Мастер Пустельга остановил кучера у первого попавшегося дома по Грин-стрит. Свет в окнах не горел: местные жители предпочитали не тратиться на свечи и газ.

— Выйдем тут.

Крабб без лишних вопросов вышел из экипажа. Сыщик выбрался следом, накинув на голову капюшон. К ним присоединился и кучер, почему-то не пожелавший остаться на козлах.

— Нам сюда? — с сомнением спросил гигант.

— Да, на чердак этого дома. Тут идеальное место для логова такого человека, как вы описали.

Крабб покачал головой, но двинулся к парадному. С собой он захватил здоровенный револьвер и полицейский фонарь «бычий глаз» с заслонкой. Кучер, не проронивший за время поездки ни слова, молча пошел следом за бандитом. Мастер Пустельга остался стоять у входа. Парочка отсутствовала долго, прошло не меньше получаса, прежде чем они вернулись. Одежда громилы была в пыли, к плечу пристал клок паутины. Возница, все такой же безмолвный, влез на козлы, а Крабб задержался.

— Если вы решили морочить нам голову, — сказал он негромко и будто бы спокойно, — то советую еще раз серьезно подумать.

Пустельга разыграл удивление, надеясь, что это получилось у него хорошо.

— Как, вы ничего не нашли? Странно, по всем признакам он должен быть именно здесь. Что ж, придется наведаться еще в парочку мест.

Пустельга развел руками. В этот момент прямо над ними одна за другой сверкнули несколько молний. На мгновение стало светло как днем, и мастер Пустельга успел заметить, как гнев в глазах Сэмюэла Крабба на миг сменился испуганным замешательством. Ударил гром, да так сильно, что показалось, будто вздрогнула земля.

Крабб приблизил лицо к самому носу мастера Пустельги.

— У вас разные глаза! — сообщил он не своим голосом.

— И что? Гетерохромия — явление медицинское, давно изученное. Вы ведь не считаете меня колдуном?

Громила пропустил издевку мимо ушей.

— Я знаю только одного человека с такими глазами…

— И кто это?

— Не важно. — Крабб уже взял себя в руки. — Куда мы направимся теперь?

— На Антилл-роуд.

Это было совсем рядом, но терпение великана быстро истощалось, и мастер Пустельга понимал, что долго играть в кошки-мышки с таким человеком, как Крабб, опасно. Однако привести его сразу к похитителю было бы еще опаснее. Столь наглядная демонстрация сверхспособностей вызвала бы множество лишних вопросов.

У невысокого облезлого дома на Антилл-роуд мизансцена повторилась. Вновь Крабб с возницей проникли внутрь, а сыщик остался дожидаться на улице. И так же, как прежде, бандиты вернулись ни с чем. Одного взгляда на Крабба было достаточно, чтобы понять — больше тянуть нельзя.

— Остался последний вариант, — с самым озабоченным видом, на какой он только был способен, произнес мастер Пустельга. — Едем на Хардингтон-стрит.

Это было всего в двух шагах. Кеб затарахтел по пустынным улицам и спустя немного времени подъехал к мрачному старому дому. Ему было лет двести, и в годы своего расцвета дом, должно быть, служил обиталищем богатого семейства. Он возвышался над окружающими строениями, как господская усадьба над крестьянскими хижинами. Две башенки, пристроенные, судя по всему, при Георге III, делали его похожим на средневековый замок. Стены дома и башен почти до самой крыши заросли диким виноградом, стрельчатые окна были забраны решетками, лишь круглое чердачное окно зияло пустотой.

Сейчас этот дом был почти необитаем, хозяева забросили его, перебравшись в более фешенебельный Мэрилебон. И лишь на чердаке под крышей жил человек.

Молодой сыщик вполглаза наблюдал за похитителем. Когда экипаж остановился неподалеку от его пристанища, тот пошевелился и приподнял голову, прислушиваясь. Что это было — невероятное чутье или просто случайность, мастер Пустельга не знал. Но если то, что рассказывал о нем Крабб, — правда, то врасплох его застать не удастся.

Пустельга, поколебавшись, тронул громилу за плечо.

— То, что вы ищете, — в этом доме, — серьезно сказал он. — Больше ему быть негде, и я уверен, что мои расчеты верны. Но добровольно мышь вам не отдадут. Будьте осторожны.

Если великан и сомневался, то виду не подал. Он выбрался наружу и пошел к особняку. Следом за ним тенью скользнул возница. Пустельга оставался в кебе, пока оба спутника не вошли в дом. Как только они скрылись из виду, он покинул экипаж и пустился следом.

Замок на дверях был сломан, а сами створки приоткрыты. В доме пахло плесенью и мышами. Одно время в нем, видимо, жили нищие — прямо в холле были раскиданы какие-то тряпки, пучки полусгнившей соломы, обломки древней рухляди. Открывшаяся глазам картина напоминала разметанные хищником гнезда неведомых гигантских птиц. Что-то заставило обитателей покинуть это место. Что-то или кто-то.

Стоя в холле, Пустельга вновь поискал фигурку мыши соколиным зрением. Как он и предполагал, врасплох застать похитителя не удалось. Тот уже покинул гамак и затаился на одной из балок просторного чердака. При этом он умудрился не потревожить спящих в шаге от него голубей. Мышь была с ним, Пустельга видел и чувствовал ее так же хорошо, как если бы держал в руках. А где-то в глубине дома, ступенька за ступенькой, за добычей поднимались охотники.

Мастер Пустельга, стараясь создавать поменьше шума, двинулся по лестнице вверх. Сыщик сам не мог до конца понять, что заставляло его идти навстречу этому опасному человеку — убийце и вору Крылану. Желание увидеть мышь, прикоснуться к ней? Шанс приоткрыть завесу собственной тайны?

Он добрался до второго этажа, когда наверху раздался выстрел. В следующий миг Крабб взревел:

— Слева! Он там!

Самым разумным было бы переждать схватку на лестнице. При всех своих талантах мастер Пустельга не чувствовал себя готовым схватиться в темноте с тремя отъявленными душегубами. Но все то же жгучее желание увидеть мышь своими глазами толкало его вперед. Он бросился вверх по лестнице, не обращая внимания на скрип и треск ступеней под ногами.

На чердаке тем временем события развивались с бешеной скоростью. Выстрелы гремели один за другим, слышался топот башмаков по перекрытиям. Пустельга был уже у дверей на чердак, когда благоразумие взяло верх. Он остановился и заглянул в приоткрытую дверь. Неподалеку от входа лежал «бычий глаз», видимо, брошенный Краббом в первые же мгновения схватки. Его узкий луч пронзал темноту, но ни одна из сторон не была настолько беспечной, чтобы оставаться на свету. Только всполошившиеся птицы метались в замкнутом помещении, внося сумятицу и поднимая облака пыли и перьев.

В двери торчал нож. Мастер Пустельга даже не сразу понял, что это такое: лезвие почти по рукоятку ушло в дверное полотно. И только всмотревшись, сыщик узнал его — это было оружие с пояса Крылана. С какой же силой нужно было его бросить, чтобы он так глубоко оказался в толстой доске! Да, этот «покойничек» мог за себя постоять. Нож вонзился точно на уровне лица взрослого человека.