«Перекусим, детка…»

Может быть, когда она станет женой Дабза и все утрясется, и у них сложатся подобные отношения?

Он чуть приподнял волосы и поцеловал в шею чуть ниже уха. Его губы были сухие и горячие, как при температуре.

– А теперь беги в душ. И получше запри дверь. – Он хитро улыбнулся и подмигнул ей. – Я пока посмотрю спортивный канал.

– И поговори с Уизи, когда вернется.

– Конечно.

Так стоит ли печалиться? У нее все хорошо. Как говорится, тут чуть-чуть поубавилось, зато там прибавилось. Такими и бывают реальные отношения между людьми. И когда в полной боевой готовности спустилась вниз, отправиться на вечеринку, Тру напомнила себе, что до свадьбы осталось всего две недели. Ничего, она справится и все уладит.

На протяжении всей этой долгой вечеринки в Чарлстоне, потягивая шампанское в объятиях Дабза, она думала о Харрисоне и сожалела о своем отказе позавтракать с ним.

Покинув Мейбенк-холл, Харрисон направился в трейлер-парк «Рай песчаного доллара», где провел детство. Никаких песчаных долларов здесь не было, как, впрочем, и пляжа, зато в прибрежной полосе водились небольшие крабы, а великолепие залива Бискейн с лихвой компенсировало отсутствие чистого песка. Это место не вполне оправдывало и другую часть своего названия, во всяком случае, для взрослых. Открывавшаяся взгляду картина едва ли соответствовала общепринятому представлению о рае, и людям тут жилось совсем не легко. Харрисон отчетливо помнил, как в былые годы его отец просыпался задолго до рассвета, чтобы вовремя добраться до пристани по узкой двухколейной дороге. С мая по декабрь рыбаки занимались ловлей креветок и не появлялись дома по нескольку дней.

Остальные жители парка (в том числе и мама Харрисона) были заняты в сфере услуг: в химчистках, ресторанах или частных домах. Большинство из них возвращались с работы за полночь, сопровождаемые гулким жужжанием саранчи.

Харрисон достал мобильный телефон и позвонил брату.

– Гейдж, ты точно не хочешь, чтобы я привез какой-нибудь еды?

Вообще-то он мечтал позавтракать с Тру и послушать ее рассказ о том, как они жили все эти годы.

– Да не-ет, у меня тут целая гора крабов, – ответил Гейдж в нарочито растянутой южной манере.

«Ну и бог с тобой», – подумал Харрисон. Честно говоря, все его мысли сейчас были обращены к Тру. Господи, до чего же ему хотелось поцеловать ее, почувствовать нежность губ… узнать, возникнет ли между ними былое притяжение. И если да, то сорвать с нее одежду и заняться любовью. А затем спеть что-нибудь из своего репертуара. Собственно, пел он ей и раньше: Тру всегда была его лучшим слушателем.

Мечтать не вредно.

– А пиво-то у тебя есть? – спросил он Гейджа.

– Ну да… И крекеры тоже.

– Готов поспорить, сейчас ты составляешь очередной кроссворд.

– Ага. Для нового номера «Таймс».

– Подкинь-ка мне интересный вопросик.

– Джеймс Бонд на танцполе.

– Не имею ни малейшего понятия, о чем тут может идти речь. – Когда дело касалось кроссвордов, Харрисон чувствовал себя полным идиотом, однако в написании текстов песен ему не было равных. Наверняка кто-то из его предков был писателем или поэтом. – Ладно, через пару минут увидимся. – Он закончил разговор с чувством глубокого удовлетворения.

На въезде в «Рай песчаного доллара» до сих пор громоздилась старая фанерная арка. Некогда покрывавшая ее краска давно выцвела, а огромный песчаный доллар, украшавший ее, утерял свой рисунок и теперь походил на блеклый диск луны.

Испещренная ямами дорога вихляла между высокими соснами, и Харрисон мог поклясться, что, несмотря на годы, каждая из рытвин осталась на прежнем месте. Ловко огибая ямы, он воображал себя Люком Скайуокером, прокладывающим путь к Звезде Смерти.

На обустроенных земельных участках крепко стояли жилые трейлеры. Многие из них могли похвастаться аккуратными верандами, уютно расположившимися под ветвями столетних дубов. Цветущий огород и новые качели были призваны свидетельствовать о том, что в доме живет счастливая семья, или хотя бы о том, что жители трейлера любят наслаждаться щедрым солнцем Южной Каролины.

Заброшенные же участки выглядели так, словно их поразил безжалостный шторм или нашествие голодных зомби. Повсюду можно было наблюдать ржавые остовы брошенных машин, ветхие сараи уродливо покосились, а у подножия деревьев валялись груды старых покрышек. Участок Гейджа был как раз из таких.

Харрисон вышел из машины и резко захлопнул дверь. Перед ним стоял старый трейлер родителей. Проклятье! Очевидно, брат годами обманывал его, уверяя, что купил новый дом.

Дно трейлера прикрывала старая решетка, знакомая ему с детских лет. Местами она сильно деформировалась, и оставалось лишь гадать, что скрывалось под ее поверхностью. Над кухонным окном красовалась вмятина, в создании которой Харрисон участвовал лично. Перебрав пива со школьным приятелем, он вздумал играть в футбол, и мяч, как водится, полетел в довольно странном направлении.

Пытаясь соблюсти приличия, Харрисон постучал. Гейдж серьезно относился к порядкам и обычаям – не хотелось его обижать. По ту сторону двери раздался собачий лай и скрежет когтей. Почти все в округе держали собак, и Харрисон сильно скучал по своим питомцам – дворняжкам Рядовому и Сержанту, – останки которых покоились на заднем дворе.

Как только дверь открылась, ему под ноги бросились две клыкастые морды и принялись бодро сопеть и фыркать, а учуяв запах собак Уизи, который принес с собой Харрисон, запыхтели с еще большим энтузиазмом. Собаки напоминали забавную помесь боксера, джек-рассел-терьера и зверька из японских мультиков.

Гейдж хмуро возвышался над своими подопечными, приспустив очки для чтения на кончик носа. Он выглядел так, как выглядел бы Киану Ривз, будь тот степенным профессором колледжа. Мать Гейджа и Харрисона была красивой блондинкой, а внешность отца хранила следы индейцев сиви, проживавших в этой части Америки задолго до того, как сюда пришли первые белые люди. Гейдж чем-то походил на ожившее воспоминание – те же короткие темные волосы, широкие скулы и угольно-черные глаза под густыми бровями. Стиль одежды не менялся с годами – старые добрые джинсы «Левайс», белая рубашка, коричневый ремень и мокасины.

– Entrez.[11]

Южный акцент сочетался с французским прононсом не лучшим образом, и тем не менее Гейдж любил ввернуть в разговор пару-тройку иностранных слов. Наверняка думал о них целыми днями, как, впрочем, и о реках, античных полководцах и редких животных, названия которых обязан знать любой составитель кроссвордов.

– Привет! – Харрисон похлопал брата по мускулистому плечу – служба в армии оставила свой след. – Рад меня видеть? Что-то не понять по твоему виду: смотришь на меня как зомби. У тебя ухо, часом, не отвалится?