– Благодарю за комплимент; так ты не ответила, куда намылилась?

– А намылилась я обратно в свою конуру. Хватит! Пожила в трешке, теперь пора и честь знать. Мне чужого добра не надо, ты не подумай, что я какая-нибудь крохоборка, мечтающая завладеть жилплощадью Павла. Вот тебе крест – ни метра мне не нужно! Но жить я еще хочу, поэтому и рву когти. Варвара мне достаточно прозрачно намекнула, что я нажила себе сильного врага, и знаешь… Мне сделалось страшно. Я вдруг поняла, она не шутит, она действительно способна на многое. Раньше я этого не замечала и причисляла Нижегородскую к обычным пенсионеркам со вздорным характером. А теперь испугалась. Не так она проста, Катарина, очень непроста.

Узнав, что Ирина возвращается в свою комнатку в коммунальной квартире, Катка вызвалась подвезти женщину до дома.

– Спасибо, – закивала Ира. – Не откажусь.

– Тебе помочь?

– Будь другом, иди в спальню, там на кровати еще шмотки, засунь их в сумку.

Час спустя Ирина с грустью осмотрела комнату.

– Знала, что рано или поздно отсюда уеду, но не предполагала, что ситуация сложится настолько мерзопакостная.

– Знала?

– Да, – замялась Ира. – К сожалению, а может и к счастью, но я была в этой квартире всего лишь временной хозяйкой.

В дверях Ира спохватилась.

– Ой, Катарина, мы же забыли Гему. Она в спальне в клетке. Принеси.

Полагая, что в накрытой тряпкой клетке сидит попугай или на худой конец канарейка, Ката сдернула накидку и завизжала.

– Ты чего? – перепуганная Ира забежала в комнату.

– К-кто это? – Копейкина тыкала пальцем в непонятное существо.

Ира зашлась в хохоте.

– Летучих мышей не видела?

– Н-нет. В жизни нет, только по телевизору.

– Тогда знакомься, это моя Гема.

Глядя на висевшую вниз головой мышь, Катарина покрылась липким потом.

– Какая она мерзкая.

– Сдурела? Гемка душка. Посмотри на ее мордочку. А на лапки? Ну разве не ангелочек?

– Почему она не реагирует?

– Спит. Гемка ночью бодрствует.

– В клетке?

– Зачем в клетке, на ночь я выпускаю ее на свободу. По квартире летает.

– Не боишься?

– Чего?

– Вдруг укусит.

– Ну ты даешь, ой, рассмешила. Ладно, бери накидку, и топаем вниз. И перестань трястись. Трусиха.

Добравшись до Черемушек, Ира вышла из «Фиата» и с усмешкой в голосе протянула:

– Приехали. Вот моя деревня, вот мой дом родной. Поможешь вещички в квартиру занести?

– Конечно.

Выходя из лифта, Ира хмыкнула.

– Приготовься, сейчас начнется спектакль под названием «Не ждали».

Надавив три раза на звонок, она подмигнула Катке.

Дверь открыла низкорослая дамочка в годах, как две капли воды похожая Бабу-Ягу. Честное слово, ей бы в сказках сниматься, и что характерно, старушенцию совсем не надо гримировать. Природа щедро наградила бабульку всеми необходимыми атрибутами для исполнения роли ведьмы. Длинный нос с горбинкой, тонкие, словно нитка, губы, а глаза… Маленькие, близко посаженные глазки, в которых так и читалась ненависть ко всем окружающим, быстро просканировали прибывших гостей.

– Кто такие? – прохрипела бабуленция. – Зачем пожаловали?

Ира надменно молвила:

– Протри глаза, я живу здесь.

Бабка уставилась на соседку по коммуналке, а затем прогудела:

– Ах, это ты? Сразу и не узнать.

– Я, я, давай-ка отойди от двери.

– Насовсем приперлась или как?

– Не твое дело.

– Значит, насовсем, – шипела старуха. – Так вот имей в виду, если опять начнешь по ночам музыку врубать, я тебе устрою веселенькую жизнь.

– Ты мне ее и без музыки устроишь. Катарина, проходи.

– Не лыбься, не лыбься, я на тебя управу-то быстро найду. Не успеешь пикнуть, в два счета на сто первый километр выселят.

– Бабка, приди в себя, какой сто первый километр? Забыла, какой год на дворе?

– Найду, найду управу. К участковому пойду.

– Иди, только смотри не заблудись.

– И гадину с собой приволокла? – Соседка уставилась на клетку с Гемой. – У-у-у! Я думала, она уже сдохла.

– Кат, вот моя дверь. – Ирина старалась игнорировать старуху, но та не собиралась отправляться восвояси. Очевидно, пожилой даме не терпелось нарваться на скандал.

– Если увижу эту тварь в коридоре, придушу. Так и знай. Только посмей ее из клетки выпустить – пожалеешь.

– Да отвали ты наконец.

Соседка гнусно захихикала:

– Хахель бросил? Не ко двору пришлась? А я тебя предупреждала, кому ты такая распутная нужна, да с тобой ни один нормальный мужик жить не станет. Порченая ты, Ирка, порченая и перезрелая. Поматросили тебя и бросили за ненадобностью. Тепереча опять мужиков ловить станешь?

– Слушай, хочешь получить табуреткой по голове? – вспыхнула Ирина. – Я не шучу, ты меня доведешь.

– Всяк сверчок знай свой шесток, – проговорила бабка и скрылась за белой дверью.

Ирина прошла в комнатушку и сморщила носик.

– Фу! Ну и запах. – Она распахнула окно и, усевшись на подоконник, развела руками. – Нравится? Мои апартаменты. Можно даже сказать – царские хоромы. Целых четырнадцать метров.

– Гм… хоромами это вряд ли назовешь, – Ката провела пальцем по пыльной полке, – а прибраться здесь придется основательно.

– Ты права, как-никак, а в этом клоповнике мне предстоит провести энное количество недель.

– Энное? А куда потом собралась?

Ирина заискрилась.

– В счастливую жизнь.

Катарина села на продавленный диван.

– Ир, ты чего-то недоговариваешь. Добровольно покинула трехкомнатную квартиру, перебралась сюда, а лицо светится. Создается впечатление, ты получила удовольствие от переезда. И потом… ты меня, конечно, извини, но не очень-то ты похожа на убитую горем вдову.

Ира опустила глаза.

– Убитая горем вдова должна рыдать сутки напролет?

– Я хотела сказать…

– Ты хотела сказать то, что сказала, я отлично тебя поняла. Да, вынуждена признать, на вдову я не похожа. А знаешь, почему? Потому что я не ощущаю себя вдовой. Мне жаль Павла, он был хорошим человеком, но такова жизнь. Мы уже ничего не сможем изменить. А мне необходимо готовиться к вступлению в брак. Ну и как, скажи на милость, можно совмещать два занятия: скорбеть по мужу и подготавливаться к свадьбе? Это нереально, приходится выбирать, и я выбрала второе.