Лави обернулась ко мне, поцеловала и помогла залезть в сани. Потом отвязала Вису и бросила мне конец поводка. Я дернула за него, и керато одним прыжком вскочила ко мне на колени.

— Все, — махнула рукой Лави, — поезжайте скорей, да сегодня нигде не останавливайтесь.

— Вы себя с матерью поберегите!

— Нас не тронут, мы здешние. Но на всякий случай я послала голубя в Осинки — пусть Тимми с братьями приедут. Прощай, Рейдан.

Девушка открыла ворота, и Белка пустилась рысью знакомой дорогой к лесу, неразличимым темным облаком лежавшему вдали. Я оглядывалась назад и пыталась разглядеть Лави, с которой, как подсказывало мне сердце, мы расставались навсегда, но скоро потеряла из виду не только постоялый двор, но и все село.

Оказавшись под заснеженной лесной сенью, я наконец рискнула спросить Рейдана, что все-таки произошло. Рейдан некоторое время молчал, но потом неохотно заговорил:

— Нози постоянно твердил, что ты ведьма. Ты очень разозлила его, Шайса. Я пытался с ним еще раз поговорить, но он меня и слушать не стал. Наконец, Лейда услышала от Нози подробный рассказ о том, как ты его остановила. Видишь ли, — тут Рейдан покосился на меня слегка смущенно, — она решила, что я… что ты… Ну, в общем, что ты ведьма, и начала подговаривать парней, что бы они тебя побили. Я бы с ними справился, да Наине ни к чему неприятности.

Я молчала, пораженная. Злорадствуя по поводу Лейды, я и подумать не могла, что приобрела себе смертельного врага. И тем не менее, мне было приятно, что Рейдан не стал ее слушать.

— А ты не считаешь меня ведьмой? — тихо спросила я.

Рейдан посмотрел на меня, повернувшись в полоборота, и покачал головой.

— Я много повидал, Шайса, и знаю, что есть вещи, которые я не могу объяснить. Но не все они должны быть опасны для меня. Ты умеешь то, чего не умеют другие, и пока ты приносила мне только пользу. Я ведь еще не поблагодарил тебя за заботу. Если бы не ты, я бы наверняка расстался с рукой. Даже если это и ведьмовство, мне все равно. И я не хочу отступать от наших планов.

Я была тронута его так небрежно, между прочим, высказанной благодарностью. Оказывается, он ни о чем не забыл. Но сейчас главное — другое.

— Опасность миновала? — спросила я.

— Наверное, — помедлив, ответил Рейдан. — Утром нас не найдут, пошумят-пошумят, да и успокоятся. Лейда — она баба горячая, но отходчивая. По крайней мере, раньше была, — добавил он нерешительно. И вдруг расхохотался на весь лес:

— Ха! Надо же такое придумать: приревновать меня к девчонке!

Но не успела я обидеться, как он спросил:

— А вот скажи-ка мне, Шайса, ты ведь действительно что-то такое сделала с дураком Нози? И скольких ты можешь так остановить?

Я пожала плечами.

— И долго ли можешь держать так человека? — продолжал расспрашивать Рейдан.

Мне пришлось признаться, что я ничего не смыслю в том, что могу и чего не могу.

— Ладно, поживем — увидим, — закончил разговор охотник. — Ложись-ка поспи, пока не рассвело. Все равно ни зги не видно. Вся надежда на Белку. Но, моя умница, выручай!

Остаток ночи я провела в полудреме. Утром мы не стали останавливаться, пожевали всухомятку лепешки, завернутые нам в дорогу Лави. Рейдан погонял усталую Белку.

Ехали мы медленно: Белке тяжело было тащить сани по размякшему снегу; начинался оливес — первый месяц весны по здешнему календарю. В воздухе пахло сыростью, деревья стояли в лунках воды, а птицы, несмотря на пасмурное утро, пели дружно и радостно. Рейдан же был очень хмур и озабочен, и я подозревала, что он вовсе не так уверен в том, что мы избежали опасности, как пытался показать ночью. Он все время оглядывался и прислушивался, словно всерьез опасался погони. Но лес молчал, полный только звонких и влажных весенних звуков.

В одном месте дорогу развезло окончательно. Мы не успели заметить, как Белка, заскользив копытами по льду, залитому талой водой, вместе с санями скатилась к обочине, сделала два-три рывка и встала.

— Что еще такое, — раздраженно проворчал Рейдан. — А ну, пошла.

И он огрел лошадь вожжами, чего раньше он никогда не делал. Белка рванулась вперед, жилы на ее крепкой шее напряглись, но сани не сдвинулась с места. Стало ясно — мы застряли: полозья наполовину ушли в снежную трясину.

Рейдан спрыгнул в грязь и, покраснев от натуги, стал толкать сани сзади.

— Тащи Белку под уздцы! — велел он мне. Я оказалась по пояс в снегу, схватила поводья и стала тянуть лошадь так, словно собиралась оторвать ей голову. Виса, приняв все это за веселую игру, носилась вокруг, не обращая внимания на промокшее брюхо.

Но все было тщетно.

— Рейдан, сани придется бросить? — чуть не плача, спросила я, в очередной раз без всякого успеха натягивая поводья… Мокрые вожжи больно впивались мне в ладони.

— Еще чего! — возмутился он. — Эх, кабы лопату! Ну ничего, сейчас наломаю еловых лап, сделаю настил, может, по нему вытащит…

Внезапно керато насторожилась, припав к земле, и почти одновременно с ней Рейдан, выронив рукавицу, напряженно вслушался.

— Бесы поганые! — выругался охотник. — А я так надеялся, что пронесет. Выпрягай лошадь, Шайса.

Я по-прежнему ничего не слышала, но подчинилась. Однако, посмотрев, как я неловко управляюсь с упряжью, Рейдан, вновь чертыхнувшись, швырнул в снег собранные им мешки и сделал все сам.

Отдаленный лай собак, идущих по следу, заставил меня поторопиться. Я повесила на плечо мешки с едой, Рейдан навьючил Белку, проверил арбалет и стрелы и, проваливаясь в снегу, двинулся прочь с дороги, ведя под уздцы Белку. Я с трудом поймала Вису на поводок и, сгибаясь под тяжестью ноши, побрела за ними.

Удивительно, насколько я была тогда неопытна в этом мире! Сейчас я очень хорошо помню, что промокшая насквозь одежда беспокоила меня гораздо больше, чем погоня, голоса которой становились все слышнее и слышнее. Рейдан почти бежал — насколько это было возможно по такой дороге. Мужские крики, ржание коней и лай собачьей своры раздавались, наверное, уже с того места, где мы бросили сани. Внезапно охотник рукой сделал мне знак остановиться. Он первым шагнул вперед и оказался в глубоком овраге, потом осторожно свел вниз Белку, а мне пришлось скатиться туда кубарем.

— Очень скоро они будут здесь, — сказал Рейдан, и я, только теперь начавшая бояться по-настоящему, удивилась его спокойствию. — Попробуем отбиться. Вряд ли кто-нибудь захочет всерьез иметь дело с моим арбалетом.

Прижимаясь к теплому боку Белки, я все еще не верила, что это происходит на самом деле: погоня, обжигающее чувство опасности, звенящий в голове лай разъяренных псов. Трое из них выскочили из-за деревьев прямо перед нашим убежищем. Два огромных лохматых кобеля увлеченно рвали на части рукавицу, которую обронил Рейдан, а третий, которому в ноздри ударил близкий запах добычи, прыгнул на Рейдана, вдруг поднявшегося в полный рост на краю оврага.