—Совсем?

—Многие священники, зная настроения своей паствы их даже не пытаются проводить. А там, где пытались в лоб действовали случались разные эксцессы. Ведь предыдущие годы мы сами говорили о том, что он славный малый, святитель, крестоносец и так далее.

—Какие эксцессы?

—Например, священника били, называя лжецом.

—Оу…

—Я предлагаю прекратить эти проповеди. Нужно хотя бы один-два года тишины. Чтобы о нем забыли. А то получилось очень уж неловко и топорно…

—А что Карл?

—Король Бургундии?

—Да,— крайне недовольно произнес Папа, недовольный тем, что вопрос королевского титула решили в обход него.— Его единственная дочь ведь вышла за наследника Фридриха.

—Он решительно против участия в походе на Иоанна. И максимум на что удалось с ним сговориться — мир на время войны. Его брат — Антуан, который имеет очень сильное влияние на Карла, же считает, что Иоанну нужно помочь. Такого же мнения его жена. И мы не уверен, что Карл сумеет сдержать их нрав.

—Им то чего?

—Антуан лично знаком с Иоанном, и он считает его другом, а также самым славным полководцем наших дней. Он ходил в кампании под его началом. И именно он привел в Бургундии людей из Москвы, которые подготовили Карлу новую сильную пехоту.

—Ту, которую он потерял под Парижем?

—Это было недоразумение и случайность. Да и, по сути, Карл — командир конницы, он не знает, как с пехотой обращаться, как и с артиллерией.

—Казимир?

—Он старается отсидеться в сторонке.

—Вы ему обещали денег?

—Он на это предложение только рассмеялся и заявил, что мертвецам не нужны деньги. А если он выступит против Иоанн — именно таковым он и окажется.

—А его дети?

—Там по-разному, но правит-то он.

—Может быть отказаться от идеи похода? И направить Фридриха на ослабленных османов. С тем, чтобы потом показать его настоящим рыцарем Христовым.

—А если Иоанн его атакует?

—То он подставиться в глазах владетельных и аристократических домов. Это ведь не тоже самое, что Фридрих на него нападет. И его репутация окажется уничтожена.

—А если не нападает?

—То окажется, что мы дули на воду и все зря. В конце концов, Иоанн больше увлечен делами внутренними, чем войной.

—Но он к ней готовиться.

—Самым решительным образом. И, по косвенным признакам — к дальнему походу. Во всяком случае именно такие слухи доходят до нас.

—К дальнему походу? Это куда он собрался?

—Антуан Бургундский считает, что, разбив Фридриха, Иоанн пойдет на Рим, который некому будет защитить.

—Это преувеличение.

—Не такое уж и значимое. Во всяком случае уже не один правитель приходил под стены Рима, чтобы урегулировать конфликт. Это становиться своего рода традицией.

—Причем вы его отлучить от церкви не сможете.

—С ним постоянно рядом Патриарх. Они что-то задумали.— сыпались фразы со всех сторон он которых у Сикста IV шла голова кругом.

—Может быть не будет испытывать судьбу?— наконец произнес его ближайший помощник.

—А вам не кажется, что все эти слухи сам Иоанн и распускает. Что он откупился от османов, поняв, что не справиться с ними. И готовиться столь рьяно, понимая, что Фридрих его разобьет?

—Нет.— хорошо ответили остальные.

—А зря… очень зря. Как мне думается, он продал душу Дьяволу, а тот известен как отец Лжи. Вот и защищает своего приспешника.

—Он креститель степи,— осторожно заметил один из кардиналов.

—Это все игра…

—Это не игра.

—Ты будешь со мной спорить?

* * *

Тем временем в Тулуме творилось что-то ужасное.

Началось все с того, что люди выяснили — снять проститутку стоит восемь какао-бобов, а купить кролика — десять. Ну и понеслось. После долгого воздержания в походе моряки оттянулись как могли. Да, немного удалось спустить пар на Кубе. Но там института проституток не было, а здесь имелся. Причем развитый и продвинутый. Все-таки майя как цивилизации больше двух тысяч лет со всеми, как говорится, вытекающими последствиями.

Вот и зависли.

Всех шлюх Тулума перетискали по несколько раз, превратив их в натуральный дефицит для остальных.

Но главное — другое.

Сначала город накрыла натурально эпидемия гриппа. А потом и оспы, от которой уже члены экспедиции подались в бега. Ибо что это такое — знали прекрасно. Не понимая они — что принесли ее сами.

Обитатели же города, кстати, не связали новую загадочную болезнь с гостями из-за моря. Они ведь прибыли здоровыми.

—Может быть окажем им помочь?— спросил врач-индус, отвечающий за всякий тропические болезни. Про оспу и ее заразность он знал не понаслышке.

—Мы рассказали им, что это за болезнь. Наших, к счастью, вернувшихся на корабли, с признаками заражения не было. Ты хочешь, чтобы они появились?— спросил адепт Механики.— И чтобы поставить под удар всю экспедицию.

—Все выглядит так, словно мы ее им и принесли. А теперь бежим.

—У нас не было больных оспой.

—Да, но…

—Что, но? Мы приплыли сюда здоровыми. Откуда к ним пришла болезнь нам неведомо. И оставаться рядом с ними во время эпидемии оспы — смерти подобно.

Индус покивал и согласился. В конце концов он не имел аргументов возразить, хотя нутром чуял — они это наследили, с ними эта гадость пришла…

—Может крысы?— спросил кто-то из матросов, что слышал их разговор.

Адепт Механики на него скосился с таким выражением лица, будто он и есть та самая крыса, что принесла массу проблем аборигенам.

—Хоть одна крыса сходила на берег?

—Нет,— ответил боцман.— У меня не значится в журнале ни одной, попросившейся в увольнительную на берег.

—Вот и ответ.

—Но ведь они могут выпрыгивать с корабля и доплывать до берега.— заметил индус.

—Если бы крысы были больны оспой или как-то ее разносили, то мы бы с вами оказались ей заражены в первую очередь. Столько времени бок о бок с ними сидим.

На этом спор закончился.

И корабли, забрав свои пожитки, включая честно заработанное торговлей, отчалили.

Самым сложным моментом было то, что кое-кто из экипажей сумел отличиться. И не только по городским шлюхам ходил, но и нашел себе жену. Корабельный священник ее наспех крестил, что для языческой культуры майя не являлось особенной проблемой. Во всяком случае — пока. И обвенчал.