череп пробьет. Кость у него толстая. Лучше попробуй воспользоваться каким-нибудь препятствием и зайди сбоку, целься ему под лопатку. Там у медведя слабое место. Повторюсь, это в самом крайнем случае. Раненый медведь невероятно живуч и опасен, пойдет до конца. Я лично видел, как смертельно раненый зверь четверых хорошо вооруженных охотников на куски порвал. Позже в нем девять попаданий насчитали.

— Ни хрена себе.

— Вот и я говорю. Со зверем шутки плохи. А еще он очень хитрый. Притворяется мертвым, а потом совершает последний рывок. Как правило, без смертей не обходится. Еще вопросы есть?

Я покачал головой.

— Ну что, идем дальше?

Мы неторопливо двинулись по уходившим на восток следам. Заряженное ружье, на всякий случай, я держал наготове.

Местами следы читались более чем хорошо, местами наоборот, приходилось осматривать наиболее вероятные места, куда мог отправиться наш «клиент». Иногда создавалось впечатление, будто он останавливался, и по нескольку минут топчась на месте, размышлял, в какую сторону ему идти дальше. Делал какие-то немыслимые петли, уходил то влево, то вправо. То зачем-то возвращался назад.

Для меня в его поведении не было ничего странного, однако Иванович то и дело хмурился и чесал пальцем седую бороду.

Метров через шестьсот он остановился у толстой сосны и принялся осматривать ствол.

— Гляди, здесь он терся спиной о кору. Клочки шерсти видишь?

— Ну да. И зачем он это сделал?

— Запах свой оставляет, — неуверенно ответил старик. — Ничего не пойму, обычно они так делают весной. Ага, смотри еще и когтями кору подрал.

И верно — внизу, под стволом на снегу виднелись содранные ошметки древесной коры с клочками жесткой шерсти. На уровне человеческого роста я заметил глубокие борозды от когтей.

— Матерый зверь, — хмыкнул дед. — Весу килограммов под триста пятьдесят будет.

Я догадался, что по отметинам он предполагал возраст медведя.

Больше Матвей Иванович ничего комментировать не стал, просто вздохнул и молча двинулся дальше. Еще несколько раз он присаживался рядом со следами, задумчиво вертел головой по сторонам и бурчал себе под что-то нечленораздельное. Я смотрел на это дело скептически — чего он там разглядел⁈

Еще через километра полтора, он резко остановился. Уставился на север, судя по компасу.

— Дальше не пойдем! — негромко выдохнул он.

— Почему?

— Он знает, что мы за ним идем. Хитрый, гад. Не мы на него охотимся, а он на нас.

— Да ладно, серьезно? — насторожился я. — И куда он нас ведет?

— В «Ведьмин» бор. Там место глухое. С одной стороны ручей, с другой небольшая скала. Со всех сторон бурелом.

— В ловушку, что ли?

— Вроде того. Коварный зараза, — подвел итог лесник. — Ну нет, по его правилам мы играть не будем. Идем обратно, будем пробовать иначе.

— Возвращаемся в Соболевку?

Он молча кивнул, затем круто изменил направление. Немного постояв на месте, я последовал за егерем. Идти той же дорогой, по которой пришли сюда не стали — кажется, у старика был какой-то свой хитроумный план, о котором я мог только догадываться.

Прямо на ходу подкрепились вяленым мясом. Конечно, жевать его было неудобно, однако я прекрасно знал, что это отличный способ для перекуса. В нем много белка, оно сытное и прекрасно утоляет голод. Практически не портится и всегда под рукой. Однако тем, у кого по какой-то причине проблемы с зубами, его лучше не употреблять.

Съели по паре сухарей, запили водой. А я еще и медовухи отпил из второй фляги, что досталась мне по наследству.

Я пожалел, что не было термоса — от горячего чая с травами я бы сейчас точно не отказался. К сожалению, в пятидесятых годах в СССР еще не было термосов. По крайней мере, в продаже точно.

Впрочем, медовуха лесника была очень даже кстати и согревала не хуже.

Продолжая путь, я полагал, что егерь ведет меня в какое-то укромное место, что у него есть определенный план. Но к моему удивлению, когда часа через полтора мы вновь вышли к границам поселка, я вдруг понял, что никакого плана не было и в помине. Мы просто вернулись обратно, только с другой стороны.

— И что мы так все бросим? — недовольно поинтересовался я. — Только зря столько времени потеряли.

— Что бросим?

— Ну… Я думал, мы на медведя охотимся. Разве нет?

Старик покачал головой.

