Весь день Снегин трудился не покладая рук. Он дал несколько объявлений на представлявшихся ему наиболее подходящими сайтах Интернета, сделал дюжину звонков — три из них в различные полицейские управления города — и отправился на встречу с Катариной Ривенс и Уиллардом Алланом Пархестом в «Хилтон-отель». Беседа с приятельницей Эвридики, так же как и изучение брачного контракта потерпевшей, оказалась пустой тратой времени, а с Пархестом разговор просто не состоялся. Супруг Эвридики категорически отказался общаться с частным детективом, и принудить его к этому не имелось никакой возможности. Не было в том, правда, и особой необходимости — молчание порой красноречивее всяких слов. Почти столь же красноречиво, как отсутствие некоторых существенных деталей в прочитанных Игорем Дмитриевичем статьях. Умение читать между строк и видеть, какие сведения умышленно обойдены вниманием корреспондентов либо вымараны осторожными или более осведомленными редакторами, — это ведь тоже своего рода искусство, которым сыщик должен владеть в совершенстве.

Итак, четверо налетчиков и дама-экстрасенс, выбравшись из Первого филиала МЦИМа, нацепили припрятанные где-то поблизости гидрокостюмы и «жабры» — скорее всего «жабры», а не «бабочки», решил Снегин, хотя данными об экипировке злоумышленников не обладал — и начали огибать Петропавловку с юга. Маршрут ничем, кроме многолюдья, не отличался от любого другого, и это-то многолюдье сыграло с налетчиками скверную шутку. Проплывая мимо Нарышкина бастиона, они увидели умирающую или потерявшую сознание женщину и были столь благородны, что, нарушив расписанный по минутам план отступления, взялись за спасение утопающей. Допущение это было бездоказательным, но зато многое объяснявшим.

Версию о сговоре Эвридики с налетчиками Снегин отверг сразу же — слишком сложная выстраивалась цепочка, — а вот случайное совпадение маршрутов выглядело вполне правдоподобным. Хотя имелась тут одна несообразность…

В благородных грабителей и бандитов Игорь Дмитриевич не верил с раннего детства. Будучи сыном полицейского, он хорошо знал, с каким сортом людей приходилось иметь дело его отцу. Но четверо неизвестных, ворвавшихся в Первый филиал, чтобы похитить — или вызволить? — свою подругу, не очень-то походили на обыкновенных бандитов. Во время налета они никого не убили и даже не ранили, что само по себе говорило о многом. Зачем бы записным злодеям рисковать, используя гранаты с усыпляющим или парализующим газом получасового действия? Не проще ли пустить в ход «зонкайзеры», «блюминги», ручные спайдеры или, наконец, резонансные бомбы? Трах-бах — и ни свидетелей, ни следящей и записывающей аппаратуры, только клочья чего-то этакого, что не явится во сне усовестить убийцу…

Снегин вздрогнул, осыпал пеплом газетные вырезки и потянулся за новой сигаретой. На этот раз за обычным «Дюком» с сильнейшим ментоловым духом.

— Не надо, — сказал он вслух и, выбравшись из-за стола, направился к окну, выходившему в скудно озелененный двор-колодец. Постучал ногтем по бронированному стеклу, полюбовался на полыхавший закат, проколотый шпилем колокольни Крестовоздвиженской церкви, и опустил металлические жалюзи, тщетно силясь прогнать вставшую перед глазами картину: обгорелые, измаранные кровью обои, пол, засыпанный осколками пластика и дерева, вперемешку со странного вида спекшимися клочьями. Вернись он тогда в свою контору на пять минут раньше, и ему не пришлось бы оплакивать гибель Виктора и Тамары. Он разделил бы их участь, и это было бы справедливо. По крайней мере, справедливее, чем то, что они ушли навсегда, а он остался…

Океан, состоящий из капель, велик.

Из пылинок слагается материк.

Твой приход и уход — не имеют значенья.

