Никаких встреч, Тео…

LE PASSÉ

ЭТО С ЛУЧИЛОСЬ СПУСТЯ семь месяцев после моего признания, на которое он не ответил. Я сидела с мамой на диване, перечитывала «Гарри Поттера», листала любимые моменты из «Ордена Феникса» и вспоминала свое детство. Впервые все книги прочитала мне мама. Она с такой любовью погружала меня в этот волшебный, магический мир, что у меня не осталось никаких шансов. Я полюбила мальчика, который выжил. Мальчика, дарующего надежду на то, что зло никогда не победит. В дверь постучали. Стук был такой неуверенный, едва слышный, что мы с мамой переглянулись.

– Кто-то стучит? – спросила она.

Стук послышался вновь. Два коротких удара о деревянную дверь.

– Пойду посмотрю. – Я поднялась с дивана, отложив раскрытую книгу на журнальный столик.

Стук из тихого и неуверенного в одно мгновение превратился в яростный удар кулаком. От неожиданности я подскочила на месте.

– Может, это Клэр? – дрожащим голосом спросила мама.

Моя сестра не звонила, не писала последние семь месяцев. Студия, которую снимали ей родители, пустовала. Моя мать по привычке каждую неделю обзванивала больницы и полицейских, но никакой информацией они не обладали. Тео сказал ей, что Клэр в порядке и иногда выходит на связь. Именно поэтому ее не объявляли в розыск. Она исчезла, но только для нас.

За те полгода мама постарела и осунулась. Стоило мне выйти из дому, она начинала звонить и спрашивать, где я. А ходила я только в школу…

Мой выпускной класс начался со звонков посередине урока. Мама не могла контролировать свое беспокойство и тревогу. А я не знала, как ей помочь… Поэтому отпрашивалась, выходила из класса и отвечала на ее звонки.

После школы мчалась домой и вот так сидела с ней на диване дни напролет. Отец пропадал на работе. Он справлялся со стрессом иначе. Быть рядом – единственное, что я могла сделать, чтобы поддержать маму.

Стук не прекращался, по двери яростно барабанили. Но я не могла сдвинуться с места. Все тело оцепенело.

– Откройте! – орала моя сестра.

Но… я так сильно не хотела открывать эту дверь. Мне так сильно хотелось, чтобы она ушла. Ушла навсегда.

Мама оказалась быстрее и расторопнее. Она открыла дверь одним рывком и сразу же повисла на шее у блудной дочери. То, с какой силой она обнимала ее, разбивало мне сердце.

– Ты пришла… – Она по-матерински погладила по лицу свое дитя, тихий всхлип сорвался с ее губ.

Клэр нахмурилась.

– Только не устраивай драму на пустом месте, – недовольно пробормотала она, сделав шаг назад.

В тот момент я подумала, что лучше бы она умерла. Раз и навсегда. Просто-напросто исчезла из нашей жизни. «Лучше бы ее вовсе не было», – кричала я про себя, борясь с собственными эмоциями, чтобы не произнести этого вслух. Толком не понимая, чего именно желаю. Бойтесь своих желаний… Сейчас я осознаю весь горький и пугающий смысл этой фразы. Тогда же юношеский максимализм, жажда справедливости и праведная злость вперемешку с исступленным гневом смотрели на сестру и мечтали уничтожить ее одним взглядом. Стереть ее с лица земли за все слезы моей мамы, за все вечера, которые я проводила в доме, за все бессонные ночи и спрятанные под кроватью рисунки. За всю ту боль, что она причиняла нам. Клэр же на меня даже не посмотрела, словно я пустое место и меня вовсе не существует. Мама неловко выпустила ее из объятий и отошла от нее, открывая моему взору то, на что стала похожа моя сестра. Она выглядела совсем мальчишкой в черном худи оверсайз и прямых широких джинсах. Волосы были сбриты под ноль. Макушка поблескивала под лампочкой в коридоре. Под карими глазами залегли глубокие круги и морщины, щеки запали. Ей было 26 лет, но выглядела она значительно старше.

– Ты совсем исхудала, – тихо прошептала мама.

Было видно, что она изо всех сил борется со слезами, которые душили ее и рвались наружу.

– Не начинай, – буркнула Клэр. – Мне надо в туалет.

Она мельком взглянула на меня и, потупив глаза, пошла вниз по коридору в уборную. Мама подошла ко мне. Дрожащей рукой схватила мою кисть.

– Она пришла, Ниса… она пришла.

Мне хотелось сказать: «Ты же знаешь, что это ненадолго», однако я не смогла, глядя в ее заплаканные глаза, произнести вслух эти слова.

– Хоть бы она осталась… – будто прочитав мои мысли, сказала мама, и в ее голосе было столько надежды. Мое сердце защемило от жалости.

– Надо позвонить папе, может, он уговорит ее пойти к врачу, – продолжила она озвучивать мысли вслух.

Они пытались заманить Клэр к психотерапевту последние два года. В прошлый раз во время разговора она запустила стаканом в стенку и, хлопнув дверью, исчезла на семь месяцев.

– Давай пока не говорить ей об этом. Пусть успокоится и… почувствует себя… – я запнулась и тихо добавила: – …дома.

Мама крепче стиснула мою руку.

– Ты права. Ты абсолютно права. Давай накроем на стол, она, скорее всего, очень голодная. – Мама потянула меня на кухню и суетливо начала доставать продукты из холодильника. – Думаешь, она захочет курицу? Или лучше запечь рыбу? У нас еще есть сте…

Договорить она не успела. Из ванной комнаты послышались нечеловеческие вопли и звук битого стекла. В этот раз оцепенела мама, а я со всех ног помчалась в ванную. Дверь была заперта. Крики становились громче. Звук битого стекла не прекращался. Страх заполнил мое сердце. Сама не своя, я помчалась к отцовским инструментам и вытащила отвертку. У меня тряслись руки, лоб покрылся испариной. Очередной громкий вопль сотряс воздух, и я со всех ног побежала к ванной. «А что, если она пытается себя убить?» – пронеслось у меня в голове, и эта мысль затормозила меня. «Должна ли я позволить ей это сделать?» – спросил меня внутренний голос. Лишь на секунду я замешкалась. К горлу подступила тошнота, а зрение затуманилось. Все слилось. Но я сделала глубокий вдох и, моргнув несколько раз, приказала себе взять себя в руки. Одним движением я повернула отверткой защелку двери. И тут же резким рывком толкнула ее. Дверь с громким хлопком стукнулась о стенку. Клэр даже не пошевелилась. Она стояла, опираясь двумя руками о раковину, и смотрела в зеркало. Паутина трещин тянулась по его поверхности. Кое-где не хватало огромных кусков. Глаза моей сестры с животным безумием вглядывались в свое разбитое отражение. За моей спиной ахнула мама. Клэр резко дернулась, она наконец увидела что-то помимо себя. Она увидела меня. Янтарно-карие глаза вглядывались в мои. В них было столько терзаний и боли.

– Зачем? – тихо прошептала я непослушным голосом.

Она приподняла подбородок и еще раз посмотрела в зеркало.

– Так оно показывает действительность, – низким голосом ответила она и плюнула в свое отражение.

Мама позади меня завыла. Клэр лишь закатила глаза от ее слез. А я не могла больше там находиться. Слишком много всего навалилось на меня. Воздуха в груди не хватало. Я выбежала в коридор, схватила первые попавшиеся балетки из обувницы и пулей вылетела из квартиры.