— Вы обнаружили ее точно в таком положении? — спросил я.

— Да.

— Как вы вошли в квартиру?

— Дверь не только не была заперта, но даже и не прикрыта как следует. Когда она не открыла на звонки, я просто вошел внутрь.

— Что привело вас сюда?

— Она мне позвонила. Сказала, что знает, кто убил Дина, и сумеет доказать. Если меня это интересует, я должен немедленно к ней приехать. — Он пожал плечами. — Вот я и приехал.

— Ну и что бы вы сделали, если бы я не появился?

— Именно про это я и думал, когда вы возникли. — Он злобно улыбнулся. — Превосходная западня! Факты подтасованы безукоризненно, не правда ли, лейтенант?

Либо она разговаривала со мной под дулом пистолета, либо под видом Джанис Айверсен разговаривала другая женщина.

— А потом она или они позвонили мне? — пробормотал я. — Затем они убили ее и удалились в надежде, что мы с вами тут встретимся?

— Да. Но вы-то не склонны этому верить!

— Сколько раз вы повторили эту фразу! — возмутился я. — Вы что, ненавидите полицейских или только ко мне питаете антипатию?

— Я говорил вам, что знаю полицейских и знаю их подход к решению возникающих проблем: они всегда ищут простой путь. Вот и вы, обнаружив здесь меня, можете теперь «раскрыть» сразу два убийства и стать героем в лавровом венке. В конце концов, какая разница для вас, виноват я или нет?

Я вздохнул:

— К сожалению, вам придется поверить мне на слово.

— Нет, я не стану вас слушать, пока в руках у меня оружие! — Он снова обтер рот. — Предположим, я отдам вам ваш пистолет, и что вы сделаете?

— Задержу вас в качестве главного свидетеля, — ответил я. — И только. Почему бы вам не снять телефонную трубку, не позвонить своему адвокату и не сообщить ему, что произошло? Поговорив, вы вернете мне мой пистолет, и мы все вместе встретимся в офисе шерифа.

Выражение его глаз внезапно изменилось. Я понял: он принял какое-то решение. Нервные колики в области желудка подсказали мне, что оно, по-видимому, устроило бы меня значительно больше, если бы я поменьше болтал.

— Главный свидетель? — фыркнул он. — Это сегодня ночью! А завтра утром — обвинение в двойном убийстве. Нет, спасибо, лейтенант!

— Ладно, — повысил я голос. — И что же мы будем делать? Так и стоять до самого Рождества?

— Вы — единственный человек, который может увязать меня с убийством этой особы, — заговорил он очень медленно. — Я крайне сожалею, лейтенант, но вся беда в том, что вы — коп… — Слегка приподняв пистолет, он нацелил его прямо мне в грудь. — Вы прибыли сюда сразу же после того, как неизвестный задушил даму, и в этом смысле вам не повезло.

— Вы когда-нибудь убивали человека прежде, Йорганс? — спросил я. — Это совсем не так просто, как кажется.

— Я же стрелял в вас, когда вы прошли в дверь.

— Это другое дело. Разница колоссальная. Если, как вы говорите, вы вошли в квартиру незадолго до меня и обнаружили тело, то могли решить, что преступник возвратился по какой-то причине и что он убьет вас, если вы не подстрелите его первым. Но в данном случае произойдет хладнокровное преднамеренное убийство! Застрелить безоружного человека очень-очень трудно, поверьте мне!

Пульсирующая жилка на его лбу будто взбесилась.

— Я же говорю, Уилер, у меня нет выхода! Либо вы, либо я… — Его рука с пистолетом задрожала. — Не моя вина, что вы не хотите мне верить!

— Я почти что верю вам! — произнес я презрительно. — Вы ведь даже не в состоянии крепко держать в руке оружие. Вы — не убийца, Йорганс. У вас для этого кишка тонка!

Я неторопливо двинулся ему навстречу. Он инстинктивно отступил на шаг, зрачки у него расширились…

— Не приближайтесь, Уилер, — прошептал он. — Я буду стрелять. Клянусь вам…

— Заткнитесь! — прикрикнул я на него. — И отдайте пистолет, пока я не треснул вас по зубам!

Я сделал два самых больших в моей жизни шага и вытянул вперед правую руку ладонью вверх. На какое-то мгновение Йорганс замер, я задержал дыхание, чтобы под воздействием даже едва различимого звука он не нажал чисто рефлекторно на спусковой крючок. Его лицо сморщилось, и он безвольно уронил пистолет в мою руку.

— Все равно бесполезно! — простонал он. — Они — против меня! Они меня ненавидят! — Он с минуту смотрел на меня невидящими глазами. — Ну почему все меня так не любят? Почему?!

Привести веские основания для этого было совсем не трудно, но у меня и так забот хватало. Пройдя мимо него в маленькую гостиную, я подобрал с пола мой кольт, сунул его в кобуру и опустился в кресло. Колени у меня подкашивались, лицо было мокрым от пота. Я понимал, что это — всего лишь реакция на пережитое напряжение.

Те, кто уверяет, будто копы лишены воображения, должны сами хотя бы разок оказаться под дулом пистолета!

Затянувшись пару разочков сигаретой, я почувствовал себя лучше. Из спальни доносились какие-то невнятные звуки. По всей вероятности, Йорганс разговаривал сам с собой. Возможно, он перечислял вслух причины, заставлявшие других людей ненавидеть его. И, если ему это приносило облегчение, я не возражал. Положив его пистолет рядом с телефоном, я обернул трубку носовым платком, поднял ее и набрал номер офиса шерифа. То ли дежурный сержант был тупым от природы или глуховатым, то ли у него сломался карандаш, но пока он записал подробности, ушло немало времени. К тому моменту, когда я закончил диктовать, во рту у меня так пересохло, что я с надеждой подумал: а не хранилось ли в буфете у Джанис Айверсен чего-нибудь спиртного? Конечно, для лечебных целей.

Поднявшись с места, я поразился — в квартире было поразительно тихо. Я спохватился, что уже не слышал собственного громкого голоса при телефонном разговоре. Но это было не все: я сообразил, что прекратилось и монотонное бормотание Йорганса. Может быть, он перечислил все причины всеобщей ненависти к нему и замолчал за отсутствием дополнительных сведений?

— Эй, Йорганс! — крикнул я. — Идите сюда. — Из спальни не последовало ответа. Я снова выхватил кольт из кобуры. — Йорганс! — заорал я вторично. — Если вы не выйдете оттуда сию же минуту, я…

В ответной тишине таилось нечто столь определенное, что я заскочил обратно в спальню, уже ничего не опасаясь. Тело Джанис Айверсен лежало в прежней позе поперек кровати, но Йорганс исчез. Это было просто нелепо! Какого черта он вытворяет? Спрятался в чулане? Но тут порыв холодного ветра заставил меня резко повернуть голову и взглянуть на широко распахнутое окно.

Квартира на четвертом этаже, под окнами — улица.

Мне хорошо была видна моя машина, припаркованная у обочины, а перед ней — белый седан, поблескивавший в свете уличного фонаря; крыша седана освещалась не полностью, потому что поперек нее лежала нелепо изогнутая фигура, казавшаяся сверху огромным жуком, приколотым булавкой к белому днищу коллекционного ящика для насекомых.