Приблизительно в то же время и сам Хесс осознал потенциальную полезность налаживания взаимоотношений с I. G. Farben. Протокол встречи, которая состоялась 27 марта 1941 года47 между представителями Освенцима и представителями компании, показывает, насколько он был заинтересован в том, чтобы извлечь из сложившейся ситуации выгоду для лагеря. После того как один из инженеров I. G. Farben спросил, сколько заключенных сможет предоставить лагерь в ближайшие годы, «штурмбаннфюрер (майор) Хесс указал на трудности с размещением достаточного количества заключенных в концентрационном лагере Освенцим, поскольку главной проблемой остается невозможность быстро возводить необходимые для этого бараки». Этому мешал недостаток строительных материалов, заявил Хесс. Это была все та же проблема, которой он досаждал Гиммлеру, и которую пытался решить сам, отправляясь в окружающие села и «воруя» там стройматериалы, в том числе так необходимую ему колючую проволоку. Теперь же Хесс получил возможность объяснить I. G. Farben, что в их интересах помочь «ускорить расширение лагеря», так как «только таким образом лагерь сможет предоставить необходимое для работы количество заключенных». Наконец-то Хесс нашел людей, которые с пониманием отнеслись к его проблемам: господа из I. G. Farben решили «заняться вопросом касательно того, как можно поспособствовать расширению лагеря».

Во время этой же встречи I. G. Farben согласилась платить общую сумму в 3 рейхсмарки в день за каждого неквалифицированного рабочего и 4 рейхсмарки за каждого квалифицированного рабочего. Одновременно с этим они оценили «производительность труда каждого заключенного на уровне 75 % от производительности труда обычного немецкого рабочего». Также было достигнуто соглашение касательно цены, которую I. G. Farben будет платить за каждый кубометр гравия, добываемого заключенными из протекающей неподалеку реки Сола. В общем, «весь процесс переговоров прошел в сердечной обстановке. Обе стороны подчеркнули свое желание помогать друг другу во всех вопросах».

Но какими бы обширными ни казались планы Гиммлера и компании I. G. Farben относительно Освенцима, они не шли ни в какое сравнение с далеко идущими планами, которые в то время обсуждались нацистскими стратегами в Берлине. На протяжении нескольких месяцев офицеры Верховного командования немецких вооруженных сил работали над планом вторжения в Советский Союз под кодовым названием «операция Барбаросса». Гитлер еще в июле 1940 года на встрече в его баварской резиденции Бергхоф объявил своим военачальникам, что лучший способ быстро окончить войну – это уничтожить Советский Союз. Он полагал, что единственной причиной, по которой Британия все еще продолжает войну, является надежда британского командования на то, что Сталин, в конце концов, разорвет пакт о ненападении, подписанный с нацистами в августе 1939 года. Если же немцы уничтожат Советский Союз, тогда, как полагал Гитлер, Британия будет вынуждена заключить мир с Германией и нацисты, несомненно, станут полными хозяевами Европы. Именно такое решение – и только оно – определит весь дальнейший ход войны, даже больше – весь ход истории Европы на протяжении оставшейся части двадцатого века. В результате этого вторжения погибнут 27 миллионов советских граждан – за всю историю человечества это самые большие потери, какие когда-либо понесла какая-либо страна в результате войны. Эта война также создаст условия для осуществления нацистского «окончательного решения еврейского вопроса», в ходе которого произойдет массовое уничтожение евреев. Таким образом, невозможно было правильно понять, как должен был теперь развиваться далее Освенцим, без учета тех изменений, которые происходили в Освенциме в контексте планирования операции «Барбаросса», и затем хода войны летом и осенью 1941 года. И действительно, с этого момента и до того дня, когда Гитлер совершит самоубийство, удачи и неудачи на Восточном фронте будут главной темой всех помыслов нацистского руководства.

Нацисты считали эту войну не обычной войной вроде той, что велась против «цивилизованных» западных стран, а борьбой насмерть против еврейско-большевистских «недочеловеков». Эту идею четко выразил Франц Гальдер, начальник Генерального штаба немецкой армии, в своем дневнике 17 марта 1941 года: в России «нужно использовать силу в самой жестокой ее форме», а «взращенная Сталиным интеллигенция должна быть уничтожена». Благодаря такому политическому подходу те, кто планировал вторжение, получили возможность найти решение проблемы снабжения немецкой армии продовольствием во время продвижения вглубь советской территории. Местному населению предстояло от этого жестоко пострадать… Документ от 2 мая 1941 года, подготовленный центральным экономическим агентством вермахта, заявляет, что «вся немецкая армия» должна «быть накормлена за счет России». Последствия были очевидны: «Таким образом, десятки миллионов людей без сомнения умрут от голода, если мы заберем из этой страны все, что нам необходимо»48. Тремя неделями позже, 23 мая, это же агентство произвело на свет еще более радикальный документ, под названием «Политико-экономическое руководство для экономической организации Востока». В этом документе говорилось уже о том, что теперь целью является не только обеспечение немецкой армии, но и снабжение оккупированной нацистами Европы. В результате 30 миллионов людей в северной части Советского Союза могли бы умереть от голода»49.

Недавние исследования показали, что такие шокирующие документы не просто представляют определенную направленность мысли, целесообразную и выгодную для нацистов в то время, но и свидетельствуют, что внутри самого нацистского движения существовало некое интеллектуальное течение, считавшее такое сокращение населения экономически обоснованным. Работая в соответствии с теорией «оптимального размера населения», нацисты, занимавшиеся экономическим планированием, могли подвергнуть рассмотрению любой регион мира и просто на основании численности населения высчитать, будет этот регион приносить прибыль или убыток. Например, немецкий экономист Гельмут Майнхолд из Института немецкого развития на Востоке подсчитал в 1941 году, что 5,83 миллионов поляков (включая стариков и детей) были «лишними» в соответствии с экономическими требованиями50. Существование этого лишнего населения означало «реальную эрозию капитала». Люди, составлявшие это лишнее население, были Ballastexistenzen – «напрасной тратой места». На этом этапе такие экономисты еще не следовали своей логике до конца – они не призывали к физическому уничтожению этого балласта в Польше. Но эти «специалисты» хорошо знали о том, как Сталин решил аналогичный вопрос в Советском Союзе. В тридцатых годах в Украине политика депортации кулаков и коллективизации оставшихся крестьян привела к смерти около 9 миллионов человек.

Такой способ мышления дал интеллектуальное обоснование геноциду гражданского населения в результате немецкого вторжения в Советский Союз. Для нацистских экономистов тот факт, что «30 миллионов людей» могут умереть от голода, представлял собой не только мгновенную пользу для наступающей немецкой армии, но и выгоду для всего немецкого народа в долгосрочной перспективе. То, что нужно будет кормить меньше ртов в Советском Союзе, означало не только то, что можно будет больше продовольствия отправить на Запад жителям Мюнхена и Гамбурга, но и то, что упростится и ускорится германизация оккупированных территорий.