— Это он охотится на нас. Ты еще не понял, что зверь крайне хитер? Нахрапом его не взять. Знаешь, что было бы, если мы прошли дальше? Зашли бы в бор, осмотрели его и ничего там не нашли. Расслабились бы, потеряли бдительность. А на выходе, он бы рывком напал на замыкающего. То есть, на тебя.

Я невольно поразился.

— Напал бы быстро, молниеносно. Быть может, я сумел бы его убить, а может и нет. А вот для тебя на этом все и закончилось бы. У нас нет собак, а охотиться на него в лесу без них глупо. В любом случае, такой расклад меня совершенно не устраивает. Мы не на охоту ходили, а на разведку.

Я раскрыл рот от удивления, а спустя пару секунд с трудом выдавил:

— Они что, настолько умные?

— Сложно сказать, — он посмотрел мне прямо в глаза и погрозил пальцем. — Однако запомни, никогда не недооценивай дикого зверя. Это его стихия, а не наша.

Честно говоря, я был в недоумении. Ну да, медведь опасный лесной хищник, сильный и выносливый. Но что ни говори, а это просто дикий зверь. Животное. Я всегда придерживался мнения, что самый опасный противник это человек. Уж его-то повадки я знал и умел противостоять им — за военную службу и многочисленные командировки чего я только не повидал… С какими мразями только дел не имел…

— И что мы теперь будем делать? — сглотнув, спросил я.

— Ждать, там посмотрим. Однако ночью придется бодрствовать. Есть у меня кое-какая задумка.

Вышли на центральную улицу. Жители Соболевки предпочитали сидеть дома — что на холоде на улице делать?

В поле зрения попали две группы вооруженных патрульных. Видимо председатель, уже утвердил патрулирование поселка и скорее всего, Гришка Денисов был в одной из них. Я ожидал встретить крепких мужиков, но попадалась только молодежь или старики, возрастом даже постарше егеря.

— Эй, Иванович! — окликнули лесника проходящие мимо патрульные. — Ну как успехи? Нашел шатуна?

Мы подошли ближе.

— Пока нет. Не простой это зверь. Злобу он за что-то затаил, — негромко произнес он. — Будьте внимательнее, ночью опять придет. Кажется, знаю, где он мог обосноваться.

Оба патрульных переглянулись.

— Хорошо, будем начеку!

На этом мы и разошлись.

Сами вернулись обратно домой. Доели сварганенный мной кулеш. В целом, он оказался довольно неплох, но старик все равно ворчал, что у меня руки не из того места растут. Это он еще современные ресторанные блюда не пробовал, ага.

— Матвей Иванович, а почему у тебя часов нет? — во время трапезы спросил я. — Это личное?

— Не нужны они мне, — отозвался тот.

— Да ну… А как же ты время узнаешь?

— А мне оно без надобности. Я никуда не тороплюсь, на свидание мне идти не нужно.

— Ну а как же распорядок дня?

— Я его нутром чую. В голове у меня, а остальное неважно. А если часы нужны, то там, в ящике лежат. Если хочешь, забирай.

Разбираемый любопытством, я поднялся с места, прошел в сени и заглянул в ящик. Там было много охотничьего и другого скарба, но мое внимание привлек небольшой жестяной коробок, с гнутой крышкой.

Распахнув его, я обомлел. Внутри лежали три медали и настоящие командирские часы. Взяв последние в руки, я убедился, что они работали без нареканий.

Признаюсь, подобного я не ожидал совершенно. Подняв голову, с уважением посмотрел на старика — а тот, спокойно, как ни в чем не бывало, сидел на лавке и пил медовуху.

Медаль за отвагу я знал более чем хорошо. В будущем, ее изображение будет знакомо каждому военнослужащему. В эти годы это весьма достойная награда, которую вручали за особые подвиги, совершенные в ходе Великой Отечественной войны. Второй медалью оказалась награда за взятие Будапешта, а третья за взятие Вены. Ну, прям воин интернационалист. Кажется, егерь далеко не так прост, как кажется.

— Ни хрена себе! — поразился я, рассматривая награды. — Иванович, откуда у тебя это?

Тот что-то проворчал, но я не расслышал.

— Выходит, ты офицер Красной Армии? — уточнил я.

— Не офицер. Старшина, — поправил он, глядя куда-то в сторону.

— А медаль за отвагу за что? — такие вопросы задавать бестактно, но у меня это машинально сорвалось с языка. Раз дали, значит, было за что.

— За дело, — недовольно отрезал тот, поднявшись с места. Затем добавил. — Часы нашел?

— Ну да.

— Вот и забирай. А расспросы тут нечего устраивать.