litbaza книги онлайнИсторическая прозаТайны земли Московской - Нина Молева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 67
Перейти на страницу:

Вторая Софийская летопись

Официальные московские летописцы утверждали, будто задержался в сельце великий князь всего на 3–4 дня. Сын не подчинился его приказу оставить оборону на Оке и спешить в столицу. Сам Иван Васильевич думал о переговорах с ханом. Более того, о принятии его условий и выплате дани. Любой. Страх мешал даже торговаться.

И тогда берут голос князья православной церкви, отвергают все доводы о целесообразности жить по-прежнему под татарским игом. Из подмосковского Дорогомилова архиепископ Ростовский Вассиан Рыло пишет свое знаменитое «Послание на Угру» — великий князь вынужден выступить на оборонительные рубежи к северу от Оки:

Если же ты будешь спорить и говорить: «У нас запрет от прародителей — не поднимать руку против царя (хана), как я могу нарушить клятву и против царя стать?» — послушай же, боголюбивый царь, — если клятва бывает вынужденной, прощать и разрешать от таких клятв нам повелено, и мы прощаем, и разрешаем, и благословляем — как святейший митрополит, так и мы, и весь боголюбивый собор: не как на царя пойдешь, но как на разбойника, хищника и богоборца…

Вассиан Рыло. Послание на Угру. 1480

Удалось ли пастырю убедить своего духовного сына? Или сказались изменившиеся обстоятельства, когда, забыв о недавней вражде, бросились на помощь старшему младшие его братья? И татары убедились, насколько увеличилось московское войско, как изменился его дух? Летописцы же отметили и рано наступившие «великие морозы» — татарские воины не воевали в условиях зимы: «были же наги и босы, ободрались».

Но то, что случилось, можно было назвать только чудом. Русские войска по приказу великого князя отступили к нему на Кременец. Татары же решили, что они уступают им берег, чтобы начать решающую битву, к которой не были готовы. Обратились в бегство войска Ахмата, а русские «пришли к Кременцу… а оттуда отступили еще дальше, к Боровску».

Великое стояние на Угре завершилось.

Той же зимой [1481] вернулась великая княгиня Софья после бегства. Бежала же она на Белоозеро от татар, хотя никто не гнался за нею. И в тех землях, по каким бежала, стало пуще, чем от татар, от холопов боярских, кровопийцев христианских…

Типографская летопись

Не могла царевна Римлянка сама бежать из Москвы — без приказа мужа. Но ведь и не воспротивилась ему, как остальные члены великокняжеской семьи, вплоть до старой княгини. Не могла распоряжаться и тем, как содержали ее за счет местного населения боярские дети. Но ведь и помощи никому не оказывала, милостыни не раздавала. Каждое лыко ставилось ей в строку, и в том числе самим великим князем. Слишком сильную неприязнь подданных вызвал он сам.

Деспина никак не помогала ее преодолевать.

Первый признак семейного разлада — великий князь начинает усиленно заниматься женитьбой Ивана Молодого, заботиться о его наследниках. В январе 1483-го Иван III венчает сына с дочерью молдавского господаря Еленой Стефановной Волошанкой, независимой нравом, гордой красавицей, пришедшейся как нельзя более по душе свекру. К тому же в год свадьбы приносит она Ивану Васильевичу долгожданного внука — княжича Дмитрия Ивановича.

И здесь, может быть, впервые с такой очевидностью деспина понимает, какими несбыточными становятся ее планы в отношении будущего собственного сына. Великий князь впервые требует у нее отчета во всех своих подарках и даже отбирает их!

В том же году [1483] захотел великий князь Иван Васильевич сноху свою одарить ожерельем первой своей княгини великой, Тверитянки. И просил у второй своей великой княгини, Римлянки, того ожерелья, та же не дала ему, потому что много истеряла из казны великого князя: давала брату, а иное дала в приданое за своей племянницей князю Василию Михайловичу Верейскому. Великий же князь послал к тому, и отобрал у того все приданое, хотел же и его еще с женой схватить, но тот бежал в Литву…

Вторая Софийская летопись

А ведь речь идет о Василии Михайловиче Удалом, которому великий князь был стольким обязан. Верно участвовал Верейский князь в походах Москвы против Казани и Новгорода, против хана Ахмата стоял на Угре. Пользовался особенной любовью народа за лихую смелость.

Но не эта ли любовь стала причиной нанесенного Верейскому князю оскорбления? Теперь Василий III требует, чтобы отец Василия Удалого, как и Тверской князь, брат его первой супруги, ни под каким видом с беглецом не общались и к себе его не принимали. При заключении в 1494 году договора с литовским князем Александром становится условием Москвы Василия Удалого «не отпущати никуде, и пойдет прочь от земли, и его опять не приимати». Правда, годом раньше Софья Фоминишна вымолила мужу племянницы прощение, но Верейский князь не решился довериться великому князю.

Смириться? Проглотить смертную обиду? На это византийская царевна согласиться не могла. Она вступает в открытую вражду с Еленой Волошанкой и проигрывает — любовь великого князя по-прежнему на стороне семьи Ивана Молодого. Остается наступление — лишь бы выбрать подходящий момент.

В 1488 году Москву в который раз охватывает огненное море. Сорок две сгоревшие церкви, не говоря о сотнях обывательских дворов. А на площадях происходят страшные по жестокости казни…

Той же зимой били кнутьем на Торгу попов Новгородских — присылал их из Новгорода великому князю владыка Геннадий за то, что спьяну надругались над святыми иконами. И отослали их обратно владыке…

Той же зимой били на Торгу кнутьем архимандрита Чудовского, и Ухтомского князя, и Хомутова — за то, что грамоту на землю подделали…

Той же зимой… привели из Новгорода более семи тысяч человек житьих людей в Москву — за то, что хотели наместника убить… Князь великий повелел их… вести в Нижний Новгород… а многих… повелел на Москве изрубить…

…А москвичей и из иных городов людей послал в Новгород на житье…

Вторая Софийская летопись

В общей сумятице воплей отчаянья, боли, потоков крови неожиданно уходит из жизни Иван Молодой. Всего-то была у него ломота в ногах, но вновь появившийся заморский лекарь «мейстер Леон Жидовин» взялся помочь князю, поручившись за его излечение собственной головой.

И великий князь Иван Васильевич поверил его словам и повелел ему лечить сына своего, великого князя. И начал его лекарь лечить, зелье начал давать ему пить и склянки на теле жечь, вливая туда горячую воду; и стало ему оттого хуже, и умер. И повелел великий князь Иван Васильевич схватить того лекаря, мейстера Леона, и после сороковин сына своего, великого князя Ивана, повелел казнить его, голову отрубили. И отрубили ему голову на Болвановке…

Симеоновская летопись

Москва не сомневалась: к смерти народного любимца приложила руки деспина. Как-никак «мейстера» привез с собой в Москву ее брат, как его называли в документах, «царевич Андрей», отец бежавшей в Литву княгини Верейской Марьи Андреевны, лишенной великокняжеского ожерелья. К тому же и лекари, и знахари видели полное несоответствие назначенного лечения симптомам достаточно широко распространенной болезни.

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 67
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?