Просто муха в окно залетела на миг…

Нет, это была не муха. Это ударили из ручного слайдера. И ни бронированное стекло, ни перегораживающие контору виброэкраны не спасли молодоженов, так и не успевших отправиться в свадебное путешествие. Они работали в его сыскном бюро три с половиной года, а потом поженились и, если бы не дело Вергунькова, отправились бы на байдарке поплутать в шхерах Ладожского озера. Но расследование близилось к концу, они были азартны, им, всем троим, казалось, что МЦИМ у них на крючке и стоит копнуть еще чуточку глубже, дернуть чуточку сильнее…

Снегин пробежался по кабинету и, прекрасно понимая, что делать этого не следует, выудил из-за «Дзитаки» початую бутылку «Спэйс флай». Водка, несмотря на красочную этикетку и заверения в высоком качестве экологически чистого продукта, была дрянная, но сейчас это не имело значения. Пробормотав: «Vide valegue!»[10]1 — Игорь Дмитриевич сделал пару глотков из горлышка и почувствовал, как в животе жарко полыхнуло, а сжавшие затылок тиски ослабили свою мертвую хватку.

— Так-то вот! — злорадно проворчал Снегин, и в этот момент видеофон издал первую мелодичную трель. — Нуте-с, посмотрим.

Сделав строгое лицо, он заглянул в «представительский закут» и увидел высветившееся на экране уведомление о времени прилета мисс Вайдегрен в Санкт-Петербург.

— Ну что ж, тогда продолжим наши бдения, — промолвил Игорь Дмитриевич, усаживаясь за стол и стряхивая пепел с газетных вырезок.

Он остановился на том, что четверо неизвестных предпочли не убивать людей и не применять смертоносное оружие, которым наводнен город, и, стало быть, причислять их к душегубцам преждевременно. Гипотеза о благородных разбойниках выглядит наивно, спору нет, но коль скоро администрация Маринленда отказалась продемонстрировать ему видеозапись, где якобы зафиксирован момент присоединения Эвридики к группе налетчиков, остается предположить, что официальная версия не совпадает с имевшими место событиями. Корреспонденты этой записи тоже не видели, поскольку оговариваются: «по сообщению администрации Маринленда».

Теперь еще раз подумаем, при каком условии администрация будет тихарить запись? Самый разумный ответ — если наблюдающий за безопасностью туристов вовремя не поднял тревогу. Однако, если бы Эвридика просто отделилась от группы экскурсантов и поплыла в сторону, по инструкции — Снегин внимательнейшим образом проштудировал ее несколько часов назад — наблюдатель должен был оповестить об этом экскурсовода и расширить сектор обзора. Таким образом, наблюдатель становился главным свидетелем, и в то же время о нем не упомянуто ни в одной из газет. Поговорить с ним Игорю Дмитриевичу тоже не позволили: «По распоряжению инспектора Гришечкина, беседовать со свидетелем до конца расследования запрещено». Составленная мисс Вайдегрен бумага не произвела на чиновников ни малейшего впечатления, а ведь обычно в таких случаях любой из них, ежели нечего ему темнить, поступает по принципу: «На. подавись, только глаза не мозоль».

Снегин вытер со лба испарину, безо всякого уже удовольствия хлебнул теплого соку — идти к холодильнику было лень; кондиционер барахлил с прошлого лета, а долгожданной вечерней прохлады не было и в помине.

Значит, наблюдатель отсутствовал на посту в тот миг, когда Эвридика начала делать нечто непредвиденное, что должно было привлечь его внимание. Она вышла из «окна» и попала в поле автоматических видеокамер, которые зафиксировали четырех налетчиков и «психа». Причем камеры отсняли нечто такое, о чем широкой общественности сообщать не следовало, и что по обоюдному согласию службы безопасности МЦИМа и Маринленда скрыли от публики, сочинив легенду о «заокеанской сообщнице террористов». Но почему бы, спрашивается, не придумать историю об овечке, которая отбилась от стада и была похищена пробегавшей мимо стаей волков? Только ли желание скрыть нерадивость наблюдателя была причиной обвинения Эвридики в сговоре с налетчиками? И что могло случиться с ней на самом деле? Сердечный приступ? Выглядит достоверно: рассорилась с мужем, переволновалась… Вот только к подводным экскурсиям люди, не обладающие крепким здоровьем, не допускаются, об этом написано во всех рекламных проспектах, и правило это неукоснительно соблюдается, за чем бдительно следят страховые компании, обслуживающие клиентов Маринленда.