всей моей любви.

3. Но я все больше на него обижаюсь и меньше люблю, следовательно…

4. …Со мной все-таки что-то не так.

«Сильные» люди часто уверены, что это «что-то» – врожденные недостатки характера, неисправимый эгоизм и холодность, из-за которых они неспособны никого любить. Лора занималась как раз таким самобичеванием.

Я так плохо обращалась с Полом, что начала думать: «Какая же я стерва!» Это меня очень беспокоило: раз я не в состоянии ничего создать с таким человеком, как Пол, смогу ли я вообще любить кого-то дольше двух месяцев?

Выискивание в себе изъянов – одна из форм самонаказания, и с помощью этого мы отчасти искупаем вину за то, что кого-то ранили. Это своего рода епитимья.

В подобном поведении кроется вполне реальная угроза. «Сильный» часто считает себя полностью ответственным за то, что больше не любит партнера, как будто чувства можно включать и выключать на свое усмотрение. Иногда это вызывает столь мощное презрение к себе, что человек готов практически на все, лишь бы избежать его. Обычно это означает еще большее отдаление от партнера. Один из самых сложных аспектов моей работы – убедить «сильных» освободиться от цепкой хватки вины. Я напоминаю им, что на «слабом» партнере лежит та же ответственность за проблемы в отношениях, а настоящий виновник – мощные движущие силы любви.

По мере ослабления ощущения вины с плеч «сильных» спадает часть груза и появляется надежда. Как ни парадоксально, шансов оживить любовь больше, если прекратить проклинать себя за ее угасание.

Только, пожалуйста, не воспринимайте мои слова так, что никогда не следует чувствовать себя виноватым. Если разочарование партнером ведет к агрессивным действиям, то вина пытается сказать вам: «Прекрати так себя вести!» Тем не менее у большинства моих клиентов и у людей, которые читают книги вроде этой, проблема состоит как раз в избыточном чувстве вины за «неправильные» мысли и чувства. (В главе 10 я описываю стратегии корректировки такого способа мышления.)

Одна из самых трудных задач для меня – заставить женщин, занявших позицию «сильного», не чувствовать себя столь виноватыми в ухудшении отношений. С малых лет девочек учат, что быть женственной означает помогать и поддерживать. Гнев считается агрессивной, мужской, негативной эмоцией, ему не место в женском поведении. Сейчас данное мнение менее распространено в обществе, но оно по-прежнему прочно держится, особенно среди женщин, родившихся до беби-бума (конец 1940-х – начало 1950-х годов). Заняв главенствующее положение в отношениях, женщины считают необходимым скрывать гнев за виной, обращая его внутрь себя. Многие боятся даже мысли, что контролируют отношения и имеют больше власти, чем муж. К данной категории женщин относится Пег, которую я причислил к «замаскированным лидерам».

Пока Пег была «слабой», она очень редко позволяла себе сердиться на Билла. Однако и заняв лидирующее положение в семье, она продолжала подавлять гнев. Из-за непреходящего ощущения вины Пег впадала в депрессию, состояние безнадежности, в какой-то момент даже думала о самоубийстве.

Однажды я почувствовала, что слишком злая и недостойна жить дальше. Вы не поверите, но порой мне даже представлялось, как Билл умрет от инфаркта, а я буду стоять на похоронах в траурной одежде и все будут мне соболезновать. Самое ужасное, что в глубине души я была рада свободе. Когда меня посещали такие мысли, хотелось, чтобы моя машина упала с обрыва.