— Слышала, — киваю. — Но вы, вероятно, забыли, как дали мне таблетку экстренной контрацепции.

— Я это прекасно помню.

— Тогда простите мне мою грубость, но что за бред вы несете? У моего ребенка совершенно другой отец.

После того, как я перестала ждать, сотни раз проматывала в голове разговор о нашем сыне. Репетировала, как холодно скажу ему о таблетке и уйду с гордо поднятой головой. Нужно отдать себе должное — голос звучит удивительно спокойно и уверенно. Я прекрасно сыграла эту партию, правда, прищуренный взгляд Давида дает понять, что он мне не верит.

Подозревает.

Кирюша слишком сильно на него похож, я и сама это знаю. Такие же темные волосы, карие глаза, упрямый волевой подбородок и плотно сжатые губы. Когда мы с ним играем, я вижу Дамира едва ли не в каждом движении, но он-то его не видел. По фотографии нельзя на сто процентов сказать, чей он ребенок. Да, похож на Дамира, но точно так же он похож на сотню других высоких темноволосых мужчин.

— Я понимаю, как сильно вы хотите сына, но это не дает вам права…

— Замолчи и сядь, — рявкает Дамир, указывая мне на стул.

Я осматриваюсь. На нас начинают оборачиваться люди. Чтобы не быть услышанными, сажусь на стул и смотрю на Дамира. Мелькает мысль, что зря я так. Стоило признаться сразу, как только встретились с ним, а после соврать, что пыталась его разыскать, но не получилось. Глупо, конечно, но хоть какое-то оправдание. А сейчас?

Я понятия не имею, что он предпримет. Заставит сделать тест ДНК? С него станется, учитывая, что ему действительно нужен наследник. Сын. Отказывать, настаивать на том, что у него нет прав? Сомневаюсь, что хоть одно мое слово он услышит.

— Я тебе кое-что покажу, — говорит он.

Из внутреннего кармана пиджака он достает листок, расправляет его и протягивает мне. На нем — фото моего сына.

— А это, — он протягивает мне второй листок. — Как думаешь, что это?

— Не понимаю… — лепечу, а сама осознаю, что мой обман раскрыт.

— Присмотрись, Варвара. Внимательно.

Я сглатываю. Что присматриваться, я итак прекрасно понимаю, что это. Фотография, на которой Дамиру примерно так же, как и моему сыну. Они не просто похожи. Они практически одно лицо. Те же пухлые щеки, улыбка, ямочки, посадка глаз и носа. Их не отличить, и я понимаю, что он раскрыл мой обман. Не зря ведь так уверенно говорил о сыне. На сто процентов был уверен, что Кирилл — его.

— Ты дал мне таблетку, — лепечу хоть какое-то объяснение.

— Да, дал, — кивает он. — Но она не подействовала. Такое, как я вчера узнал, случается.

— Откуда у тебя фотография моего сына?

— Нашего сына, ты хотела сказать, Варвара, — с едва контроллируемыми эмоциями, говорит Дамир. — Нашего.

— Откуда? — упрямо переспрашиваю, не желая слушать его слова.

Не хочу даже думать о том, что Дамир предъявит права на Кирюшу, что захочет с ним увидеться. Что я тогда буду делать? Как запретить отцу общаться со своим ребенком?

— Мне ее прислали. Не думала же ты, что я не начну узнавать о тебе больше. Как выяснилось, не зря. Теперь мне больше всего интересно, как растет мой ребенок, что ты решилась стать инкубатором для богатой семьи.

— Я уже объясняла, что не собиралась никем становиться! — пытаюсь возмущенно донести до него свои слова. — Эта анкета была отправлена по ошибке.

— Видишь ли, я не верю в случайности. И несмотря на твои неубедительные слова, все равно хочу увидеть сына. Узнать, как он растет.

— Дамир…

— Только не говори, что его давно растит другой мужик, которого он называет отцом.

В его голосе столько ненависти и злобы, что я теряюсь на несколько мгновений. Как раз в этот момент нам приносят наш заказ, но ни я, ни он, даже не прикасаемся к еде. Буравим друг друга взглядом. Я пытаюсь придумать, как хотя бы отложить их встречу, а Дамир, уверена, готов сорваться к сыну прямо сейчас. Отчего-то я не удивлена, особенно после того, как узнала, что у них с женой никак не получается зачать ребенка.

При воспоминаниях о Наталье, волоски на моем теле встают дыбом. Он женат! Этот факт никак нельзя игнорировать. Они с женой долго пытаются родить ребенка, даже в клинику обратились и ничего, а здесь, взрослый готовый ребенок. Что если он решит его забрать? Да даже если и не решит! Потребует пятидесятипроцентной опеки, и я буду видеть сына не семь дней в неделю, а всего лишь три или четыре.

— Варя!

Я подпрыгиваю на месте от его рычания. Перевожу взгляд с принесенного блюда на Дамира.

— В нашей жизни нет мужчины, — отвечаю, сглотнув. — Я позволю тебе увидеться с сыном, но… дай мне время подготовить его.

— Ты позволишь? Кажется, ты забываешься. Он мой ребенок. Юсупов, Варвара. Ты больше четырех лет скрывала его от меня. Не поверю, что за это время не нашла возможности сообщить мне о беременности.

— А зачем? — резко отвечаю я. — Чтобы услышать от тебя, как я тебе ненавистна? Ты дал мне таблетку контрацепции и заявил, что никаких детей от меня не хочешь! Правда думаешь, что я была полна энтузиазма сообщить тебе о своей беременности? Да я на улицу боялась выйти, быть замеченной и отправленной избавляться от ненужного тебе груза.

По моим щекам неподконтрольно скатываются слезы. Я непроизвольно вспоминаю, как узнала о беременности и действительно боялась выйти на улицу. Мне казалось, что о моем положении уже доложили Юсупову и где-то там под окном будет ждать его машина. Это потом, когда срок стал уже слишком большой, я мечтала, чтобы он увидел меня и все понял, чтобы осознал ошибки. Но вот сейчас, глядя на мужчину напротив, осознаю, что он так ничего и не понял.

Глава 14

Дамир

Когда она начала плакать у Дамира что-то будто кольнуло внутри. Жалко ее стало, что ли. Не свойственны эти чувства ему были, а потому и объяснения для них найти не мог, просто… ее вдруг захотелось обнять. Правда вместо этого он сказал:

— Я бы никогда не приказал убить своего ребенка. Послушай…

Он вздохнул, не зная, как подобрать слова. Да и нужно ли вообще что-то