назад он сидел в своей квартире и печатал текст, а уже сейчас стоит посреди единственной взлётной полосы аэропорта имени Пембы Рита и готовится вновь отправиться на свидание с горами? Спустя три года он вернулся в это место и привёл его сюда один-единственный звонок. Маркус считал себя осмотрительным человеком, избегающим внезапных решений (отчасти таким он стал после прошлого посещения этой местности), он привык планировать заранее, а не полагаться на случай, он был тактиком, но не импровизатором, и всё же обстоятельства заставили его отказаться от своих дел, вынудили наплевать на сроки и сорваться с насиженного места прямиком в осеннюю круговерть горных перевалов. Чем это было, как не безрассудством? Как это можно было назвать, если не безумием? И что двигало им в первую очередь: преданность собственным словам, желание не упасть в чужих глазах или страх неведомого проклятия?

Автобус дожидался только его, и на лицах пассажиров читалось недовольство его неторопливостью. Могли ли эти люди знать, какой спектр эмоций он переживает в данный момент? Конечно же нет, Маркус усмехнулся своим мыслям и зашёл в автобус. Двери за них с пыхтением затворились, чтобы открыться вновь через двадцать метров возле вдоха в здание аэропорта.

Хмурые шаркхомбо наполняли аэропорт имени Пембы Риты, для них начинался ещё один трудовой день, в котором они были способны наблюдать исключительно рутину. Наверное, им было вдвойне неприятно наблюдать за прилетевшими туристами, которых, скорее всего, поджидало какое-нибудь невероятное приключение. Однако Маркус всё равно улыбнулся им и по старой памяти произнёс приветствие на местном диалекте. Оставалось надеяться, что он не перепутал слов.

Дождавшись рюкзака, он быстро переложил в него вещи из карманов и затянул лямки. Теперь оставалось разобраться с маршрутом до «Последнего километра», и здесь Маркус не отказался бы от порции удачи. В прошлый раз путь до приюта у него занял шесть дней, но на этот раз ему требовалось добраться до деревеньки Ло-Мантанг как можно скорее. У него не было времени на обзорные прогулки по перевалам и долинам Умптекских гор, ему следовало достичь приюта сегодня же.

Справиться с таким расстоянием своими силами у Маркуса не было ни единой возможности, а потому ещё в своей квартире он составил план действий. По сути, у него оставался только один путь, позволяющий при идеальных условия достичь к вечеру деревеньки Ло-Мантанг.

При выходе из аэропорта Пембы Рита он остановился и внимательно присмотрелся к небольшому асфальтированному пятачку прямо перед собой. Кто-то из туристов уже грузил свои вещи в подъехавшие фургончики, кого-то по всей видимости поджидали родственники или друзья, небольшая группа, вытянувшись строем брела вдоль дороги в направлении Бесисахара. Внимание Маркуса привлёк шаркхомбо, прислонившийся к дверце старого автомобиля. Тот со скукой провожал глазами прилетевших гостей и выглядел достаточно свободным. К нему-то и направился Маркус, левой рукой нашаривая купюры во внутреннем кармане куртки и параллельно с этим подбирая подходяще слова.

Сговорились они весьма быстро, пусть шаркхомбо немного и заартачился, и загнул сумму, Маркус успел обменять достаточно наличности, а потому практически без споров был готов идти на уступки. С водителем, представившемся Моханом, договорились о следующем: он доставит Маркуса до поселения Манакамана, но дальше помочь ничем не сможет. Подобный расклад полностью устраивал Маркуса, в Манакамане он планировал пересесть на внедорожник или в крайнем случае отправиться пешком. В любом случае большую часть расстояния он покроет на машине и вполне успеет добраться до «Последнего километра» к вечеру.

Если в прошлый раз ему в попутчики попался весьма разговорчивый шаркхомбо, с которым у них вышла на удивление познавательная беседа, то на этот раз ситуация переменилась на обратную. Мохан представлялся угрюмым типом, не склонным к ведению бесед, практически сразу он огородился от пассажира стеной глухого молчания. Он был замкнут, как порочный круг, и только вид искалеченной ладони Маркуса произвёл на него что-то вроде впечатления. В его глазах мелькнул интерес, но вопрос так и остался невысказанным. И это было хорошо, потому как Маркус не любил говорить о своей руке, но не потому, что боялся уродства и пытался его скрыть, а потому что старался избегать лжи – видят боги, он и так слишком часто вынужден был прибегать к ней последние три года.

Мохан аккуратно вёл машину по пустующим дорогам, на асфальт то и дело накатывали перемёты, на открытых участках в бок машины врезался ветер, но ничего более серьёзного не преграждало им путь. В таком состоянии им предстояло провести несколько часов, и Маркусу приходилось постоянно одёргивать себя, чтобы не смотреть на циферблат каждые несколько минут. Время шло. Он приближался к цели, и одновременно с этим внутри него крепло напряжение. Он нервничал, представляя предстоящий разговор с Джахиром и ещё большие опасения у него вызывали последствия их разговора. Впрочем, пока ему оставалось только гадать на этот счёт, поэтому Маркус достал из кармана карту и в который раз стал всматриваться в её рельефный рисунок.

По дороге из аэропорта им предстояло проехать через Бесисахар, уже виденный Маркусом из окна фургона, а далее вплоть до самой Манакаманы пейзаж не должен был меняться. По правую руку от дороги тянулся массив Западных Умптекских гор, их разделяла полоса северного леса, смазывающая очертания гор. Согласно карте, они успели проехать мимо нескольких перевалов, но низкая облачность не позволила Маркусу разглядеть седловины. С левой стороны им предстало Закрытое озеро, по берегу его тянулись тонкие струны рельс, в этой части местности было налажено железнодорожное сообщение, но расписание поездов совершенно не укладывалось в распорядок дня Маркуса.

За несколько километров до Манакаманы они миновали вход в ущелье Эхо-Эхо. Маркусу вспомнилось утро, когда он проснулся в палатке больным, но не желающим отступать. В тот раз ему следовало сойти с маршрута, прекратить поход и в экстренном порядке добраться до Манакаманы, однако он решил иначе. Ущелье Эхо-Эхо привело его в долину Гольца, а из неё он уже вышел к Восточному перевалу. Он поморщился, вспомнив проникающий под рубашку холод, и здоровой рукой огладил искалеченную. Ему показалось, что в правой руке на миг пробудились призраки давней боли.

Манакамана представляла собой совсем небольшое поселение, едва ли дюжина домов ютилась возле железнодорожной станции. По мосту они пересекли реку Гольца, и Мохан заглушил двигатель посреди маленькой улицы деревни. Посматривая на восток, Маркус спросил у водителя, сможет ли тот отвезти его глубже в долину Гольца, но тот отрицательно покачал головой. Тут требовалось что-то посерьёзнее его машины, при всём желании он не станет рисковать и соваться в периметр