Я смеялась, хлопала и кричала вместе с остальными, пока черный Элвис напевал что-то, проходя между рядами. Только тогда, когда он приподнял огромные темные очки с одной стороны, чтобы вытереть пот со лба красным шарфом, я узнала, кто играл черного Элвиса, — и это произвело на меня шокирующее впечатление. Я чуть не свалилась в проход — и это добавило бы драматизма в сложившуюся ситуацию.

— Не может быть! — вскрикнула я. — Я знаю этого паренька!

— Кто он? — спросила Хай.

— Ну Пепе ле Пю.

— Кто?

— Пепе. Пьер. Он со мной в одной группе на французском, безнадежно влюблен в меня.

Пепе, должно быть, положил в комбинезон десяток подушек. Но несмотря на его накладной живот, он был настоящим королем. Он изображал карате. У него были два дюжих телохранителя, которые вышли на сцену и бросили ему плащ. И последний штрих. Объявление по микрофону: «Элвис только что покинул здание».

Я очень гордилась им, когда он выиграл.

Не знаю, почему не узнала его сразу же. В то время как в нашей школе пятьсот белых учеников, афроамериканцев всего лишь двадцать пять. И лишь один учился со мной в одной французской группе — тот, что сходил по мне с ума. Может быть, я не узнала Пепе по той простой причине, что он очень талантливо умеет маскироваться. Я наблюдаю за ним последнее время. Пепе один из немногих учеников, которые не принадлежат ни к какой группировке. Он выигрывает и шоу талантов, и соревнования по борьбе. Говорит на английском, французском и на негритянском диалекте английского языка. Ладит в школе со всеми: «братством» и «белыми неграми», компьютерными гениями «404 — ошибка природы», «отстоем», «качками» и «айкьющниками». Мне хотелось бы быть своей хотя бы в одной группе, а Пепе одновременно умудряется быть своим для всех.

Все становится каким-то странным.

Грег Махони вчера на вечеринке получил пулевое ранение. Грег — гибрид «отстоя» и «кантрушника», который мог целыми днями пить и курить и ничем другим не заниматься. Он обожал музыку кантри и украсил свой грузовичок флагом Конфедерации с надписью «Я — крепкий орешек с головы и… до бампера». Во всяком случае, это не было следствием пьяной драки между подростками. Ни у кого из них не было пистолетов. Грег нашел несколько патронов в своем грузовике и по причине, остающейся неизвестной, скорее всего по пьянке, решил бросить их в огонь. Гильзы взорвались и задели его.

Я услышала об этом во время утренней переклички от Сары, которая обожала распространять подобные сплетни.

— О мой бог! Только полный идиот мог бы, цитирую — устроить этот чертов фейерверк — конец цитаты.

— Так почему он это сделал?

— Спорю, что он вообще ни о чем не думал, — сказала я. — Грег повел себя так, как ведет себя любой «отстой». Это его вклад в общественную жизнь.

Затем я услышала, как какой-то голос заметил:

«Извините, Мисс Невысокомерная и Немогущественная». Мне не надо было поднимать глаза, чтобы узнать, кто говорит. И когда я, наконец взглянула, то увидела, что через две парты от меня, чуть приподнявшись, говорит Маркус.

— А каков твой вклад в общественную жизнь? — поинтересовался Маркус.

Я хихикнула. Боже мой, как же это достает.

— О мой бог! Тьфу. Какого черта ты лезешь не в свои дела? — спросила Сара.

— А какого черта ты лезешь не в свои? — парировал Маркус. — Я с тобой разговаривал?

В этот момент наш классный руководитель вмешался в спор:

— Вы забыли правило, что в классе запрещено сквернословить?

— Если вы собираетесь наказать меня, так накажите и ее, — сказал он, указывая на Сару. — Она сказал «чертов» до меня.

Прежде чем Сара успела запротестовать, мистер Риккардо заметил:

— Я слышал тебя, а не ее. Выйди из класса.

— Вы, должно быть, шутите? — улыбался Маркус.

— К директору, немедленно!

Это было несправедливо. По-настоящему несправедливо.

Маркус не отрывал от меня глаз, пока собирал свои веши, чтобы спуститься вниз в кабинет директора. Тут я поняла, что мы с Сарой разговаривали довольно тихо. Маркус специально подслушивал наш разговор. И он хотел, чтобы я знала об этом.

Ну зачем? Он вообще не замечал меня с того случая, который произошел в кабинете у секретаря. И я делала все возможное, чтобы также его не замечать. Не знаю, почему он ко мне цепляется. Не могу не думать об этом.

Сегодня Сара и Мэнда во время своего полета в Мексику коротают время, анализируя вспышку гнева у Маркуса, и размышляют, какую роль сыграла в этом я. Мне приходится убеждать себя, что я ничего не могу с этим поделать, поэтому нет смысла заострять внимание на этой теме.

Только третья часть Безмозглой команды проводят весенние каникулы в Канкуне. Сара и Мэнда пытались сохранить это от меня в секрете, разговаривая противным шепотом, сравнимым с шепотом суфлера в театре. НЕ НАДО, ЧТОБЫ ДЖЕСС УЗНАЛА О НАШЕЙ ПОЕЗДКЕ. Они считали, что у меня будет разбито сердце, когда узнаю, что где тусуются без меня.

Вот это да! Ирония судьбы. Поняв, что я обо всем знаю, они без стеснения стали болтать о поездке в присутствии Бриджит. Она притворялась секунд тридцать, что ей не обидно, а затем выпалила:

— Почему это вы меня не пригласили?

— Мы подумали, что ты захочешь провести все каникулы с Берком, — ответила Мэнда.

— Да! — подтвердила Сара.

— Это не наша вина, если тебе повезло и ты заполучила такого клевого парня, с которым можно провести каникулы. У нас нет такого, — продолжала Мэнда, которая тотчас же бросила Берни, как только Сара предложила поездку.

— Точно! — подтвердила Сара.

Полагаю, Бриджит решила, что ей и в самом деле повезло. Поэтому простила их, и они опять стали обниматься. Так разрешаются все конфликты в Безмозглой команде.

Весенние каникулы действуют мне на нервы. Я схожу с ума от большого количества свободного времени и скуки. Может быть, в этом и заключается причина, что я проспала до 15 часов 37 минут. Теперь прощай, ночной сон. Но все равно это лучше, чем быть в школе.

Вчера вечером мама пришла с работы и спросила меня, как прошел день.

— Эмейя закручивает роман с Колином…

— Кто? Что?

— И Рут напилась в знак протеста. И Джастин…

— Джесси! О чем ты говоришь? Кто эти люди? Они твои друзья?

— Нет, в действительности нет, — ответила я. — Они из реалити-шоу «Реальный мир».

Мама, вздохнув, сказала:

— Джесси, я спросила тебя, как прошел твой день.